– Летает! – неожиданно произнес Рейваринесиан.
– Конечно! – гордо согласился Оюррин. Потом нахмурился и еще раз глянул на гостя. – Что же вы ей такого сделали, что ей легче побороть собственные страхи и полететь, чем встретиться?
– Это не ваше дело, – недовольно рыкнул тот.
Теншуа пожал плечами. Рассеянно провел пальцами по ободку чаши красного стекла. Подергал за веревочки на холщевых мешочках с травами.
Он жил здесь столько, сколько мало кто вообще живет. И примерно раз в цикл появлялись те, кому от него что-то было нужно. Разных просителей он повидал. Разные вещи они у него брали, и те всегда возвращались. Но каждый новый гость был неповторим и дорог хозяину диковинок. Вот и к хвисе за несколько дней крылатый успел привыкнуть. А ведь ночью Оюррин столько хотел рассказать ей. О мире.
– У нее были какие-то проблемы с полетом?
– Да.
Бросив горсть равнинных трав в небольшой глиняный чайник, Оюррин залил их горячей водой и вдохнул первый, свежий аромат.
– Крылья уже зажили? – снова поразил гость старого теншуа. Что за глупые вопросы?
Он уже хотел спросить, что же имеет в виду этот странный полукровка, когда и сам все понял.
– Когда хвиса пришла ко мне, ее крылья были целы. Но напоминали балласт. Девочка не умела летать.
– Как такое возможно?
– Первые полеты очень страшны. Особенно когда рядом нет никого, кто поддержит и поймет, – Оюррин с любопытством глянул на гостя. – Раз вы с ней знакомы, то может, удовлетворите моё любопытство и расскажете, откуда в этих землях хвиса, едва отпраздновавшая свое совершеннолетие?
Теншуа понравилось, как сначала лицо лэй`тэ вытянулось, а потом словно замерзло. Неужели полукровка не понял, что хвостатая едва ли не подросток… по их меркам. Но если Оюррин прав, то все может оказаться даже сложнее.
Долго ли, коротко… Но ту, скорее, долго и муторно.
Очень скоро крылья начало ломить с непривычки. Все же не такая я маленькая. Мышцы устроили мне форменный протест, обвиняя в истязании. А я вообще не представляла, что в крыльях они есть!
Уже через час моё лисье тельце лежало на камешке и постанывало. Подлые пернатые предатели растянулись тут же. Охлаждались! Впрочем, как и язык, прикушенный не менее пяти раз, от усердия и просто невнимательности.
Меня довольно быстро начал морить сон, так что пришлось подыскивать укрытие на ночь. Оюррин прав – в горах надо быть на стороже. Видела я местных грифонов, больше не хочется. Эти пташки не то что глупую Лиску, корову дойную утащат. А мне моя шкура как-то особо дорога. Все же первая приличная шубка. Раньше, в той жизни, у меня была искусственная, рыже-желтая.
Ладно, воспоминания отложим на потом. У меня в том мире много чего было… и много чего не было. Например, крыльев!
Собрать их оказалось просто непосильной задачей, пришлось осторожно волочить за собой, пока поблизости не нашлась небольшая расщелина в камне. Туда-то я и заползла, готовясь ко сну. Вредные крылья послужили неплохим одеялом, а собственный хвост – подушкой. Все же спать в лисьем теле намного удобнее. Помнится, раньше я завидовала своим котам, хорошо им – свернулся в клубочек и постель готова. Снова свободна. И умею летать теперь не только во сне. А еще видела некогда дорогого мне мужчину.
Сейчас я уже не испытывала той лютой злобы, как первое время. Уж так устроена. Осталась лишь глубокая обида на предательство. И зарубка на память – этот псевдоэльф опасен для меня. Смертельно опасен. Лучше держаться подальше.
Поутру крылья уже не просто напоминали о своем существовании – они просто воевали со мной! Болели, кажется, даже перья! Мышцы продолжали выть, требуя массажа и отдыха. Кости им активно поддакивали.
Кое-как собрав свое нежданное богатство, я, кряхтя, словно старая бабка, потопала в гору. Надеюсь, грифоны поостерегутся связываться с таким заведомо ядовитым ужином. Мои мечты оказались напрасны.
Самое обидное – тут даже не спрячешься, и глупая лисица с усталыми, перетружденными крыльями – слишком легкая добыча. Так что я приняла решение, показавшееся мне правильным. Благо камня в округе много – есть обо что головой стукаться. Теперь крылья не помеха.
Я наскоро натянула на себя рубаху и ухватила единственное достойное оружие, кроме собственных зубов. Рукоять Ледяного удобно легла в руку, даря призрачную уверенность. Ну и пусть я не умею им пользоваться, зато не чувствую себя глупым безобидным кроликом под хищными взглядами огромных птиц, выжидающе кружащими надо мной. Ишь, проверяют, запугивают!
Подобрав сумку, я медленно, но уверенно двинулась в сторону. Тут почти негде было спрятаться, а чуть дальше виднелась гряда.
Грифоны быстро просекли мой нехитрый маневр. И решили-таки сделать пробное нападение… которое было тут же пресечено ударом холодного лезвия по чересчур наглой лапе. Во всяком случае, маникюрчик пташке подпортила основательно! Она взвыла и кинулась к своим, показывать пальчик, так злобно покоцанный обещанным ужином. Какая я все же бяка!
Осмотрев повреждение, грифоны пришли в негодование и решили зверски отомстить! Во всяком случае, так можно было понять их клекот. Вот теперь я по-настоящему испугалась!
И рванула подальше. Что самое интересное – раньше терпеть не могла бегать, теперь только этим и занимаюсь.
Птицы падали одна за одной, норовя впиться когтями поглубже. Уже через минуту моя левая рука покрылась глубокими ранами, но это мелочь. Грифоны метили в живот, но я пока что удачно отмахивалась холодным серебристым лезвием. Достанься мне меч, такого эффекта не получилось бы. Вот только силы как-то очень быстро кончались.
«Воробышек» с подпорченным маникюром вгрызся когтями в ключицу, отчего меня, словно стрелой пронзила боль. Не она ли так точно воткнулась грифону прямо в глаз? Хотя у моей не было оперения и древка. Упав бездыханной, птица подмять меня, и без того едва державшуюся на ногах, под себя.
Но и отсюда я заметила, как с гряды спустились пятеро мужчин. К моему облегчению – всего лишь люди. Отчего-то не хотелось попадаться на глаза Варенику в таком плачевном виде. Без слез не взглянешь, называется. В одной подранной рубахе, залитая собственной кровью, растрепанная… жалкая. Нет, не дождется!
Когда меня вытащили из-под перекормленной бройлерной курицы, я еще была в сознании. Заботливые руки завернули в плащ, поднесли к губам флягу. Кажется, что-то говорили. Но отставший в дороге шок, наконец, догнал глупую хвису и теперь по-свойски завладевал телом и сознанием. Сильно трясло. Мысли путались.
Меня взяли на руки и куда-то понесли. Сквозь вату шока прорывались голоса, просящие еще немного потерпеть. А я вдруг поняла, как устала за последнее время.
