– Тв-варь… – с усилием выговорил Каспар едва слышно. – Вот же тварь…
– Выбор у тебя невелик, – сказал Курт. – Primo. Принимай мои условия; да, ты погубишь этим часть отстроенного тобой мира, но другой части дашь то, что им так нужно, – мученика, знамя, жертву, пример для подражания и воодушевления, а сам получишь свое посмертие, какое там тебе обещали. На мой вкус – так себе посмертие, но выбор, опять же, твой. Secundo. Откажись, пойди на принцип – и ты уже понял, что будет.
Арестант сидел молча, сжав губы и не глядя на него, и было видно, как судорожно колотится вена на виске…
– Выбирать придется сейчас, – договорил Курт. – Это значит «прямо сейчас». Мне не нужны символические жесты, посему я не стану давать второго шанса: не услышав сию же минуту того, что хочу услышать, я просто встану, выйду – и позову парней снаружи и Готтер с фляжкой твоего зелья. Итак?
– Если… – начал Каспар, запнулся, будто подавившись словами, и с усилием продолжил: – Если я соглашусь, ты можешь обещать, что я, когда все закончится, поднимусь на костер?
– И после всего сказанного ты поверишь моему обещанию?
– Поверю, – отозвался тот, не задумавшись, и Курт кивнул:
– Да. Я могу обещать.
– Слово?
– Слово инквизитора… Не самая надежная штука, сам знаешь. Но – да. Даю слово. Когда все закончится, будет тебе костер. Самый большой и самый жаркий, на самом высоком холме, при полном собрании здешнего солдатства и рыцарства и лично наследника. Итак?
– Поклянись своим богом.
– Слову, значит, все-таки не веришь, – заметил Курт и кивнул: – И правильно… Хорошо, пусть будет так. Именем Христовым клянусь, что исполню обещанное. А что я услышу в ответ?
– Да.
На это короткое слово Каспар собрал, кажется, все силы, как сам он – на тот удар на берегу лесной реки; оно прозвучало еле слышно, почти беззвучно, тускло…
– Хорошо, – подытожил Курт, – договорились. Ты был прав, месть мне не нужна. Мне нужна лишь информация, и то, что я получу ее именно таким путем, – так ты сам не дал мне иного выбора… Я не стану на тебя давить, не буду пытаться сейчас выжать все, что можно, пока ты сломлен; задам лишь пару вопросов и уйду, дам тебе перевести дух. А чуть позже – вернусь, и мы снова сможем сделать вид, что я не помню, как стоял перед горящим домом в Бамберге и над телами убитых в замке Курценхальма, не видел глаз парня, чью семью ты убил, не читал в протоколах о разметанных в клочья людях – мужчинах, женщинах, детях – на турнире в Праге… что не помню и многого-многого другого. А ты снова сделаешь вид, что этому веришь, и мы опять побеседуем – так, как начали, мирно, спокойно, без угроз.
– Пивка прихвати.
На каменную, бескровную улыбку Каспара Курт ответил столь же натянутой усмешкой и кивнул:
– Разумеется.
Бруно стоял в отдалении, прислонившись спиной к борту телеги; на телеге сидел Фридрих, методично обрывая листки с какой-то ветки, и судя по обрывкам, скопившимся на земле под его ногами, сидел давно. Нессель была здесь же – снова в полагающемся ей женском одеянии, однако на телеге рядом с принцем восседала слишком вольно, по-мальчишески болтая ногами, не достающими до земли. Хельмут замер в нескольких шагах – достаточно далеко для того, чтобы не слышать, о чем говорят эти трое, и достаточно близко для того, чтобы не позволить совершиться чему-то недолжному.
К майстеру инквизитору, когда он приблизился, поднялись три взгляда – ожидающих и напряженных.
– Улов неплохой, но я пока особенно не давил, боюсь передавить, – без предисловий сообщил Курт. – Бруно, сообщи Сфорце, что с Винландом проблемы. Карту Каспар тогда профукал, но впоследствии поступил умнее, не потратив при этом ни гроша.
– Не может быть… – уныло пробормотал Фридрих, и Курт скептически покривил губы:
– Прямо уж так «не может»… Да, среди поселенцев и даже, скорее всего, наших друзей-тевтонцев – люди Каспара. Несколько имен назову, но остальных еще не знает он сам, они вербуются в том числе и на месте. Помимо вполне очевидной опасности, есть и еще одна: слухи. Когда поползут сплетни, что Император скрывает от всего мира новую землю, на которой вполне спокойно обживается и наживается… Не «если поползут», а «когда». Думаю, это все понимают. Как с этим быть – думайте.
– Винланд? – непонимающе нахмурилась Нессель, и Бруно вскинул руку, прося тишины:
– После расскажу.
– И еще, – продолжил Курт. – Дания, Норвегия, Швеция.
– И… что там?
– Союзники Каспара, чуть ли не еще более фанатичные, чем он. Не его последователи, а союзники. Независимые, ему не подчиняющиеся, со своими целями. Кстати, Голландия с Зеландией в том же списке.
– И сунуться сейчас ни туда, ни туда Конгрегация не может… – хмуро подытожил Фридрих. – Зато они могут просачиваться сюда, и никто этому не помешает – их невозможно вычислить сразу, их нельзя отличить, нельзя распознать… Вот дерьмо.
– Очень верная характеристика ситуации, – согласился Бруно со вздохом. – Ясно, учтем. Что со стрелами?
– Утверждает, что «потерял, но это неважно», потому что они утратили силу. Произошедшее между Каспаром и охотником в том доме – этакая схватка за право обладать благосклонностью Вотана. «Кто победил – того и сапоги»… Хотя, учитывая, что тело охотника, по словам Каспара, уже начало «выгорать», схватка была почти ритуалом, с предрешенным финалом. Видимо, потому у Каспара все и отняли, когда он, наделенный присутствием падшего de facto на дармовщинку, продул простому смертному. Не оправдал, так сказать. Отняли силу, отняли девок, а уходя – Вотан, видимо, прихватил и вообще «всё своё».
– Ушел с концами?
– «С концами» – это вряд ли; уверен, либо мы, либо наши потомки о нем еще услышим и безо всяких стрел.
– Отличный exemplar в дополнение к Крысолову, – недовольно пробурчал Бруно. – И куда Каспар несся вот так, сломя голову? Фельдхауптманн тебе тогда сказал «к мосту». Пытался прорваться в соседний орт? Его там ждали? Не Мельхиор ли?
– Нет, – хмыкнул Курт, – все куда прозаичней. Попробуй мыслить, как Каспар, и тогда, возможно, найдешь в происходящем логику…
– Ну?
– План был такой. После ритуальной схватки с убийством Каспар получает благословение и силу Вотана, потом спокойно собирается и уходит вместе с Альтой. Если это судьба и время пришло – я должен был с ним пересечься, или догнать, или еще как встретиться и состоялся бы тот самый бой, которым он грезил столько лет. Если не судьба и время не пришло – он бы ушел, отсиделся… Дальше по обстоятельствам.
– Перейдя Ройс, Каспар наверняка направился бы «отсидеться» в Унтервальден, – хмуро произнес Фридрих, – а стало быть, и ландамтманн Унтервальдена был готов его принять… Это мне стоит учесть.
