Джон Толкин - Легенда о Сигурде и Гудрун

Схватил Сигурд
Созвучную арфу —
Все смолкли, слушая
В стенах чертога.

«Пыльная пустошь
Простерлась раздольно;
Выполз Фафнир
В вихре пламени.

Отверсты двери
В бессветное логово;
Злато на золоте
Заи́скрилось тускло.
Клад похищен,
Присвоен шлем;
Грани гривастому —
Груз печальный.

Холм Хиндарфелл
Охвачен пламенем.
Гряда грозная
Громоздится в тумане.
Разбужена Брюнхильд
В броне сияющей».
Смолк Сигурд,
Стихла песня.

Близ трона Гьюки
Гримхильд внимала,
О Гудрун гадала,
О грудах злата.
Гуннар и Хёгни
Гостя признали
Другом и братом,
Соратником верным.

Бойцы бургундов
К битве готовились:
Вышивали стяги,
Вострили лезвия.
Сталь сверкала,
Сияли шлемы,
Под дробным топотом
Дрогнул Гунланд.

Грозный Гуннар
На Готи скачет,
Под хмурым Хёгни —
Хёльквир мчится,
Всех скорее — Грани,
Слейпнира отпрыск:
Пылало пред прочими
Пламя Сигурда.

Рати разбиты,
Разор повсюду:
Грозную жатву
Грам сбирает.
Гремела Гьюкингов
Громкая слава,
Но славы Сигурд
Стяжал всех больше.

Владенья их выросли
В то время давнее;
Сразивши доблестно
Датского конунга,
Сеяли смерть они —
На страх народам;
Привык к победам
Правитель Вёльсунгов.

В почете и чести
В чертоге жил Сигурд;
Гуннским золотом
Гостя дарили.
Но в душе думал он
О доме Вёльсунгов,
О смерти Сигмунда
В стране чужедальней.

Силы собрал он
С согласья Гьюкингов,
Парус поднял
Над пенным морем.
Сверкали струги
Строем щитов,
Златой дракон
Зло глядел с носа.

Как огнь отмщенья,
В отцовы земли
Приплыл Сигурд.
Песок обагрился.
С лязгом ломались
Латы и шлемы.
Щиты сшибались,
Трещали копья.

Се! со свету не сгинуло
Семя Вёльсунгов!
Се! вотчиной Вёльсунгов
Вёльсунг правит!
Но палаты пышные
Пришли в запустение;
Сгнили сучья
Статного древа.

Пришел некто
В плаще темном,
Бородат, осанист —
Одноглазый старец.

«Приветствует Гримнир
Правителя Вёльсунгов!
Судьба Сигурда
Соткалась далече.

Где доблестный Сигмунд
Добыл меч Гримнира,
Не сиять — Граму.
Ступай прочь, Вёльсунг!
Королевич по крови,
Конунг ты ныне;
Невеста зовет тебя
За волны морские».

Пламенел парус:
Поплыли струги,
Златогружённые
К земле пристали.
Кони шли вскачь,
Высекая пламя,
Вострубили рога —
Возвратился Сигурд.

Пир пышный
В палатах затеяли.
Своды и стены
Сияют роскошью:
Столы и скамьи,
И сосуды — золото;
Пенное пиво
Потоком льется.

Сел конунгом Сигурд:
Серебро резное,
Пестрое платье,
Перстни и кубки,
Дары дорогие
Дарил он щедро,
В прибыток — друзьям,
В прибавленье — славы.

(Так рекла Гримхильд
Гьюки на ухо:)

«Союз скрепить бы
Связью надежной!
Вот витязь великий,
Выше всех прочих!
Коли дать дочь ему —
Нам данником будет,
Нашей силой — в ссоре,
Стойким оплотом».

«Сулят конунги
Сребро да злато;
Дочери дивные —
Дорого ценятся!»

«Дар часто дается
Длани нещедрой;
Невесты нередко
Недостойным вручаются!»

Сидел Сигурд,
Не слыша песен;
В сердце — Брюнхильд
В броне сияющей:
«Королевой была я,
Конунг сужден мне».
«Скоро судьбу свою
Сыщу», — мнил он.

В покой потаенный
Поднялась Гримхильд,
Изрезанный рунами
Рог наполнила
Зачарованным зельем,
Зловещим взваром,
В нем крепость камня,
На крови сварен он.

«Здрав будь, гость и конунг
Горе да сгинет!
Прими подношенье —
Порукой дружества:
Отца обрел ты,
Объятья матери,
И братьев бравых,
И бранную славу!»

Смеясь, Сигурд
Снадобье выпил —
Сел он сумрачно,
Не слыша песен.
Взошла в зал Гудрун,
Взоры чаруя —
Так луна над лугом
Лучится дивно.

Пришла Гудрун
В платье мерцающем —
Что бутон белый
В блеске рассвета.
Сигурд смятенно
Смотрел на деву —
Чары сгустились,
Мрачился разум.

Прождала Брюнхильд
Благое лето,
Обильную осень,
Остылую зиму.
Год шел за годом —
Горько в разлуке;
Скорбно на сердце —
Не скачет конунг.