— Что ж, — Флари поставил часы на место, — на этом, пожалуй, мы закончим встречу. Господин Эмонн, когда вы собираетесь в Гестоль?
— Хотел уехать завтра утром… или сегодня вечером.
— Задержитесь до завтра, — попросил Флари. — Я попрошу специально для севера распечатать приказ, и вы отвезете его. В глухихи деревнях до сих пор сжигают увечных младенцев, верно? — он нахмурился. — Эту ситуацию тоже необходимо исправить. Салем — наша история, но убивать невинных глупо. В прошлый раз моя инициатива не сработала…
— Потому что была абсурдной, — не выдержал Ханрахан и тут же замолчал.
— Была, — спокойно согласился Флари, — , но обещаю, Джудас, на этот раз все в порядке.
Кэл заставил себя моргнуть, поняв, что позабыл об этом несколько минут назад. Мир все еще крутился и менялся на глазах, не желая приобретать так необходимое сейчас равновесие. Флари снова повернулся к ним.
— Мы договорились? — уточнил он.
Томас кивнул первым, Кэл поспешно повторил за ним, стараясь не выглядеть слишком ошарашенным.
Они медленно поднялись, дошли до двери, но Кэл вдруг замер, почувствовав необходимость уточнить то, что тревожило его последнюю часть разговора. Он уже стоял на пороге, когда обернулся к Флари.
— Ваше величество…
— Да?
— Этот приказ насчет лунных… Вы же его не отмените неожиданно?
— Нет, — Флари удивился. — Пока нет никаких предпосылок для этого. Но почему вы спросили?
Кэл немного помолчал, прежде чем ответил:
— Девушка, на которой я женюсь, — лунный маг. И мне очень не хочется бежать в другую страну только потому, что лунные вновь окажутся вне закона.
Флари посмотрел на него серьезно, он коротко кивнул, принимая информацию к сведению.
— Не волнуйтесь, господин Эмонн. Я позабочусь, чтобы лунные маги получили те же права и свободы, что и остальные люди. И чтобы это осталось неизменным.
* * *
Легко было сказать: женюсь. Кэл вернулся в Гестоль и с головой ушел в работу, стараясь давить в себе желание прийти в Академию и встретиться с Элиш. Конечно, он разговаривал с Каллаганом: тот потребовал объяснений и после долго молчал, обдумывая услышанное. Тогда, пока они лежали в клинике, Каллаган взял Элиш под свою опеку, и никто даже не заикнулся, что так нельзя. Все узнали, что она лунный маг, но попробуй поспорь с инквизитором, особенно когда он недвусмысленно демонстрирует знак при первой возможности.
Поэтому за жизнь Элиш Кэл не опасался. Алек докладывал, что ее магия вернула стабильность, и обычные занятия возобновились. Жизнь налаживалась, Гестоль возвращался к привычному ритму, и вроде бы все было, как всегда. Вскоре после наступления нового года приехала Алва и занялась своей работой, помогая Тайгу и Кэлу с бумагами, от которых они искренне подумывали повеситься.
Кэл в какой-то момент поймал себя на мысли, что жизнь текла так, как будто никакой Элиш не было. Если бы не мельтешащий перед глазами Алек, исправно и явно нарочно рассказывающий о последних занятиях и планах на каникулы, можно было представить, что он угодил в прошлое. Но сновали в новом здании сыска молодые маги, решившие попробовать силы в изгнании нечисти, иногда появлялась Керри — та рыжеволосая девочка, подруга Алека. Она умудрилась напроситься к Хили в ученицы, и тот внезапно согласился, предупредив в своей обычной манере, что ничего хорошего ждать не придется.
Все было как всегда и в то же время по-новому. Но теперь Гестоль жил спокойно, ввернулся к старым привычкам, и северный ветер прогнал запах страха.
Только рядом не было Элиш. Кэл как-то оказался около «Джохо», сам не понял, каким образом, но войти не рискнул. Только потоптался и ушел. Они с Кеннетом мало теперь общались, тот, похоже, до сих пор злился за произошедшее с Элиш и не торопился восстанавливать былые отношения.
Поэтому Кэл работал. Работал так, чтобы прийти домой и завалиться спать, а утром снова зарыться в бумаги, обучать новичков и контролировать старших сыщиков. Кто-то уходил в отпуск, кто-то из них уволился. Ниалл иногда передавал вопросы об Элиш, но Тайг пресекал их и, похоже, что-то сам объяснял. Он сам тосковал по своей Небесной деве, Кэл видел это, но ничего не мог исправить. А спросить, почему Тайг лично не заявится в Академию — ему-то ничего не мешает, не хватало смелости.
…В итоге она пришла сама в последний месяц зимы.
Кэл заварил чай и смотрел в окно на снегопад. Снег падал огромными хлопьями, дома через дорогу едва было видно. Клонило в сон. Хотя была пятница, из-за погоды никто толком не мог сосредоточиться на работе, и в итоге они разошлись по домам.
Резкий стук в дверь вывел его из оцепенения. Кэл поставил чашку на стол, повернул замок и изумленно замер, увидев на пороге Элиш. Она с вызовом уставилась на него и вопросительно приподняла бровь.
— Я войду?
— Да, конечно, — он поспешно посторонился, недоверчиво разглядывая ее.
Все такая же тонкая, хрупкая, окруженная стеной из собственных убеждений и внутренней силы. Волосы только еще больше отрасли — рыжие кончики теперь лежали на плечах. Элиш остановилась в прихожей, переступила с ноги на ногу, видимо неуверенная, снимать дубленку или нет.
— Раздевайся, — махнул рукой Кэл. Накатило странное спокойствие. Он повернулся, прошел на кухню и вернулся с чашкой не успевшего остыть чая. Элиш стягивала последний ботинок, оставшись в белой полосатой рубашке и джинсах. — Останешься… на ужин?
Часы показывали четыре дня, но из-за зимы темнело рано.
Элиш почему-то замялась, а потом вскинула голову и как можно небрежнее ответила:
— Я могу остаться до вечера воскресенья. Если разрешишь. А то пока от тебя чего-нибудь дождешься…
Чашка не разбилась исключительно потому, что у Кэла онемели пальцы. Он заставил себя поставить кружку на подоконник и в несколько шагов оказался перед Элиш. Аккуратно взял ее лицо в ладони.
— Ты… серьезно?
Нет, голос у него почти не дрожал, просто показалось от переизбытка нахлынувших чувств. А когда Элиш кивнула, разум, кажется, ненадолго капитулировал. Наплевав на все, Кэл поцеловал ее — по-настоящему, жадно, как хотел этого, наверное, с первой минуты их встрече.
Элиш не отстранилась.
И осталась.
* * *
Весна в этот год оказалась непривычно ранней. Прилетели с юга птицы, и Кэл сначала изумленно разглядывал зеленых пичуг, отчего-то решивших появиться в Гестоль в конце последнего месяца зимы. Прежде они прилетали не раньше середины весны, но на этот раз птицы принесли с собой тепло.
Естественно, ни к чему хорошему это не привело.
