перелететь даже через великие воды.
Амон немедленно встал.
- Да. Нам нужна летающая колесница до Египта.
- Воу, погоди минутку, - возмутилась я, когда он поднял меня на ноги. – В чем
проблемы соединиться с человеком, который летит туда же?
Он поднял мой рюкзак и перекинул лямку через всю свою грудь, перед тем как взять
мои руки в свои.
- Я могу быть связанным только с одним человеком, - думаю, он увидел тревогу на
моем лице и быстро добавил. – Не беспокойся. Как только мы закончим церемонию, наша
связь перестанет быть необходимой, и ты сможешь вернуться домой – к родителям и
урокам. К тому моменту я верну все свои силы и смогу управлять временем, я отправлю
тебя домой, чтобы ты вернулась в тот момент, когда мы отбудем. Никто не заметит твоего
отсутствия. Твоя семья даже не узнает, что ты уезжала.
Он потянул меня по дороге, и моя тревога росла.
- А если то место, где делается ритуал Анубиса, уже не там? Я имею в виду, что за
последние тысячу лет там проводили много археологических раскопок. Ох, и они
раскапывали гробницы, - добавила я, если он не понял. – Мы можем ничего не найти, - я
попыталась вырвать свою руку из его ладони и продолжила. – То есть, твои братья могут
быть где угодно. И если подумать, почему ты должен воскресить их? Почему они не
могут пробудиться сами, как это сделал ты? И еще одно…
- Лили, - Амон остановился и развернулся, положив руки мне на плечи. Тепло
проникло в мои кости, расслабило мышцы, и все вопросы вылетели из головы. И я не
понимала, делает он это с какой-то целью или для него такое поведение было
нормальным. – Я обещаю, что отвечу на все твои вопросы, - сказал он. – Но я должен
закончить церемонию до того, как поднимется полная луна над древними храмами Гизы.
Эти здания ведь остались?
- Ты о пирамидах? Да, но…
- Значит, нам нужно как можно скорее попасть туда.
- С ограничением полной луной у нас остается всего месяц, и то в лучшем случае.
- Боюсь, времени еще меньше, - сказал Амон, быстро взглянув на небо. – По моим
подсчетам осталось около недели, - он снова взял меня за руку и повел прочь из парка.
Гудение рожков становилось все громче, и вскоре нас окружили люди. Если бы я
хотела сбежать, это нужно было делать сразу. Но проблемой было, что я не была уверена, что хотела бежать. Да, мои эмоции были беспорядочными. Да, Амон использовал меня
как батарейку. Да, он был ожившей египетской мумией. Но я не могла отрицать, что я
никогда не чувствовала себя более… живой за все семнадцать лет, как за эти двадцать
четыре часа.
Амон остановился перед запряженными лошадьми каретами, широко улыбнулся и
вскинул брови.
- Прости, Спартак, но они катаются только в пределах парка, - объяснила я.
Он вздохнул.
- Это и к лучшему. Эти лошади толстые и ленивые. У них не хватит мощи на ту
скорость, которую я хочу.
- Эй! – запротестовал подслушивающий кучер. Проигнорировав его слова, Амон
заметил машину и нагло встал перед ней, вскинув руки в приказывающем жесте, несмотря
на то, что огни такси показывали, что его работа окончена.
- Стой, золотая колесница! – прокричал он.
Амон направился к водительскому креслу и заговорил с водителем, не обращая
внимания на гудение и грубые жесты остальных водителей. А потом он знаком подозвал
меня к себе.
Водитель вышел из такси и открыл дверь передо мной.
- Прошу, устраивайтесь поудобнее, мисс. Я доставлю вас в аэропорт в рекордный
срок, - Амон передал водителю мою сумку.
Я колебалась перед открытой дверью. Подняв глаза, я увидела, что Амон протянул
ко мне руку, глядя на меня, и я задалась вопросом, читает ли он мое сознание.
- Пойдешь ли ты со мной, Лили?
Не «Ты пойдешь» или «Идем со мной», но «Пойдешь ли ты?».
Амон оставил мне право выбора. Я не знала, в чем была причина, но это было
красивым жестом. Пришло время. У меня были если не все факты, то достаточно
подробностей, чтобы принять взвешенное решение. У Амона оставалась сила управлять
мной, но он уже отчаялся заставить меня выполнять его приказы, и в то же время он
предоставил мне ценную свободу выбора.
Я знала, что я трусиха – трусиха с привилегиями, введенная собой в заблуждение, мягкотелая, предпочитающая сидеть в милом особнячке в своей комнате, играющая с
фальшивыми друзьями из средней школы и все это время обманывающая себя, что я
свободна, как те люди, которых я рисовала в своем блокноте.
Но я не была. И теперь, глядя в глаза Амона, я нервничала. И не только потому, что
его просьба давала мне путь, путь из моей комфортной зоны, но и потому, что я была до
смерти напугана тем, что это путешествие могло стать моей единственной возможностью
вырваться. Выбрать что-то другое. Быть кем-то другим. Не той, чья жизнь была
прописана на пять лет вперед.
Меня наполнила решимость. Я не была уверена, влиял ли так на меня Амон, или в
моем сознании что-то переключилось, но я внезапно захотела уйти. Захотела спрыгнуть с
утеса. Спрыгнуть с парашюта. Ухватиться за возможность, пусть и безумную, сделать и
увидеть то, что никто не мог.
Хотя моя рука дрожала, я положила ее на ладонь Амона и сказала:
- Идем, - глубоко вздохнув, я отпустила всю свою защиту, чувствуя гордость за то, что осмелилась согласиться. Теперь нужно было лишь сесть в такси, пока я не подумала
дважды.
Одарив меня солнечной улыбкой, Амон прижал меня к себе и прошептал на ухо:
- Ты смелее, чем ты думаешь. У тебя действительно сердце сфинкса.
- Кстати, что это означает? – спросила я, забравшись в машину и сдвинувшись, освобождая место для Амона.
- В моей стране сфинкс всегда упоминался как мужчина, но греки верили, что
сфинкс – женщина: полульвица, получеловек. И мне их версия нравится больше. Видишь
ли, львица смелая и умная. Она – охотница, что обеспечивает едой потомство. Все звери, на которых она охотится, могут убить ее, но она все равно продолжает охотиться, ведь
есть те, кто зависят от нее. У тебя сердце сфинкса, сердце львицы. Но сфинкс и
защитница, покровительница. Когда она раскрывает огромные крылья, она создает
мощный ветер, что сдувает зло.
- Так бывают настоящие сфинксы? То есть, если есть настоящий Анубис, настоящая
мумия, то и здесь все может быть, да?
