— Ах! Всё готово! — он одарил Ульдиссиана жуткой ухмылкой. — С камнем и обновлённым узором я могу не волноваться, что истощу тебя. Наконец-то я буду целым! И с твоим телом я подниму новую секту, где я, и только я, буду главным примасом! Мефисто хорошо вознаградит меня, возможно, сделает меня господином над всеми людьми.
Его тон снова напомнил Ульдиссиану кого-то. Личность вертелась у него в голове, но всё никак не вспоминалась…
— И носить твоё тело будет гораздо удобнее, чем просто чью-то кожу — скажем, мастера Этона из Парты.
Узник смотрел во все глаза. Это всё приобретало ужасный смысл.
Когда узник наконец узнал его, Терул рассмеялся.
— Да, я хотел, чтобы ты хорошенько вспомнил меня, прежде чем я поглощу тебя, Ульдиссиан уль-Диомед.
Если бы это было возможно, Ульдиссиан затряс бы головой от ужаса и нежелания верить. В его глазах воскрешение Лилит или её брата было бы не намного страшнее.
Терул бы одержим духом высшего жреца Мефиса… Духом Малика.
Чувство беспокойства поразило Серентию с внезапностью молнии. Что-то в плане Ульдиссиана пошло не так. Она была в этом уверена.
Однако то, что она изначально была не очень довольна его идеей, заставило её промедлить. Она не имела права менять его приказы, основываясь только на своих подозрениях, — никакого права. Это было всего лишь чувство, не более того…
Но, опять же, она была эдиремом, а у эдирема такое ощущение знаменует настоящую опасность.
Она пошла искать Мендельна, уверенная в том, что он лучше всех сможет проанализировать её опасения. Он был на своём привычном месте — в отдалённой части лагеря, и разговаривал с тремя эдиремами (партанцем-мужчиной и двумя жителями низинных земель, среди них одна женщина) о чём-то под названием Баланс и о том, что смерть — это всего лишь ступень на новый уровень бытия. С одной стороны, Серентии нравилось думать, что её отец и мать всё ещё существуют и даже, возможно, наблюдают за ней. Ещё она была рада силе Мендельна, которая позволила вернуть к ней Ахилия, пусть и не совсем в том виде.
Но некоторые другие аспекты его нового пути раздражали её, особенно увлечение трупами и могилами. Да ещё эти проскакивающие комментарии Мендельна о том, что он никогда не бывает один. Насколько поняла Серентия, духи тех, кто недавно умер, посещали его — отнюдь не привлекательный аспект, на её взгляд.
Он поднял глаза на Серентию ещё до того, как она успела его окликнуть. Он мрачно распустил своих не менее мрачных учеников. Они бесшумно прошли мимо неё, и тогда она обратила внимание на то, что они, как и брат Ульдиссиана, стали носить чёрную одежду.
— Они приходят ко мне с вопросами, — сказал ей Мендельн. — Я всего лишь пытаюсь ответить на них… Но я знаю, что ты пришла не из-за этого.
— Ульдиссиан…
Он оборвал её, лицо его потемнело.
— Ульдиссиана взяли.
Дочь Сайруса опешила.
— Ты тоже что-то почувствовал? Откуда ты знаешь? О чём ты конкретно?
— Успокойся. Вот что мне известно. На обоз напали с помощью нечистой магии. Все, кроме него, были убиты. Заклинателю был нужен он.
Новости были даже ужаснее, чем она представляла.
— Когда ты всё это узнал? — повторила Серентия. — Я почувствовала опасность только сейчас!
Пожав плечами, Мендельн ответил:
— Мастер Фахин рассказал мне.
Вернулся холод, который она иногда испытывала рядом с младшим братом Ульдиссиана.
— Мастер… Мастера Фахина тоже?
— Всех… Всех за исключением Ульдиссиана.
— А он? Это кланы магов взяли его?
Он вытянулся — это говорило о том, что ему неприятно то, что́ он знает.
— Как минимум один. Ещё умерли люди, которые служили заклинателю.
Это несколько порадовало Серентию.
— Так значит, не все негодяи избежали возмездия.
— Они тоже убиты пленителем Ульдиссиана.
— Но в этом нет смысла!
Мендельн покачал головой.
— К сожалению, есть, и именно поэтому я всё равно бы сейчас распустил своих и пошёл бы искать тебя.
Она попыталась соображать. Что-то нужно было сделать, и сделать быстро.
— Ты знаешь, где теперь Ульдиссиан?
— Он в большом городе. Маг — искушённый тип, который называет себя Зоруном Тзином. Это всё, что я сумел выяснить. Духи больше ничего не узнали, потому что сразу же потянулись ко мне.
— Почему?
— Что — почему?
— Почему они тянутся к тебе? — спросила Серентия с растущим раздражением.
— Потому что, — ответил Мендельн, в очередной раз пожимая плечами.
Серентия махнула рукой. Сейчас было важно только спасти Ульдиссиана… Если ещё не было слишком поздно.
— Так ты говоришь, увезли в столицу.
— Да, должно быть — в жилище Зоруна Тзина, местоположения которого не знают даже тени стражей.
Она того и ожидала. Серентия знала также, что они не могут просто прийти и попросить кланы магов вернуть им их лидера. Что-то подсказывало дочери торговца, что Ульдиссиан «исчезнет» куда-нибудь, где его будет ещё немыслимее отыскать.
— Мы должно пойти в город, — определилась Серентия. — Это всё, что я знаю.
— Да, но стоит ли упоминать, что, если мы пойдём, остальные тут же потянутся за нами? — Мендельн жестом руки указал на весь лагерь. — Я подозреваю, что уже сейчас некоторые из них, такие как Сарон, начинают чувствовать то же беспокойство, которое почувствовала ты.
— Хорошо! Мы расскажем им то, что ты мне рассказал, а потом мы все пойдём на Кеджан. Заставим кланы магов или кого-нибудь, кто у них там за главного, отыскать Ульдиссиана — а не то… Ульдиссиан хотел всего лишь поговорить с ними, и вот как они с ним обошлись!
— Они расценят такое число людей как угрозу для столицы, Серентия. Они решат, что это нападение.
Её это не разубедило.
— И очень даже может быть, что они окажутся правы, если не вернут нам его целым и невредимым! А что не так? Ты бы не сделал этого ради него?
Брат Ульдиссиана глубоко вздохнул.
— Сделал бы, конечно, просто хотелось бы, чтобы у нас были другие варианты. Сделаем, как ты говоришь.
— Хорошо! — Серентия отвернулась от него. — Тогда нам лучше не тратить время и предупредить остальных.
Она пошла от Мендельна, уже выкрикивая имена Сарона и Йонаса. Мендельн немного посмотрел ей вслед, после чего, качая головой, неохотно пошёл за ней.
— Это до добра не доведёт, — пробормотал он себе под нос. — Это до добра не доведёт…
* * *
Это был Малик… Тот самый Малик, который совершил жесточайший и ужаснейший поступок: содрал кожу с правителя Парты и его сына, чтобы надеть её на себя и таким образом заманить Ульдиссиана в ловушку. Малик, который служил ордену Мефиса, а на самом деле — демону Мефисто. Малик, который был правой рукой Люциона, жуткого главы Триединого.
