В саду и была устроена площадка для тренировок. Раскачивался мешок на толстом суку, будто висельник. Торчал моток на черенке, похожий на исклеванное воробьями эскимо. Вместо клювов, понятное дело, в него тыкали клинком, а судя по нарисованным концентрическим кругам – отрабатывали точность попадания. Еще стояла мишень – скорее всего для метания ножей и сюрикенов.
Ланселот бросил Санчо метровую палку, вооружился такой же и устроил жесткую разминку с вращением, кручением и растягиванием связок. Руки и плечи Кукушкина очень быстро заныли.
– Толст и одышлив, как Гамлет, – безжалостно заявил Ланселот, смерив взглядом сопящего ученика. – Ничего, Экскалибур тебя вылечит. Мозги он ставит набекрень, но здоровье и долголетие обеспечивает.
– А когда будем с мечом? – Санчо еле переводил дух.
– Какой тебе меч? – поднял бровь Ланселот. – Суставы надо еще чтобы стали гибкими и сильными. И вообще, есть меч или нет его – разница только в твоей голове!
Кукушкин хотел сказать, что утром пытался уже делать зарядку, но счел за лучшее промолчать. А потом он ошалело смотрел, как Ланселот нанес по мишени более ста ударов палкой в минуту. Конечно, Санчо не засекал, поверил учителю на слово, но никто и никогда на его глазах не выбивал пыль с такой скоростью.
– Сожми кулаки, – сказал Ланселот, отбросив палку. – Прими стойку. Как умеешь.
Санчо не умел никак. Он не дрался ни с кем с детского сада, а в школе сдавался без боя. Однако вспомнил, как это бывает в фильмах, и напыжился.
– Кулаки выше! Не надо красивых поз, ты не Ван Дамм! Локти сдвинь, живот совсем открыл. Колени согни больше… – командовал Ланселот.
– А это зачем? – спросил Санчо, прячась за кулаками.
– Не всегда ты сможешь вызвать меч. Вот представь, что посреди людной улицы! Рассчитывать придется только на себя. У каждого рыцаря свой стиль боя, но в основе лежит сават.
Кукушкин ничего не слышал о савате. Во всяком случае не помнил.
– Еще его называют французский бокс. Только бокс – это спорт. А сават, он для улицы. Так еще при Дюма-отце дрались.
– А почему французский?
– Потому что там очень хорошая техника ног.
Санчо драться не умел, но кое-что читал. К тому же у него было неплохое воображение. Он живо представил себе, каково это – бить ногами, скажем, зимой. В глубоком снегу или на льду. Кроме того, Санчо видел школьные драки. Размахивать ногами там было невозможно, пара ударов по зубам – и уже катаются по земле.
– Если ты хочешь бить вампира кулаком в зубы, – Ланселот словно опять прочел его мысли, – то я тебе сочувствую. А если не можешь быть на расстоянии меча, то следующий рубеж – твои ноги. И еще…
Ланселот чуть сдвинулся с места. Санчо показалось, что подул ветер и взъерошил волосы на макушке. Но краем глаза он уловил, как Ланселот ставит ногу на землю, и понял, что ветер тут ни при чем.
– Нога быстрее, если уметь ею пользоваться, – закончил рыцарь.
– Я так не смогу… – кисло сказал Санчо.
– А высоких ударов тебе пока и не надо. Я самые простые покажу. Два кулаком и три ногой, не выше пояса. Зато через неделю к тебе в школе уже никто не подойдет и денег карманных не спросит.
Ученику это понравилось.
…Санчо окутывал туман. Вернее, не то чтобы окутывал. Струился прямо через тело и, казалось, даже как-то проникал в мысли. Туман не был неприятным или промозглым, каким бывает осенний смог. Как будто Кукушкина обнюхивал большой и мохнатый зверь.
Они с Ланселотом стояли на берегу лесного озера. Кукушкин ни разу в жизни не видел таких озер. Серое, как старинное потускневшее зеркало. Воду покрывала рябь, хотя ветра Санчо не чувствовал. Озеро простиралось очень далеко, и его можно было даже принять за морской залив, если бы не полоска берега на той стороне, проступившая из тумана.
Берега покрывала зелень – могучие кудрявые деревья с причудливо изогнутыми стволами. Только краски у зелени были прибитые, и чем больше Санчо всматривался, тем больше замечал желтых и багровых листьев.
Здесь тоже царила осень.
– Мы где?
Ланселот стоял рядом и тоже смотрел на озеро. Или в озеро.
– Броселианд, – ответил рыцарь, помедлив и не отрывая глаз от водной глади. – Самый древний лес Сферы Миров.
– Броселианд – он же во Франции… – Вечерами теперь Санчо вылезал в Интернет и читал про рыцарей Круглого Стола.
– Отсюда есть выход в каждый лес каждого из миров. Броселианд вырос из семян Мирового Древа Иггдрасиля. Он покрывает междумировое пространство.
Санчо поначалу даже не понял, что случилось, когда Ланселот велел дать ему руку, а в другой у рыцаря возник меч. Вокруг них тут же сгустился туман, а когда рассеялся – они уже были здесь.
– Именно так я и уворачиваюсь от пуль, – Ланселот перестал созерцать озеро и по обыкновению косо ухмыльнулся, глядя на Санчо. – Меч вытаскивает тебя сюда, а пули остаются на Земле. Главное, успеть.
Санчо озирался по сторонам. Он никогда не ездил далеко из своего города. За границей, где-нибудь в Европе, как Григорьев, и подавно не был. Зато Григорьев никогда не был в других пространствах. И не будет.
Экскалибур, как оказалось, кроме физических сил и нагрузки на психику, дает рыцарю возможность покидать четыре привычных измерения и выходить в какое-то пятое. Теоретически из этого Мирового Леса можно было бы пешком добраться до любой точки Сферы, если она в принципе открыта человеку. Через этот же Лес на Землю проникали разные нехорошие твари. Сами рыцари не путешествовали в другие миры. Только Артура на заре Ордена Мерлин брал с собой в созданный им мир Авалон.
Задачей рыцарей было стеречь Броселиандский рубеж от проникновений извне.
Было.
– А теперь вызови свой меч, – сказал Ланселот. – Просто пожелай, чтобы он явился.
Оруженосец забеспокоился. В памяти сразу возник ходячий покойник Мордред, и этот образ перемешался со словами Ланселота о разных нехороших тварях.
– Вызывай, не бойся, – уловил сомнения Ланселот, – это на Земле тебя можно запеленговать по вызову. А здесь есть магия, и какая! Изначальная. На этом фоне все потеряется.
Ланселот выбросил вперед руку. Из ладони выросло лезвие, словно у жидкого киборга во втором «Терминаторе». Тогда Санчо попробовал повторить его жест. Само движение получилось, а вот меча в руку не пришло.
Рыцарь ухмылялся, но не комментировал.
Санчо закрыл глаза и вспомнил, как сражался Ланселот. Как целился ему в спину из пистолета Саграмор. Вспомнил свой азарт, который выжег страх. Выжег мерцающим светом клинка.
