Пока я оглядывалась по сторонам, по небу пробежали кроваво-красные молнии, а следом грянул гром, от которого содрогнулись горы.
— Хмар! — воскликнул Гронан.
— Поторопимся! Здесь недалеко есть пещера, используемая когда-то давно хозяином местной таверны для хранения продуктов, — сообщил мир Эсмор и пустил свою лошадь галопом, подавая пример всем нам.
Я с опасением посматривала на сверкающие в небесах кроваво-красные молнии. Это была страшная гроза. Молнии ударяли то в одну, то в другую каменную стену, вниз сыпались камни, а гром просто оглушал. Лошади хрипели, я дрожала, а ледяной магистр торопил нас.
И вот грянул ливень, словно все небеса обрушились на нас своей невиданной мощью. За пеленой дождя сложно было хоть что-то разглядеть. Я тряслась как осиновый лист, судорожно прильнув к шее своей лошадки. Глаза сами собой закрывались, и смотреть вперед было невозможно, вдобавок я вымокла, отчего у меня теперь зуб на зуб не попадал. Не знаю, что было бы со мной, если бы ко мне не подъехал Гронан, не подхватил мою лошадь под уздцы и не повел за собой.
Я скорее почувствовала, чем увидела, что мы добрались до пещеры. Здесь у самого входа стоял мир Эсмор, увидев нас, он коротко кивнул, бросив на меня очередной загадочный взгляд. Внутри обнаружилась Лиссандра, а следом за нами из-за дождевой завесы вынырнула тетя Ратея.
— Ну и дождичек! Ух! Освежает! — бодро сообщила она.
Ледяной магистр переглянулся с ир Браксом, последний пожал плечами и занялся своим конем. Мир Эсмор достал из своих седельных сумок какие-то короткие тонкие палочки, уложил их в небольшое углубление на каменном полу пещеры и щелкнул пальцами. С них соскочила искра, и на палочках разгорелся костер. Мы с Лиссой с тревогой глядели на вход в пещеру, но ни Йена, ни Эльлинир все не показывались.
— Чего стоите? — спросила у нас тетя, а сама схватилась за кулон связи, но я помнила, что в Пустоши эти амулеты не действуют. Спустя лирну догадалась об этом и родственница и скомандовала нам с Лиссандрой:
— Переодевайтесь, не будем зря расходовать магические силы.
Мы с рыжей недоуменно переглянулись и дружно заозираись по сторонам.
— Да не смотрят они на вас! Сами наверняка переодеваются, — махнула рукой тетушка, правильно истолковав наши сомнения.
Мы с кузиной не сдвинулись с места, тогда родственница недовольно произнесла:
— Идите вот за тот высокий камень, я покараулю.
Мы с рыжей сделали, как она велела. Я поспешила снять с себя мокрую одежду и, когда снимала тунику, увидела, что морок с моего обручального узора спал. Сам рисунок переливался и двигался по руке. Лиссандра непроизвольно ахнула, а я залюбовалась этим зрелищем.
— Поторопитесь! — раздался повелительный голос тети.
Пришлось срочно одеваться. Потом мы вышли к костру и увидели, что вокруг него сидят мужчины. Вдруг мир Эсмор подскочил и ринулся к выходу из пещеры. Из-за дождевой завесы показался конь Эльлинира. На нем сидел сам эльф, обнимающий Йену. Глаза кузины были закрыты, ее лицо покрывала мертвенная бледность. Все всполошились.
— В лошадь этой террины ударила молния, — поведал Эльлинир, передавая Йену ледяному магистру. Кузина застонала, я бросилась к сестре.
Когда ее разместили на расстеленном плаще ир Бракса, я присела рядом и обнаружила, что на губах сестрицы играет счастливая улыбка. Отчего это, интересно?
Не теряя ни ирны, прикоснулась к руке нашей разноглазки. «Котенок» ринулся выполнять свои обязанности. У сестры оказалась сломана лодыжка и все пальцы на левой руке. Я их спешно излечила, а потом занялась мелкими порезами и ссадинами. «Котик» не желал останавливаться, он резво скакнул в воспоминания Йены. Вот что я там увидела. Красная молния бьет в лошадь, на которой путешествует кузина. Смертельно раненное животное страшно кричит и падает на землю, увлекая за собой Йену. Сестрицу пронзает острая боль и ужас от сознания того, что она не в силах выбраться из-под мертвой лошади. С небес льют потоки дождя, гремит гром, и никого рядом нет. Блондинка пытается подняться, цепляясь за голый камень, обдирая пальцы до крови. Когда Йена совсем отчаялась, из-за пелены дождя показался Эльлинир. Он — спаситель, единственный, любимый! Сестрица рада увидеть его последний раз перед смертью. Она что-то лепечет о том, что скоро умрет, и прощается с эльфом. Он, не слушая ее причитаний, быстро освобождает девушку. Она кричит и извивается от боли в его объятиях, а эльф (этот момент потряс меня до глубины души) встает на колени и начинает целовать мокрое от слез лицо моей сестрицы.
Я ахнула и потянула «котенка» за хвост: мол, дальше мы глядеть не будем. Хватит и того, что мы подсмотрели. Открыла глаза и шумно вздохнула:
— Ф-ух! Справилась!
— Моя террина, вы устали? — Эльлинир опустился рядом со мной и попытался меня обнять.
Вот же, совсем недавно целовал Йену, а теперь жаждет обниматься со мной! Я рассердилась:
— Сударь, со мной все хорошо! Это Йене нужна помощь, а не мне.
Эльф моргнул, а мир Эсмор отозвал мужчин в сторону. Мы же занялись тем, что совместными усилиями высушили одежду Йены с помощью бытовой магии.
Утром иллюзионистка сокрушалась, что пропали ее седельные сумки. Мир Эсмор и Эльлинир вызвались их отыскать, а Гронан предложил нам подняться на скальную площадку, расположенную неподалеку.
— Много лет назад в этом месте был родник с живой водой. Остались ступени и чаша, из которой раньше бил источник. Там собралась дождевая вода, она пригодна для умывания, — поведал нам темный.
— Здесь проходил торговый путь? — удивилась Лисса.
— Здесь проходил главный путь из Номийского княжества в Ранделшайн. Ущелье это называлось Ласточкиным, а горы Поднебесными.
— Наверное, здесь было очень красиво, — с грустью заметила я.
— Чего не знаю, того не знаю. Это было еще до того, как я появился на свет, барышня, — отозвался ир Бракс.
Удивленно поглядела на него и подумала: «А он не такой строгий, каким я его себе представляла. Ну разумеется, он не добрый и пушистый, но все же ничто человеческое ему не чуждо».
Следом за тетей мы отправились умываться. Наверх уводила длинная узкая лестница, высеченная прямо в скале. Поднимаясь по ней, я заметила, что всю скалу покрывают барельефы. В основном там были высечены драконы, но были также люди и различные цветы. Кое-где барельефы потрескались, иные заросли мхом, но некоторые были вполне различимы, так что я смогла по достоинству оценить мастерство неведомых скульпторов.
Наверху находилась большая ровная площадка, огороженная каменными резными перилами. Их балясины были выполнены в форме драконов. Посередине площадки располагалась каменная чаша, достаточно глубокая и гладкая, а по ее краям размещались небольшие скульптуры сидящих ласточек. Сама чаша стояла у ног большой статуи дракона. Моего дракона! Я ахнула от неожиданности. Кузины остолбенели, а тетушка недоуменно поинтересовалась:
