Я не углублялся в изучение всех благ и льгот, предоставляемых статусом гражданина, но одну вещь во время службы в полиции заучил наизусть. Гражданин Ройменбурга, даже будучи обвинённым в убийстве, не подлежит задержанию. Стоит сделать шаг вон из Ройменбурга, и тебя ждёт федеральный розыск, но пока остаёшься в городе, ты совершенно свободен в своих поступках. Хоть ещё с десяток раз нарушь закон — до суда никто и слова не скажет.
Как намекают хроники, столь странная поблажка в отношениях граждан и закона возникла по причине того, что у руля управления новорождённым Ройменбургом встали люди, за которыми тянулся шлейф всевозможных проступков, и подобная мера была попыткой обезопасить себя. Сейчас историческую правду установить уже невозможно, зато доподлинно известно другое: среди всех осуждённых за последние три столетия преступников граждан города можно пересчитать по пальцам, причём одной руки. А причина весьма проста.
Чтобы стать гражданином Ройменбурга, необходимо не только родиться здесь, но и встретить совершеннолетие: именно по исполнении двадцати одного года на пышной церемонии ты получаешь пергамент с массивной магистратской печатью. Конечно, это требование вовсе не означает невозможность кратковременной отлучки. Появились дела или необходимость уехать? Пожалуйста. Но не более, чем на полгода подряд. Превысишь срок — потеряешь все шансы на гражданство. Несправедливо? Да как сказать...
Маленький город, родившийся независимым, больше всего на свете желал таковым и оставаться, а для этого необходимо было удерживать жителей в родных стенах, создавая условия, привлекательные и привлекающие. Что может быть милее полной свободы, пусть и только в одном отдельно взятом городе? А если ещё при этом получаешь право голоса в Законодательной коллегии и долю в городском имуществе... И совершать преступления не хочется, и уезжать прочь — тоже. Тайны Ройменбурга хранятся свято, во внешний мир просачиваются лишь слухи о невероятных привилегиях граждан, но и туманных намёков хватает, чтобы год за годом в город приезжали всё новые и новые люди, надеющиеся обеспечить своим детям более завидную жизнь, чем своя собственная.
Я не собирался становиться гражданином нарочно, так получилось: отец задерживался в Ройменбурге по делам службы, а мне не захотелось уезжать на учёбу в Англию, потому что... У меня в городе были друзья. Или мне лишь казалось, что были, неважно. Каприз судьбы сделал своё коварное дело, и Джек Стоун неожиданно для самого себя стал гражданином вольного города, после чего мысли об отъезде уже не возникало.
Вполне возможно, в процедуру присвоения гражданства вмешалась самая настоящая магия, чёрная или белая, но когда хрусткий пергаментный свиток, перевязанный тёмно-лиловой шёлковой лентой, лёг в мои ладони, я отчётливо понял: мы с городом соединены навсегда. С тех пор вот уже больше дюжины лет, изредка покидая Ройменбург для совершения деловых поездок или чтобы навестить родителей, я начинаю тосковать, едва последние ивовые рощи предместий скрываются из виду. Тоска — не лучшая спутница в путешествиях, но она тоже часть контракта, заключённого с городом. Неотъемлемая, болезненная, зато позволяющая ещё дороже ценить то, чем владеешь.
— Сколько времени вы знакомы с фроляйн Нейман?
— Вторые сутки.
Инспектор недоверчиво дёрнул бровью, но вслух высказывать своих сомнений не стал, продолжив допрос на прежней бесстрастной ноте:
— Какие отношения вас связывали?
— Исключительно деловые.
Он откинулся на спинку стула и примерно с минуту изучал меня хитрым взглядом, а я прилагал все возможные усилия, чтобы не читать мысли, роящиеся в голове полицейского и орущие едва ли не громче, чем звучит его голос.
— Тогда как вы объясните вчерашнее происшествие в ресторане?
— Происшествие?
Прикидываться удивлённым не могу, да и не считаю необходимым. Во-первых, всё равно правдоподобно не получится. Во-вторых, я прекрасно знаю, о чём идёт речь, но только со своей стороны. Вполне возможно, выяснились новые подробности или обстоятельства, а мне хоть и не положено участвовать в расследовании, но любопытство — мучительнейшая штука в мире.
— Вчера, примерно между половиной второго и двумя часами дня вы обедали в «Кофейной роще», не так ли?
— Совершенно верно.
— И конечно же, вы совершенно случайно выбрали именно этот ресторан?
— Нет, не случайно.
Взгляд инспектора начал наполняться торжеством:
— Позволю предположить, что ваш визит сюда был связан с фроляйн Нейман. Что скажете? Мои предположения верны?
— Да.
— Но вы были не один, как впрочем, и покойная.
— Это предосудительно: обедать в компании с друзьями?
— Разумеется, нет! Хотя вернее было бы сказать, с подругами. То есть, с одной подругой.
Понятно, имеется в виду Ева, произведшая своей истерикой неизгладимое впечатление на обслуживающий персонал и посетителей «Рощи». Но к чему клонит инспектор?
— С женщинами следует быть осторожнее.
— Осторожнее?
— Ну, скажем, не сводить вместе невесту и любовницу.
Ставлю локти на стол и подпираю подбородок сплетёнными в замок пальцами:
— Невесту?
— Свидетельства о заключении брака между вами и какой-либо женщиной нет, стало быть... Мне продолжать, или вы сами что-нибудь скажете?
— Продолжайте, продолжайте.
Он слегка смутился от столь щедрого предложения и поощрения дальнейшего полёта своей фантазии, но сойти со следа уже не мог:
— Вы пришли в ресторан со своей юной невестой, которая, по всей видимости, догадывалась, что между вами и фроляйн Нейман существуют определённые отношения, и, раздосадованная чем-то или кем-то, девушка высказала сопернице всё, что думает...
— Обо мне, конечно же?
Инспектор кивнул:
— Именно о вас.
— А могу я узнать, почему вы соотнесли слова... хм... моей невесты именно с моей персоной?
— А о ком же ещё она могла так горячо говорить?
О да, горячности в той реплике хватало. Но помимо эмоций присутствовал и смысл. Очень конкретный смысл.
— Я могу попросить вас процитировать? Или это тайна следствия?
— Пожалуйста, — он порылся в блокноте, нашёл нужную страницу и прочитал: — «Он вас не любит. У него только одна жратва на уме. А вас он считает старой шваброй».
Что ж, в целом верно. Вроде бы Ева выражалась немного иначе, но общее содержание передано близко к тексту. И честно говоря, моё положение было бы плачевным, если бы... Если бы не счастливое стечение обстоятельств, порождённое склочным характером моей напарницы и желанием отомстить.
