Аэрион выпустил ставшую бесполезной булаву и схватился за кинжал на бедре. Он вынул его из ножен, но Дунк стукнул принца щитом по руке, и кинжал выпал в грязь.
Принц мог бы победить сьера Дункана Высокого, но не Дунка из Блошиной Ямы. Старый рыцарь обучил Дунка приемам конного боя и фехтованию, но драться так, как теперь, Дунк научился еще раньше, в темных переулках у городских виноделен. Он продолжал бить щитом и сшиб забрало со шлема Аэриона.
Забрало – самое слабое место, как верно сказал Железный Пейт. Принц почти уже не боролся, и его лиловые глаза были полны ужаса. Дунк испытал внезапное искушение схватить один глаз и сжать его, как виноградину, между двумя стальными пальцами – но это было бы не по-рыцарски.
– СДАВАЙСЯ! – заорал он.
– Сдаюсь, – прошептал дракон, едва шевеля бледными губами. Дунк заморгал, не сразу поверив своим ушам. Стало быть, все? Он повертел головой из стороны в сторону, все еще плохо видя из-за удара, повредившего левую сторону его лица. Принц Маэкар с булавой пытался пробиться к сыну. Баэлор Сломи Копье сдерживал его.
Дунк, шатаясь, поднялся на ноги и потянул за собой принца Аэриона. Оборвал застежки своего шлема и отбросил его прочь. На него тут же хлынули картины и звуки: рычание, ругань, крики толпы. Один конь визжал, другой скакал по полю без седока. Повсюду сталь лязгала о сталь. Раймун с кузеном, оба пешие, вовсю рубились перед павильоном. От щитов с яблоками, красным и зеленым, летели щепки. Один из королевских рыцарей уносил с поля своего раненого собрата. Они были похожи, как близнецы, в своих белых доспехах и белых плащах. Третий белый рыцарь упал, и Смеющийся Вихрь примкнул к Баэлору против принца Маэкара. Булава, топор и меч лязгали о щиты и шлемы попеременно. Маэкар получал три удара на один свой, и Дунк видел, что он скоро выдохнется. Надо положить этому конец, пока еще кого-нибудь не убили.
Аэрион внезапно нагнулся за своей булавой, но Дунк лягнул его, повалил ничком наземь, а после ухватил за ногу и поволок через поле. Доехав таким манером до павильона, где сидел лорд Эшфорд, Огненный Принц стал черен, как чушка. Дунк поставил его на ноги и встряхнул, закидав грязью лорда Эшфорда и королеву турнира.
– Скажи ему!
Аэрион Яркое Пламя выплюнул грязь и траву изо рта.
– Я отказываюсь от своего обвинения.
***
После Дунк не мог вспомнить, ушел он с поля сам или ему помогли. У него болело все – одно больше, другое меньше. Неужто я теперь и вправду рыцарь? – думал он при этом. И победитель к тому же?
Эг помог ему снять поножи и воротник. Были тут и Раймун, и Железный Пейт – Дунк плохо различал их. Он только чувствовал их пальцы и слышал голоса.
– Поглядите, что он сделал с моими доспехами, – жаловался Пейт. – Все помятые, поцарапанные. Ну, мне-то что? Я свое получил. А вот кольчугу с него придется срезать.
– Раймон, – поспешно произнес Дунк, схватив друга за руку” – как там остальные? Кто-нибудь погиб?
– Бисбери. Его убил Доннел из Дускенделя при первой атаке. Второй сьер Хамфри тоже тяжело ранен. Остальные отделались синяками – кроме тебя, конечно.
– А обвинители?
– Сьера Виллема Вильда унесли с поля без памяти, а я, кажется, сломал моему кузену пару ребер. Надеюсь, во всяком случае.
– А принц Даэрон? Он жив?
– Когда сьер Робин сбил его с коня, он остался лежать там, где упал. Может быть, у него нога сломана – на нее наступил его собственный конь.
Дунк, несмотря на туман в голове, испытал огромное облегчение.
– Значит, его сон о мертвом драконе не сбылся. Если только Аэрион не умер – но ведь он жив?
– Жив, ты ведь пощадил его, – сказал Эг. – Не помнишь разве?
– Как сказать. – Воспоминания о битве тоже заволоклись туманом. – Мне то кажется, что я пьян, то делается так больно, будто я умираю.
Его уложили на спину и совещались над ним, а он смотрел в хмурое серое небо. Ему казалось, что теперь все еще утро. Он не знал, сколько времени продолжался бой.
– Боги, как глубоко вдавилась кольчуга в тело, – сказал Раймун. – Это же адские муки…
– Дать ему выпить и полить кольчугу кипящим маслом, – предложил кто-то. Так лекари делают.
– Вином, – поправил чей-то звенящий металлом голос. – Не маслом, это его убьет, а кипящим вином. Я пришлю к нему мейстера Йормвеля, когда тот закончит с моим братом.
Над Дунком стоял черный рыцарь в помятых, поцарапанных черных доспехах. Принц Баэлор. Алый дракон на его шлеме лишился головы, обоих крыльев и большей части хвоста.
– Ваше высочество, – сказал Дунк, – я хочу служить вам. Вам одному.
– Хорошо. – Черный рыцарь оперся на плечи Раймуна. – Мне нужны хорошие рыцари, сьер Дункан. И стране тоже. – Голос принца звучал как-то невнятно, точно он прикусил язык.
Дунк очень устал, и его одолевал сон.
– Я ваш, – пробормотал он.
Принц повел головой из стороны в сторону.
– Сьер Раймун…, мой шлем, будьте так добры. Забрало…, оно треснуло, а пальцы у меня как деревянные.
– Сию минуту, ваше высочество. – Раймун взялся за шлем принца обеими руками и крякнул. – Помоги-ка, мастер Пейт.
Железный Пейт подтащил скамейку, с которой садились на коня.
– Слева на затылке вмятина, ваше высочество, и шлем вклинился в воротник. Хорошая сталь, коли она выдержала такой удар.
– Братнина булава скорее всего, – проговорил Баэлор. – Он очень силен. – Принц поморщился. – Какое-то странное чувство…
– Сейчас, ваше высочество. – Пейт снял покореженный шлем. – О боги. О боги, будьте милостивы к нам…
Дунк видел, как из шлема выпало что-то красное и мокрое, и кто-то испустил страшный, тонкий крик. На сером небе качался высокий-высокий принц в черных доспехах и только с одной половиной черепа. На месте другой виднелась красная кровь, белая кость и что-то еще, голубовато-серое и мягкое. Странное недоуменное выражение набежало на лицо Баэлора, как облако набегает на солнце. Он поднял руку и легонько, двумя пальцами, потрогал затылок. А потом упал.
Дунк подхватил его. Потом ему говорили, что он сказал принцу:
– Вставай. – Словно Грому. – Вставай, вставай. – Но Дунк этого не помнил, а принц не встал.
***
Баэлор из дома Таргариенов, принц Драгонстонский, Рука Короля, Защитник Державы, наследник Железного Трона Семи Королевств Вестероса, был сожжен во дворе Эшфордского замка на северном берегу реки Кокльсвент. Другие знатные семьи зарывают своих покойников в сырую землю или топят в холодном зеленом море – но Таргариены ведут свой род от дракона, и их хоронят в огне.
Он был первейшим рыцарем своего времени, и многие настаивали на том, что он должен отправиться в вечность одетый в кольчугу и панцирь, с мечом в руке. Но король распорядился по-иному – Даэрон II был человек мирный. Дунк, доковыляв до погребального ложа, увидел Баэлора в черном бархатном камзоле с алым трехглавым драконом, вышитым на груди, с тяжелой золотой цепью на шее. Меч в ножнах лежал сбоку, но шлем на принца все-таки надели – легкий золотой шлем с поднятым забралом, чтобы все могли видеть его лицо.
