– Благодарю, – сдержанно ответила Царица лицея.
Ну в самом деле, не при ней же мне собеседование проводить?
Глава 24
Мой персональный рабочий кабинет располагался в левом крыле нашего административного здания, на третьем этаже. «Кабинет» состоял из нескольких помещений: санузел, непосредственно сам кабинет, из которого был выход в просторный конференц‑зал и приёмную.
Хм, а ведь ещё предстоит найти секретаря.
– Мне нравится, – изрёк я, осмотрев свои новые владения, и плюхнулся в удобное кожаное кресло на колёсиках.
– Приятно слышать, – кивнул Вадим, расположившись за четырёхместным «Т‑образным» столом‑приставкой.
Едва мы расселились, Наставнику позвонили и сообщили, что прибыл наш соискатель. Хм… на полчаса раньше. Не особо пунктуально, но рвение похвальное.
– Пусть проходит, – махнул я рукой. – Раньше начнём, раньше закончим.
Вадим отдал указания и уставился на меня со странным выражением лица.
– Мне не нравится твоя ехидная улыбка. Колись уже, что у тебя на уме?
– Ну раз вы приказываете, Господин, – с готовностью кивнул он, а затем улыбнулся ещё шире. – Я просто подумал, что вам не терпится вернуться к её сиятельству.
– Думаешь? – усмехнулся я. – Может быть… Всё‑таки оставлять благовоспитанную девушку в «Райских кущах» надолго – дурной тон.
– А, по‑моему, вас это забавляет.
– А, по‑моему, не все свои мысли стоит озвучивать господину.
– Вы сами приказали, Господин.
Через минуту в кабинет вошла одна из будущих официанток «Райских кущ» и поставила на стол три чашки кофе.
А спустя сорок секунд мы с Вадимом увидели того, ради которого я, в общем‑то и приехал сегодня на «работу» – гладковыбритого мужчину средних лет в чистой обуви (несмотря на снежную погоду) и поношенном, но опрятном деловом костюме.
– Добрый день, Виктор Геннадьевич, – я поднялся с кресла и протянул гостю руку.
– Здравствуйте, Аскольд Игоревич, – он ответил на рукопожатие, – Вадим Юрьевич.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – я кивнул на стул напротив Вадима.
Мужчина уверенно занял предложенное место.
Хм, почти не нервничает и выглядит хорошо – первый тест соискатель прошёл. Существовала некоторая вероятность, что человек, с которым я познакомился, когда он пьяный и небритый не мог найти дорогу домой, уже и позабыл, как нужно держать себя в приличном обществе.
– Виктор Геннадьевич, вы догадываетесь, зачем я хотел с вами встретиться?
– Да, Аскольд Игоревич, – осторожно ответил он. – Возможно, вы сможете предложить мне работу.
– Вам это интересно? – кивнул я
– Мне интересны предложения о любой работе, которая хоть немного затрагивает мой профессиональный опыт. Честно говоря, я сейчас не в том положении, чтобы особенно перебирать, – проговорил немного грустно Виктор. Сегодня, когда он привёл себя в порядок и приоделся, его уже не хотелось называть «Витя».
– Кстати, об этом. Расскажите о себе и о том, чем вы занимались раньше, – конечно, полное досье на гостя я уже прочитал, и он, если не дурак, об этом догадывается. Но мне крайне интересно, что он сам о себе расскажет.
Мужчина прищурился и задумался. После чего кивнул каким‑то своим мыслям и начал:
– Тогда позвольте начать сначала. Зовут меня Виктор Геннадьевич Хорькин, мне сорок два года, родился и живу в Москве. Происхожу из рода потомственных Слуг боярского рода Изотовых, ныне несуществующего. В качестве профессии выбрал мирную стезю управленческого дела, и окончил с отличием Московский экономический университет. Без ложной скромности скажу, на этой стезе я добился заметных успехов. В тридцать два года мне предложили пост коммерческого директора крупной родовой фабрики по производству игрушек. После уничтожения боярского рода Изотовых, – в этом месте Виктор прервался и замолчал на несколько секунд, как будто у него застрял ком в горле. Взяв чашку со стола, он сделал глоток кофе и твёрдым голосом продолжил:
– После уничтожения боярского рода Изотовых новыми владельцами фабрики стали их давние партнёры – бояре Куницыны. Почти на всех руководящих постах они назначили своих Слуг. Но меня оставили. Сказали, что из‑за моих успехов, – мужчина поморщился. – И… не сочтите за наивность и высокомерие, однако я считаю, что в тот момент именно этим они и руководствовались. Да… – задумчиво протянул он и снова замолчал на несколько секунд. Снова глотнув кофе, он продолжил:
– Я остался работать. Естественно, фабрика после всех произведённых перестановок стала приносить меньший доход… Но в общем‑то всё шло нормально. Постепенно ситуация улучшалась. Однако однажды в совет директоров поступило предложение от владельцев, приобрести ещё одну фабрику, занимающейся той же деятельностью. Изучив всю имеющееся информацию, я был категорически против покупки, что и донёс генеральному директору при личной встрече. Но генеральный директор почему‑то не принял во внимание моё мнение, и покупка была совершена. Когда же спустя полгода выяснилось, что приобретённое предприятие убыточно, а владельцы, бояре Куницыны, понесли большие убытки, внутренне расследование сделало вывод, что виноват в убытках коммерческий директор, то есть я. И так как я не был Слугой рода, то меня просто уволили, обвинив в профнепригодности. И как вы понимаете, с тех пор мне довольно сложно найти работу, соответствующую моим знаниям и опыту.
Да уж, могу себе представить. Большими предприятиями владеют сильные рода, которым служат потомственные Слуги. Которые в свою очередь всегда являются первыми кандидатами на любые серьёзные должности (после непосредственно самих аристократов). После уничтожения рода, которому служил Виктор, ему уже очень сложно было бы найти новую хорошую работу, а после увольнения с позором для аристократов‑работодателей на нём просто висит клеймо.
– Грустная история, – вздохнул я. – Так вы утверждаете, что только эта часть вашей биографии мешает вам найти хорошую работу? – вопрос с моей стороны очевидно провокационный, но я хочу посмотреть, как он отреагирует.
Мужчина устало покачал головой:
– Аскольд Игоревич, при всём уважении, вы и так ведь всё про меня знаете…
– Отвечайте на вопрос, пожалуйста, – требовательно произнёс я, мысленно ставя ещё один балл за умение «показать зубки».
– Да, я считаю, что только это. Но… объективно, серьёзный работодатель всегда проверяет соискателя всесторонне. Поэтому узнать о том, что на мне сейчас висит кабальный долг легко. Ребята об этом знают, и вам, скорее всего, рассказали.
Под «ребятами» Виктор, полагаю, подразумевает нищих.
– И чем по‑вашему, возможным работодателям может помешать ваш долг? – я откинулся на кожаную спинку кресла.
– Как по мне, то ничем, – тут же ответил Хорькин. – Но объективно, во‑первых, брать на работу человека с такими клеймами, как у меня, удар по собственной репутации. Во‑вторых, большой долг может свидетельствовать о том, что человек не умеет рационально распоряжаться своими средствами. В‑третьих, существует мнение, что человек, у которого автоматически большая часть зарплаты вычитается в счёт погашения долга, не будет на работе выкладываться. Вроде как ему смысла нет, некуда стремиться, он отчаялся и плывёт по течению…
– А это не так? – ровным тоном спросил я.
– Нет! – вспылил Виктор, но тут же осёкся: – Прошу прощения, Аскольд Игоревич. Так вот, это не про меня. Я согласен выкладываться. Я хочу избавиться от этого долга, но… – он поник и тяжело вздохнул. – Я уже три года таскаю бумажки за молодыми… людьми, которые только и знают, как пить кофе и вворачивать в свои фразочки модные словечки. Которые радуются, когда заключают сделку, в которой их откровенно прогнули. А радуются, потому что не понимают этого… Мой испытательный срок на последнем месте работы длится уже три года. И я…
