Узнал о продаже дома Расти. На одной из распродаж кто-то из зевак упомянул, что соседка переезжающих тетушка Бри также собирается продавать дом, но просит за него несусветные шестьдесят коинов. Мы с Расти посетили тетушку Бри на следующий день, участок, принадлежащий ей, был в пятидесяти шагах от шумного рынка. И она, давно отошедшая от дел мечтала переехать в местечко поспокойней. Женщина, измученная шумом базара сопротивлялась недолго, на предложенные пятьдесят коинов Тетушка Бри согласилась спустя три дня.
Но это было не все, нам, по молодости лет, нужно было все и сразу. Были взяты деньги в займы. Под залог дома тетушки Бри и гарантию отца ростовщики дали сто пятьдесят золотых, под бешенные двадцать пять процентов в год. Так, что нужно было платить около 40 золотых в год только одних процентов ростовщикам. Хорошо хоть основной долг возвращался через пять лет. На полученные деньги были куплены еще три дома, для их бывших хозяев сумма в пятьдесят золотых была нереально огромной и они с удовольствие переезжали в более дешевые кварталы, где дома в среднем стоили тридцать-тридцать пять золотых. Не имея денег на вновь приобретенной собственности, они были просто сданы в аренду в том виде, в котором были куплены. Пока аренда стоила один золотой в месяц, но были надежды на скорый рост.
На этом не остановились. Дальше, откровенно говоря, последовала самая настоящая авантюра, заложив, три новых дома взяли еще около ста монет. На эти деньги купили следующие два. С документами на собственность двух новых домов я опять пошел к ростовщикам и взял еще пятьдесят золотых, на которые вновь приобрел жилье в квартале ткачей. К слову сказать, жители были изрядно удивлены напором, тем более что сам квартал насчитывал всего лишь около сотни домов. Поползли разные слухи, и цены начали расти.
Мой отец занимался покупками осторожно, особо ни кого не принуждая и скупил дома хозяевам, которых действительно мешали шум, вонь и грязь, сопутствующие рынку. Делал он это терпеливо в течении последних десяти лет. Мной же агрессивно была выкуплена половина улицы, которая, в общем-то, пока от рынка не страдала. Крупно повезло, инвестиции были сделаны зимой и весной, пока еще не начался сезон ярмарок на рынке. Летом же, когда пришел наплыв купцов, и оказалось, что близлежащие дома проданы, люди кинулись осаждать жителей квартала ткачей, и цены неуклонно поползли вверх.
Я же начал побаиваться, что проглотил кусок, который не смогу переварить. Семь домов должны были принести около восьмидесяти коинов ренты в год, но долг перед ростовщиками составлял триста коинов, которые необходимо было вернуть через пять лет. По ним набегало семьдесят пять коинов в год одних только процентов. Была еще торговля. Вроде бы все сходилось и шансы погасит долг, имелись неплохие, но все было достаточно шатким, случись, что в одном из трех направлений бизнеса и все рухнет как карточный домик.
Но случилось, то, что резко повысило наш кредитный рейтинг среди городских ростовщиков. Цены на дома в квартале ткачей за не полное лето взлетели до семидесяти пяти коинов, аренда поднялась еще быстрее, и один дом уже можно было сдать за два золотых. В домах преимущественно гости города организовывали штаб-квартиры, размещали своих людей, охрану и пристраивали небольшие лавки, в которых начинали вести торговлю.
Вместо восьмидесяти коинов ренты компания за следующий год получила сто двадцать, торговля за вычетом расходов принесла рекордные сто монет, после оплаты процентов оставалось полтораста монет. Дальше пошло по накатанной, действуя по старому алгоритму, были куплены еще три дома, правда, мой долг перед ростовщиками увеличился до сумасшедших четырехсот золотых, а проценты, которые нужно было выплачивать ежегодно, выросли до ста коинов. Но в активе имелся десяток домов, сдача в наем которых приносила двести сорок коинов ренты. Имелись все шансы быстро рассчитаться с долгами.
На этом покупку домов пришлось прекратить, цены выросли до ста, а в отдельных случаях ста пятидесяти золотых. В квартале остались лишь зажиточные ткачи, которые с насиженных мест сходить не хотели, или требовали реальную стоимость за свое жилье. Да и рынок прекратил свой резкий рост, проглотив больше половины домов в квартале ткачей. К нашей семейной гордости сорок процентов из домов, которые отошли к рынку были в нашей собственности. Десять домов у меня и двадцать пять - тридцать (точно не знаю) принадлежали отцу.
Я стал заниматься только рентой. Дело это было на первый взгляд не хлопотным, но на самом деле оказалось не столь легким. Купцы тянули с арендной платой, некоторые гости могли уехать, не оплатив последний месяц, кто-то требовал починить забор или вывезти мусор, в общем, трудностей хватало. Расти полностью взял на себя торговлю, функции Рэнди по охране перешли Оглу. В компанию наняли еще пару парней, для помощи Расти. Недостаток людей был катастрофическим. Сказывалось решение, о том, что Рэнди и Фатт на некоторое время покинут дело.
За два прошедших года Рэннди стал прекрасно подготовленным восемнадцатилетним воином. Наша импровизированная школа, в которой друзья отца обучали владению мечом, арбалетом, магией, а главное работе в команде дала прекрасные результаты, пора было обкатать навыки в реальной жизни. Рэнди нанялся в караван, постоянно курсирующий до столицы, а потом на запад вглубь человеческого анклава. Фатт присоединился к Дорну в кузнеце. У него был старший брат, так что в наследство кузницу ему не получить. А тут была прекрасная возможность стать мастером своего семейного дела, да еще и самостоятельно от старших. Раньше Фатти был у старшего брата на подхвате, теперь же занимаясь с Дорном, он немногим уступал ему в ремесле.
Задачей ребят было набраться опыта. Фатт успел сдать что-то вроде экзамена на старшего подмастерья, который давал ему право впоследствии стать мастером гильдии, правда, при наличии своей кузницы, а Рэнди только вернулся из своего затянувшегося путешествия по западным странам, когда случилась беда.
Мой отец, Гроолег, Вилот и вся их команда за исключением Дорна, который, как обычно, остался в своей кузнице, погибли.
Я впервые почувствовал себя тем подростком, которым должен быть. Опыт Виктора, его жизнь на земле казалось дали возможность считать себя зрелым тридцатилетним мужчиной. Часто ловил себя на мысли, что интересы моих сверстников резко рознятся с тем, что делаю. Отец и его друзья говорили со мной не как с мальчишкой, а как с соратником. Все это создало ощущение, что я взрослее, выдержаннее чем того требовал мой возраст. Но все было не так. Во снах это были эмоции Виктора, не мои, это были сны, а не жизнь. И только в это страшное время, стало понятно что, несмотря на все знания, дело, друзей я все еще чувствую себя маленьким ребенком, которому нужны поддержка отца, его одобрение, участие и защита. Я скучал по его улыбке, по его молчаливому участию во всех делах, которые мной затевались.
