- Какой торт? Я ничего про него не знаю.
- Довольно. На карточке заказа значится ваше имя. Так что, Мария, будете отрицать или мы сократим этот нелегкий процесс?
- Ребята отобрали у нас этот торт, и мы не успели их предупредить, - подала я голос, уже понимая, что совершаю огромную ошибку. Но нельзя было просто стоять и смотреть, как этот изверг втаптывает в грязь мою подругу.
- Да, неужели. И зачем вам такой экстравагантный торт, Ветрова? - нахмурился преподаватель, скрестив руки на груди, резко став старше лет на десять. Сейчас перед нами стоял не молодой специалист, а старый брюзга. - Я был о вас лучшего мнения.
'Нет, не был' , хотелось добавить мне, но я сдержалась. Этот человек наверняка полагал, что его студентка живет на кладбище и приносит в жертву Сатане комнатных собачек.
- Мы берегли его для девичника, - с вызовом ответила за меня Маша. - И мы не виноваты, что эти мозголомы стащили его и принесли вам в подарок. Так мы можем забрать свой торт? Вы его не испортили?
Я дернула девушку за руку, но оказалось поздно. Вячеслав Вивьенович глубоко вздохнул, набирая полную грудь кислорода, и сжал руки в клаки. На долю секунды мне даже показалось, что он ударит нас, но мужчина, кажется, сумел совладать с собой.
- Прямо сейчас вы обе идете на кафедру и объясняете достопочтенным профессорам, почему на их столе оказалась эта пошлость и что вы - распущенные девушки с низким уровнем интеллекта. Я и они ждем объяснений!
- Да с какой стати...
- Маша, - но она меня не слышала.
- Если данный торт шокировал вас и глубоко ранил ваши чувства, то это не наша вина, а чье-то ханжество. Мы живем в двадцать первом веке и вправе сами выбирать себе кондитерские изделия.
- Мы извинимся, - тут же перебила ее я, заметив, что у Маши кончился воздух, и она делает глубокий вздох для следующей тирады. - Мы извинимся и все объясним.
- Я жду, - бросил нам преподаватель, прежде чем развернуться на пятках и гордо удалиться на кафедру.
Мы остались в коридоре только вдвоем, крепко держась за руки и уставившись в пол. Мысли разом куда-то подевались, оставив меня в абсолютной тишине. Казалось, мир стал необитаем, а я и Маша - последние люди на всей планете. Если бы это было так. Внезапный вирус, ядерная волна, и нам бы уже не пришлось идти в эту крошечную комнату, которая в прошлом была шахтой грузового лифта. Не стало бы ни Ирки Плетьиной, ни Вивьеновича, ни этого проклятого торта с мужским достоинством на верхушке. Мы ждали, но мир не менялся.
- И что скажем этим эстетам? - первой ожила подруга.
- Не знаю, сымпровизируем. Наверное. - Я уже ни в чем не была уверенна. Лишь в том, что это будет самый унизительный опыт в моей жизни. - Просто давай сделаем это. А после этого, чур, ты выстрелишь мне в голову, и избавишь от этих воспоминаний.
- Нет, тогда кто выстрелит в мою? - рассмеялась она, обнимая меня и почти силой подтаскивая в деревянной двери, на которой висела табличка 'Кафедра'.
Нам потребовалась еще целая минута, чтобы собрать всю волю в кулак и постучать. По ту сторону раздалось сдержанное 'войдите'. Мы улыбнулись друг дружке и, открыв дверь, ступили в комнату. Почти все ее пространство занимал огромный стол, составленный их трех маленьких рабочих, за которым сидело шесть мужчин. В чем-то они даже были похожи между собой - строгие светло-серые костюмы, аккуратно уложенные волосы, сосредоточенные лица. И все они смотрели на нас, я вспомнила, как несколько минут точно также была погребена под взглядами сокурсников, но в данном случае, единственной эмоцией, витавшей в воздухе, стало непомерное раздражение.
В следующее мгновение мой взгляд упал на заветный тортик, который Маша так заботливо заказала специально для меня. При всем его явном разврате, стоило признать в нем настоящее произведение искусства. Шоколадная глазурь изображала курчавые волосы мужчины, детородный орган которого горделиво возвышался над бисквитными коржами. К моему ужасу все было выполнено настолько детально, что мое лицо залило краской от прожилок вен, выполненных джемом. И Маша предполагала это съесть?
- Девушки, так и будем стоять молча? - прокашлялся наш преподаватель, застывший чуть позади основной группы.
- Простите, - прерывисто вздохнула подруга, - дыхание перехватило.
В эту минуту я закатила глаза, заранее предвидя, что вся эта история ни к чем хорошему не приведет. Мы изначально в проигравших. Вячеслав Вивьенович знал об этом, и уже мысленно прикидывал все те наказания, которым успеет нас подвергнуть в течение семестра. Это заставило меня нервно сглотнуть.
- Уважаемые господа, - мой голос дрогнул, - мы хотим извиниться перед вами за произошедшее недоразумение.
- Нам очень жаль, что данным... данным... - Маше никак не удавалось подобрать нужное слово,
- кондитерским изделием глубоко задели ваши чувства.
Я успела заметить, как при этих словах на ее лице дрогнула усмешка, но девушка нашла в себе силы продолжить.
- Мы никоим образом не хотели оскорбить вас данным фаллическим символом, и надеюсь, вы сможете отнестись к данной ситуации с небольшой долей иронии. - Мне тут же вспомнился анекдот про 'похохотали и баиньки', но к моему ужасу его видимо вспомнила и Маша, потому что она нервно закусила губу, сдерживая смех.
- Произошло недоразумение, ошибка. - Я смотрела в их лица и не видела понимания или сочувствия. - Наши сокурсники перепутали коробки.
- Это была неудачная шутка, леди, - подал голос мужчина, сидевший к нам ближе всего. - Я на вашем месте думал бы об учебе.
- Мы стараемся, - ответила подруга, не отводя своих глаз от торта. - Просто решили подкрепиться сладким, сахар полезен для мозговой активности.
- Мы еще раз извиняемся. Такого не повториться.
- Очень на это надеюсь, - ответил преподаватель, смотря на нас так уничижительно, что мы должны были превратиться в жалкую горстку пепла.
- Так мы можем забрать его? - спросила Маша, указывая на кондитерское изделие, хотя в этом жесте и не было необходимости.
- Это отправится в мусорку. Можете идти.
- А...
Я кивнула и рывком вытащила подругу из ненавистного кабинета. Только в коридоре мне удалось перевести дыхание. Может, все прошло не так уж и страшно. Но будущее становилось все темнее и непрогляднее.
- Ну, конечно же, в мусорку. Сами наверняка съедят его. Мелкие засранцы, - причитала подруга, пока мы возвращались в аудиторию.
- Он нас уничтожит, - вторила ей я, расстроенная настолько, что готова была провалиться сквозь землю, чтобы никто не видел моего позора. - Он нам этот торт будет припоминать весь семестр.
- Возблагодарим Бога, что с нового года его заменит другой преподаватель. Иначе от нас ничего бы не осталось.
