Сойдёт, пока темники будут просыпаться. Всё равно они уже примелькались, и мало кто обращал внимание, на то, что происходило внутри клетки.
Кальдур как мог и на сколько хватило ремней затянул на Розари снаряжение темников. Она выглядела слишком худой и нелепой, чтобы сойти за одного из них, но никакого иного выбора не было. Пока он оттаскивал два оставшихся и самых пострадавших тела, пытался завернуть их в плащи и придать им хотя бы какой-то вид прикорнувших стражников, Розари с завидным упорством затаптывала в пыль следы крови.
— Всё, идём! Идём же, — он махнул ей рукой и они пошли прочь.
Он дважды брал её под руку, чтобы выравнять и расслабить её нервный шаг, который мог вызвать беспокойство у стражников. Оба они пытались задышать правильно, терпели неудачу, шипели ругательства и пробовали снова. Палаточный лагерь тянулся достаточно, но через километр вдруг оборвался, и они оказались в широком незанятым пространстве и тут же столкнулись с первым патрулём. Двое темников с копьями в руках прошли мимо них, со скучающим и сонным видом, не особо-то и обратив внимания. Розари не удержалась и обернулась им вслед, не доверяя их удачи и ожидая подвоха.
— Не оглядывайся, — тихо предупредил Кальдур, он стянул с пояса небольшую сумку и зажал её в руке. — Сейчас мы скрываемся на виду. Мы два солдата, которые доставляют очень важное донесение, нас лучше не беспокоить, а нервничаем мы потому что командир как следует отодрал нас, чтобы мы шевелили задницами.
— Я поняла, — отрешённо сказала Розари и снова попыталась сделать свою походку расслабленной.
Он и сам не мог поверить в то, что они просто ушли, натворив такое и потратив столько времени посреди спящих страже и напротив палаток офицеров. Но времени на мысли и сомнения у них просто не было. Викар проснётся через пару часов, и он сразу же всё заметит. К тому времени они должны быть уже далеко.
— Руку спрячь под плащ, — приказал Кальдур, — пошире расставляй ноги, иди как косолапый мишка и работай плечами. Ты мужчина, а не женщина, потому что женщину в военной форме они будут искать, а среди темников таких не так много. Не смотри никому в глаза, только вперёд, к цели. Ты просто солдат, который выполняет задачу.
— И какая у нас задача, Кальдур? Я про нас, а не про спектакль, который мы разыгрываем и из-за которого точно лишимся головы.
Кальдур мельком оглядел неприступную стену справа и ещё более неприступный отвесный склон горы слева, протяжно выдохнул.
— Нам нужно просто отойти подальше, слиться с фоном и найти выход отсюда.
— Ошейник...
— Темник сказал, что там какая-то ловушка, — предостерёг её Кальдур.
— Я помню. Но нам бы от него избавиться.
— Я работаю над этим. Сначала отойдём подальше.
После настороженных взглядов второго патруля, Кальдур увёл Розари за спину, чтобы она держалась чуть поодаль, замедлил шаг, и пошёл ещё более расслабленно. Прозвучали первые команды, и лагерь начал просыпаться. Из палаток и уже основательных домиков и казарм из дерева начали появляться всё новые и новые темники. Кто-то из них был уже собран и одет по форме, выполнял поручения, заступал на дежурства, а кто-то просыпался лениво, не стесняясь показываться голым по пояс, зевать и умываться прямо там, где стоит.
Всё вокруг пришло в движение. Они больше не были одинокими солдатами, выполняющими срочный приказ. Стали частью окружения и больше так в глаза не бросались. Кальдур позволил себе ещё замедлить шаг и хоть немного перевести дыхание и успокоить сердце, которое бухало в груди с начала его пробуждения.
— Ты в порядке? — мягко спросил Розари, следя чтобы его не услышали те, кто попадался им по пути.
— Мы пока живы. Значит — да.
— Я про прошлую ночь.
— Ты серьёзно хочешь сейчас это обсудить? — её голос дрогнул, а шаг на мгновение сбился. — Я в порядке. Но если ты скажешь хоть кому-нибудь — я перережу тебе горло, и буду надеяться, что доспех спасёт тебя, чтобы я сделала это снова. А потом ещё раз.
— Я понял, — Кальдур по-доброму усмехнулся, но ответил серьёзно. — Эта тайна умрёт со мной. Ты можешь мне доверять. Я с тобой.
— И я с тобой.
Очередной виток палаточного лагеря закончился, впереди показалась ровные стеллажи и кучи со строительными материалами, куда уже шли первые рабочие. Их усилия были направлены сразу на два фронта — всё ещё недостроенные верхушки стен, бойницы и лестницы, и небольшой город из недостроенных каменных и деревянных строений, который по всей видимости со временем должен был сменить палаточный лагерь.
— Не смотри туда, — предостерёг Кальдур. — Ты ходила тут сотню раз и на всё это уже насмотрелась. Оно тебя не беспокоит.
— Откуда ты знаешь, что делать, Кальдур?
— Ответ тебе не понравится, — он выждал паузу, но знал, что она всё равно захочет услышать. — Я не знаю, что делать. Но я много читал, когда учился в Драконьем Чертоге. Нас заставляли, чтобы наша голова тоже развивалась. В первые годы мне пришлось воровать, чтобы питаться вдоволь, иногда с мальчишками мы выходили в город и делали примерно тоже самое — притворялись местными и безобидными, чтобы подобраться к прилавкам, в дом или в огород. А вот штука с этой долбанной сумкой и несуществующим письмом внутри — она из истории об Аведерсе, которую я читал тогда. Если вкратце, это сказка о том, как деревенский крестьянин изгнал порождение Мрака, живущие у них под деревней. В поисках способа спасти свою деревню он проделал большой путь и нашёл древнего чародея. Тот дал ему заклинание, которое должно было прогнать тварь, но Аведерс сжёг её на первом же привале, в потёмках перепутав с берестинкой для розжига костра. Думая, что "оружие" всё ещё с ним и ждёт своего часа в хорошей кожаной сумке, он проделал путь до родной деревни, повторяя каждому встречному свою историю, храбрясь и хвастаясь, что вот-вот победит монстра. За ним собиралась толпа, в которой было куда больше людей, чем он видел когда-либо. Вместе они спустились под землю, и чудовище было вынуждено ретироваться. И только погнавшись за ним, Аведерс понял, что его сумка на самом деле пуста, он полностью беззащитен, и ко всему прочему... он вообще никогда не умел читать. Не смог бы прочесть заклинание. Только его смелость и харизма были при нём.
— Пха, что за тупость!
Розари замолчала и её язвительность испарилась спустя секунду. Она поняла, что Кальдур действует по наитию, и то, что они сейчас делают — сущее самоубийство. Они идут по краю. У них есть только удача, которая может закончится в любой момент.
Она схватила его за руку метров через двести, думая, что такой момент уже настал.
Гончая с чёрной, висящей лоскутами и дымящейся кожей повернула к ним свою морду и коротко тявкнула в их сторону. Из-за небольшого строения, напоминающее то, в котором Кальдур справлял нужду вышел бледный, смерил взглядом собаку и пошёл к ней, недовольно покачивая головой.
Кальдур ускорился, таща за руку Розари, вздрогнул, когда собака тявкнула ещё раз и едва не перешёл на бег. Они ещё не успели миновать опасность, а колдун склонился к собаке, потрепал её за ухо и начал чесать ей живот, будто бы она была самым обычным милым щенком. Пёс тут же потерял к ним интерес, завалился на бок и завилял хвостом.
Сзади послышалось короткое ругательство Розари.
Каким-то чудом ни пёс, ни бледный колдун не почуяли их присутствия. Но их нервозность и вся эта сцена привлекла внимание другого темника. Тот был одет в форму сержанта, брит на лысо, обладал крепким телом и холодным взглядом. Он пил горячий напиток из кружки, нахмурился, когда они несколько раз дёрнулись от лая собаки и пошёл им на перерез.
Он почти преградил им путь, остановился недоверчиво оглядывая их, окликнул и задал короткий вопрос на их языке.
— До ханан! — прошипел Кальдур, сделав акцент на на букве "х" как часто делали темники.
Не сбавляя шага, потряс сумкой перед лицом офицера, будто там было что-то важное. "Не велено" было выплюнуто в лицо темника с таким презрением, верой в собственную правоту и упорством, что офицер побледнел и нахмурился ещё больше. Кальдур обошёл его, отчаянно перебирая все знакомые ему, и вспомнил одну из сцен, когда они пытали такого же офицера с холодным взглядом, который почти не владел языком, но которого удалось разговорить.
