Валленштайн и его армия были еще слишком далеко, чтобы угрожать протестантам короля Кристиана.
Третьим католическим военачальником был молодой фон Паппенхейм. Но его имя оставалось неизвестным еще много лет.
Наемники из армии короля Кристиана были не намного лучше наемников Валленштайна. И хуже всех была группа, которую предстояло усмирить молодому Тронду. Они не признавали никакой военной дисциплины. Они тащили за собой толпу женщин и детей и выполняли приказы лишь в том случае, если это было выгодно им самим. И когда — в тот же вечер — Тронд появился среди них; его встретили презрительными улыбками.
Но он был заранее готов к такому приему. Он знал, что с кнехтами шутки плохи, поэтому нацепил на свою красочную униформу нашивки различных подразделений, которые все вместе ничего не означали, зато хорошо смотрелись.
Но когда он увидел, что ему предстоит, он побледнел. Усложняло его задачу и то, что солдаты говорили на разных языках. Там были немцы и итальянцы, поэтому ему пришлось взять с собой датского толмача. Тот представил Тронда как разведчика Его Величества. И то, что разведчик одет в такую яркую униформу, не навело их ни на какие мысли. На войне тогда одевались щеголевато, почти крикливо. О защитных тонах никто понятия не имел — это было бы воспринято как убожество.
Но Тронд знал, что обладает качествами лидера. Хотя до этого дня никто, кроме него самого, в это не верил.
Как бы там ни было, но во взгляде его было что-то властное, и без всяких колебаний он указал на одного здоровенного детину, возившегося с девкой.
— Ты, — холодно произнес он. — Ты будешь передавать им мои распоряжения.
С интуитивной уверенностью он сделал правильный выбор: это был их неофициальный лидер. Парень отпустил девку и изобразил на лице гримасу.
— Что это за петушок? — попробовал возразить он, но голос его звучал неуверенно, и Тронд счел это доказательством того, что может влиять на людей.
Через переводчика молодой норвежец объяснил им, какая стоит задача. Единственное, что вредило его авторитету, так это использование переводчика, но Тронд ни на секунду не сводил с наемников глаз.
И он оказался прав: он был прирожденным лидером. Возможно, лидером только на войне, потому что война интересовала его. Ведь человек обычно добивается успеха в том, что его интересует. Дома же, в Линде-аллее, Тронд, напротив, не пользовался влиянием. Любая работа по хозяйству казалась ему скучной.
Наемники невольно прислушивались к его словам, потому что он подчинил себе их предводителя, и в голосе его слышались властные нотки, а взгляд был серьезен.
— Никакого грабежа, — предупредил он. — Только осторожные расспросы местного населения. Мы должны завоевать их доверие. А этого не добьешься воровством.
— Нет, только приставив нож к горлу, — усмехнулся один из них.
Тронд строго посмотрел на него.
— Какая польза от таких допросов? От страха люди говорят все, что угодно, лишь бы их отпустили. Мне нужны люди, умеющие задавать деликатные вопросы и достаточно мужественные, чтобы ходить среди противников без оружия.
Неотесанные наемники, которым вовсе не хотелось слушать такого зеленого юнца, неохотно кивали. Им было невдомек, кто он такой, униформа свидетельствовала о его принадлежности к «красному полку», но датчане там не служили. И они не могли определить, каков его офицерский чин. Разведчик? Да, это было почетное звание. Но такой молодой…
Однако то, о чем он говорил, было весьма заманчиво. Наконец-то им представлялась возможность действовать, вместо надоевшей до смерти муштры.
Он выгнал двух кнехтов, показавшихся ему подхалимами и хулиганами. И здесь он сделал правильный ход: оставшиеся смотрели теперь на него с уважением.
— И еще: я не желаю видеть в лагере женщин и детей, — сказал он. — Это война, а не воскресная прогулка! И чтобы я не видел среди вас ни одного штатского! Такое бывает только в распущенной, ни к чему не пригодной армии Валленштайна. Пусть убираются прочь!
Кнехты и женщины зашумели.
— Вы будете сражаться или развлекаться здесь с бабами? — крикнул он.
— В таких солдатах мы не нуждаемся! Я найду других.
Он повернулся, чтобы уйти.
— Нет, постой, почтенный юнкер, — неторопливо, с угрозой в голосе произнес их лидер.
Тронд тут же остановился.
— Да, вот что еще: ты будешь отвечать за то, чтобы все твои люди были в сборе завтра рано утром. Если увижу среди вас штатских, то доложу об этом лично Его Величеству.
Сказав это, он ушел, не дожидаясь перерастания недовольства в бунт.
«Они так и не догадались, кто я, — возбужденно думал он, возвращаясь в свое подразделение. — Если бы они узнали, что я всего лишь крестьянский сын из Гростенсхольма, они разорвали бы меня на части!»
В назначенное время Тронд вместе с дюжиной своих кнехтов был у Крузе.
— Обер-лейтенант, разведчик Его Величества прибыл со своими людьми в Ваше распоряжение. Уведомляю Вас также о том, что лагерь полностью очищен от штатских. Мы готовы тронуться в путь. Какие будут распоряжения, обер-лейтенант?
Крузе от удивления лишился на мгновение дара речи, но виду не подал. Потом сказал несколько слов об осторожности и с тем отпустил их.
— Вот это да, — произнес один из его сотоварищей. — Этого юнца не вышвырнули вон! Ты видел его нашивки?
Крузе расхохотался.
— Не парень, а порох! Боюсь только, что кнехты намнут ему бока и втопчут в грязь, когда обнаружат, что все это лишь ложный маневр.
— Но если ему удастся перехитрить их, он, как мне кажется, по праву заслужит почет и уважение.
— Так что же я ему пообещал?
— Звание лейтенанта, — пошутил его офицер, зная, что Крузе был тогда пьян.
Обер-лейтенант пришел в ужас.
— Боже сохрани! Что скажет Его Величество? Неужели я и в самом деле мог такое сказать?
— Не совсем так, — засмеялся тот, — но очень близко!
— О, Господи, — вздохнул Крузе. — Впрочем, об этом вряд ли пойдет речь. Этот юноша никогда не получит звания.
На следующее утро подразделение снова было у обер-лейтенанта, рассеянно слушающего рапорт Тронда.
— Да, да, я знаю, что Тилли стоит под Падерборном, — нетерпеливо произнес Крузе. — Это довольно далеко отсюда.
— Но двое моих людей слышали, что он собирается идти в наступление.
— Что? Курфюрст Максимилиан идет в наступление?
— Возможно. Тилли намеревается переправиться через Весер возле Хекстера, обер-лейтенант.
Лицо офицера застыло, словно стало деревянным.
— А Валленштайн?
— О нем ничего не слышно, обер-лейтенант.
— Тилли уже тронулся в путь?
Тронд повернулся к одному из кнехтов, который сказал:
— Об этом ничего не известно, обер-лейтенант. Слухи очень расплывчаты.
