Вопрос был ко мне. Вместо ответа я посмотрел на небо, увидел там чёрные точки ястребов, и два раза отчётливо крикнул по-ястребиному.
— Тоже сойдёт, — кивнул Леит. — Ну что, братья, не будем тянуть.
Горцы нырнули в небольшую ложбинку в бескрайнем вересковом море и исчезли из вида.
* * *
Горцы двигались просто потрясающе, глядеть за ними было одно удовольствие. Менее опытный следопыт давно потерял бы их из вида, и даже я иногда понимал где они идут лишь по самим лёгким движениям травы да буквально случайному мельканию ткани. И всё же, одного я упустил, того самого, что был назван Младшим.
Я начал обыскивать травянистое поле взглядом, пытаясь его найти, и пропустил начало боя. Просто в какой-то момент один из пастухов, что-то наигрывавший на свирели, вдруг исчез. Потом стоявший в пятидесяти шагах Нак Кинли упал, словно подкошенный, со стрелой в горле, а к двум последним метнулись из верескового моря клетчатые фигуры. Стоит отдать ублюдкам должное, они успели выхватить ножи и топоры и даже встать наизготовку, но Леит непонятно как оказался за их спинами и в два удара окончил дело.
Заливавшаяся лаем собачонка стремглав умчалась в сторону деревни. Вслед ей полетели две стрелы, но куда там… В моей голове тихо перевернулись песочные часы. Пока собака добежит, пока враги поймут что и как, пока соберутся, пока придут. У нас есть часа два. Стадо движется медленно, но должно хватить. Я начал спускаться с горки, но Леит с ребятами уже гнали овец навстречу. Я махнул им рукой.
— Засыпались?
— Ага, собачку упустили, — сказал Малой и сплюнул на землю.
— Ублюдки Нак Кинли и тут не как люди, — перебил его Леит. — Все горцы ишаков к стаду ставят… Ладно, хоть часик у нас есть.
Я тогда не стал спрашивать, причём тут ишаки, но позже узнал, что они лучше собак охраняют скот от волков. Кто б мог подумать…
Мы совместно погнали стадо назад к тропе, но вышло это дело отвратно. Овцы оказались крайне строптивые и чудовищно пугливые. Они всё время пытались разбежаться по сторонам и совсем не слушались горских команд. Мы потеряли много времени прежде чем дошли до обрыва. Уже была слышна погоня, а вдали темнели точки бегущих к нам по верескову полю ублюдков.
Леит глянул вниз, на бритвенно-острые камни, и поежился.
— Чтоб мои пятки погрызли черви, от скотины ничего не останется. За просто так пузом своим рисковали.
— Не останется и не надо. Зато Нак Кинли лишатся стада.
В качестве подтверждения своих слов я схватил жирную овцу поперёк туловища, подтащил к краю и богатырским пинком отправил вниз. Животное лишь заблеяло, постепенно затихая. Дожидаться того мерзкого звука, что возникает при падении с высоты, я не стал и кинулся к следующей. Горцы с явным сожалением присоединились. Дурное дело нехитрое, но понадобилось не меньше получаса, чтобы от отары осталась лишь треть. Надо было уходить, но бросать стадо… Да и та самая расщелина, ведущая в гробницу, словно манила меня. Я знал, что там пусто, но что-то в глубине души сопротивлялось. «Всегда верь себе!», так учили меня. Я окрикнул Леита:
— Леит, веди людей вниз.
— А ты, рыцарь?
— А я пойду и подзадержу погоню.
Горец посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
— Чегой удумал? Не дуркуй.
Я похлопал горца по плечу, развернулся и рысцой отправился в сторону преследователей, потихоньку заворачивая к гробнице. Это не осталось незамеченным, из толпы ублюдков вырвались трое точек и побежали мне наперерез. Врёте, троих мало.
* * *
Это были молодняк Нак Кинелли. Все безбородые, а один — практически мальчишка. Вот только глаза их горели настоящей ненавистью, а глотки извергали угрозы и оскорбления. Основная масса бандитов подотстала во время подъёма, так что минут десять у меня было на этих трёх ублюдков. Более чем достаточно.
Я прямо на бегу сделал глубокий вдох и сосредоточился. Магией с них даже не пахло — ни колец, ни браслетов, ни цепей. Все трое с топориками, короткие ножи на поясе, щитов и кольчуг нет. Это понятно, для скорости. Я свой щит тоже не взял, но это потому, что мне нужна была левая рука для оружия. Так что лучше было не дать им напасть первыми. Но что-то всё равно не так…
Не раз и не два меня спасало умение читать врага, видеть за обычными движениями скрытые намерения. Не всегда это были плоды моего разума, гораздо чаще я просто чуял нутром. Здесь же интуиция кричала, а глаз не видел подвоха. Что я должен увидеть? Троица двигалась споро, поднимаясь по каменистому склону быстрыми перебежками в стороны — ничего удивительного для человека, прожившего всю жизнь в горах. Шли они не цепочкой, а развёрнутым ко мне треугольником — так загоняют загоняют дичь волки. Надо было что-то изменить, расшатать обстановку.
Я начал смещаться чуть влево, планируя остановится на небольшой и ровной прогалине в вересковом поле. Один из бандитов, увидел это, нырнул в небольшую ложбинку, перебежал её насквозь, притормозил у камня и поднялся, отсекая меня от того места… Вот оно! Задний не мог видеть как его брат по оружию остановился на дне ложбинки, но сам тем не менее сбавил шаг. Как волки… Волки держат очень точное кольцо во время охоты. Они это делают по запаху, чуят другу носом, но человек-то так не может!
Я остановился, словно вкопанный, прикоснулся кончиками пальцев к внутренней стороне кафтана и напряг чувства. Да, вот оно, вокруг одного из ублюдков словно маленький вихрь. Значит волшебство в них всё же есть, действительно чует своих через него. Я начал перебирать в голове способы боя с несколькими врагами. Такое бывало в моей жизни.
Однажды я сражался против двух близнецов-гладиаторов. Они вместе покинули утробу, вместе росли, вместе тренировались. Одновременно нападали и защищались, чувствовали каждый шаг и каждое движение друг друга. Спасла меня тогда лишь ядовитая пыль, которую я просто подбросил вверх. Близнецы смогли задержать дыхание почти на две минуты, а я — на три. Этой минуты разницы мне и хватило для победы. Правда я чуть не ослеп.
Если эти горцы хоть в половину так же хорошо понимают друг друга, то драться с ними как обычно нельзя. Вразнобой они нападать не будут. Я сделал широкий шаг в сторону и мои противники зеркально сместились. Ладно, будем работать грубо.
Им оставалось десять шагов до меня, когда я просто и бесхитростно рванул вперёд. Признаться, план взять в клещи был хорош. В центре находится слабое звено, которое должно лишь задержать меня. Одного лишнего мгновения было достаточно, чтобы я получил удар в спину. Что ж, вы получите это мгновение.
Я ударил на выдохе. Мальчишка поднял топорик, пытаясь отвести мой меч, но я вложил все свои силы в это движение. Не люблю так делать — глупо и рискованно, но в тот момент сработало. Лезвие прошло сквозь деревяшку словно её и не было, кончик меча столкнулся с ключицей и пошёл наискосок вниз через рёбра, грудину, печень и закончил на бедре. Бандит отшатнулся назад, попытался подобрать выпадающие на землю кишки, но потерял сознание и упал.
Два выродка слева и справа даже не остановились. Ни секунды замешательства, но я знал, что они боятся. А страх мне был нужен. Я повернулся к врагам.
Выпад с уколом в горло короче, проще и лучше рубящего удара во всех отношениях, кроме одного — он не оставляет распоротый практически на две половины труп. Ублюдки накинулись, но не вместе, не одновременно. Страх, вызванный ужасной смертью того парня, не дал им нужной слаженности. От левого я ушёл полуприседом назад и поддел его руку мечом под локоть, ровно в стыке двух костей. Конечность отлетела в сторону, обдав всё вокруг фонтаном крови. Впрочем, смотреть было некогда.
Третий с размаху всадил мне в спину своё оружие, и я ощутил, как полотно топора раскалывается от столкновения со стальной пластиной брони. Одно из моих ребёр неприятно хрустнуло. Я развернулся, перехватил ладонь, сжимающую оружие, и вывернул наружу, ощущая как трещит запястье. Слова сами вырвались наружу:
