Тогда-то, в этот самый миг, Северус все понял.
— Ты не надел свой костюм, потому что решил махнуть на все рукой? — не в силах справиться с шоком, выдавил он.
Доктор легко подтолкнул зельевара внутрь класса.
— Алекс… то есть Гарри счел, что смысла терпеть неудобство спецкостюма больше нет. Решение весьма логичное, — тихо сказал Натан.
Северус обнаружил, что сидит рядом с любовником. Рон остался у двери, врач опустился на корточки возле пациента.
— Ну что, готов?
Не отвечая, Гарри посмотрел на Снейпа.
— Северус… Ты можешь услышать все вместе с другими членами Ордена. Нет нужды притворяться…
— Не мели чепуху! У меня болела голова и не было настроения. Я думал, у нас впереди еще сотня лет, чтобы привыкнуть друг к другу.
Глаза Гарри обожгло от слез. Сила собственных эмоций удивляла: он уже почти привык ничего не чувствовать.
— Боюсь, уже нет. Прости, что развел у тебя беспорядок, — выдавил юноша.
— Извиняться надо за то, что скрыл от меня такое, но об этом мы поговорим позже. Гораздо важнее сейчас ответить на вопрос, который мне задал Уизли: разумеется, я люблю тебя, глупый мальчишка. А теперь рассказывай, что происходит. Как ты себя чувствуешь? — резко спросил зельевар.
— Устал. Извини.
Пристально взглянув на молодого человека, Северус встал и превратил свою парту в широкое, удобное кресло, потом протянул к Гарри руки. Тот с усилием поднялся и миг спустя уже сидел на коленях алхимика, уютно прижимаясь к его груди.
Одно ощущение того, как льнет к нему Гарри, с лихвой возместило неловкость, вызванную присутствием зрителей.
Северус погладил любовника по макушке и с вызовом посмотрел на свидетелей:
— Рон. Трансфигурируй что-нибудь удобное для нашего гостя.
— Ой, конечно! Извините, — Уизли торопливо превратил еще две парты в кресла.
— Не верится, что это возможно, и в то же время к магии очень быстро привыкаешь! Может, я тоже заколдован? — улыбнулся Натан, усаживаясь так осторожно, будто кресло в любой миг могло исчезнуть.
— Северус? — тихо позвал Гарри.
— М-м?
— Я понимаю, что должен был все рассказать тебе наедине, но теперь, когда мы здесь, я… ты не будешь против, если к нам присоединятся Альбус, Гермиона и Невилл? Драко уже знает, но позови и его. У меня нет сил говорить об это много раз. Натан и Драко все объяснят. Натан, ты не возражаешь?
— Конечно, нет. Дельное предложение.
— Рон, позови их, — велел Северус. — Передай Альбусу, чтобы нашел кого-нибудь заменить меня на уроках.
— Да, сэр.
Гарри льнул к Снейпу, наслаждаясь теплом его тела. Юноша слегка дрожал, и зельевар сотворил плед, который накрыл их обоих. Натан отошел к окну поглядеть на первогодок, занимающихся с мадам Хуч.
— Я поднимусь, когда они зайдут, — сказал Гарри.
— Ты останешься здесь, — касаясь губами его волос, возразил Северус.
— Ты уверен?
— Я ползал в грязи перед Волдемортом и был посмешищем для ничтожеств. Стыдиться того, что обнимаю любимого человека перед друзьями, я не собираюсь, — искренне проговорил Снейп.
— Вот и хорошо. Здесь удобно. Интересно, сколько лет заняло бы такое признание, если бы я не умирал.
— Слишком много, — помолчав, ответил Северус. — Мы любим тратить время на пустяки.
— Этот момент — один из лучших. Точно потрачен не зря, — промычал Гарри, касаясь языком кожи Северуса там, где мантия открывала шею. — Ты вкусный. Вчера мне пришлось довольствоваться слюной Малфоя. Не мог вернуться в замок.
Северус крепче обнял любимого.
— Прости меня, — шепнул он, лаская губами ухо Гарри. — Я не хотел, чтобы ты ушел навсегда.
— И ты меня, — пробормотал юноша. — Я его не целовал. Он запихнул слюну мне в рот. Очень храбрый поступок, на самом-то деле. Можно, сегодня я возьму в рот тебя? Мне это нужнее. Чувствовать тебя.
— Да, — простонал Северус, ощущая всплеск возбуждения, несмотря на шок и страх.
В дверь постучали, и Гарри проворчал, ерзая на коленях у зельевара:
— Черт, как не вовремя. Хочу тебя…
Он уткнулся носом в шею Северуса, не желая отзываться за стук. Снейп погладил любовника по спине:
— И получишь. А сейчас я их впущу, ладно? — с этими словами он снял защиту с двери.
От удивления вошедший Альбус высоко поднял брови, глядя на открывшуюся ему картину; за ним следовали Гермиона и Драко.
— Я отправил за Невиллом домовика, — сообщил вернувшийся Рон и принялся трансфигурировать парты в кресла.
Немного подумав, он призвал еще одного домового эльфа, и минуту спустя на столе дымился чайник, а вокруг со звоном появились чашки.
Мать Рона всегда рекомендовала чай как средство шоковой терапии. Сейчас юноша от него бы не отказался.
Гарри сидел, уютно устроившись, а Натан, иногда уступая слово Драко, объяснял остальным суть болезни волхва. Шок и неверие друзей в каком-то смысле даже утешали. Юношу беспокоил только Северус. У Гермионы были Драко и Невилл; Рон всегда обращался за поддержкой к семье. Они переживут утрату друга. Острое чувство вины и боль, причиненная гибелью Сириуса, тоже померкли со временем. Ничего необычного в этом нет.
Но в те дни, когда эта боль была новой и каждая мысль причиняла мучения… Гарри окружали друзья, пусть он и вел себя с ними, как последний мерзавец.
А кто поддержит Северуса? Альбус и сам при смерти. Юноша не сомневался, что зельевар найдет себе нового любовника, но слишком уж много событий грозит свалиться на Снейпа одновременно: падение Волдеморта, кончина наставника, гибель любовника. Возможно, Северус покинет Хогвартс. Он ведь станет свободным человеком. Гарри должен сделать все, чтобы этому ничто не помешало.
Избавить мир от Малфоя. Написать завещание.
Он чувствовал, что с каждым словом доктора Северус напрягается все сильнее. Сам Гарри слушал не слишком внимательно. Неожиданно зельевар сел ровнее, едва не уронив юношу.
— Погодите-ка! Я не понимаю. У Гарри какая-то болезнь, о которой вы знаете уже не первую неделю, но ничего не делаете?
— Есть несколько методов лечения, но Гарри от них отказался, — глядя на больного, сообщил Натан.
Северус рванул любовника за плечо, вынуждая повернуться к себе.
— Почему?
— Потому что они уничтожат клетки, вырабатывающие кровь, — тихо объяснил Гарри. — Узнав о болезни, я сразу связался с Катбертом Энтвислом. Шансы заполучить назад магию при таком лечении минимальны.
— Но ты бы выжил?
— Вероятности мало, — пожал плечами юноша. — Рак уже был слишком ярко выражен.
Северус сверлил доктора гневным взглядом.
