У Прекрасного, понятное дело, пересохло во рту.
Энн, беззвучно ступая по полу босыми ногами, проплыла к кровати, поставила свечу на ночной столик и села рядом с Принцем.
– Привет, – тихо сказала она.
– Привет, – отозвался Прекрасный. – А где твое сопровождение?
– Они все спят. Я воспользовалась возможностью подняться наверх и навестить тебя. – Принцесса насмешливо улыбнулась. – Правда, без молока и печенья. Одна.
– Ну, не так чтоб я расстроился по этому поводу. Почему ты не сказала трактирщику, кто ты такая? Тебе тогда тоже выделили бы отдельную комнату.
– Глупый мальчик. – Энн взяла его руки в свои. – Трактирщик не поместил бы женщину в одно крыло с мужчинами, но при этом едва ли посмел бы выкинуть Прекрасного Принца из его апартаментов. Следовательно, ему бы пришлось отдать в мое распоряжение одну из задних комнат, выставив других девушек.
– А где бы тогда ночевали они?
– На конюшне.
– Ага, уловил. В таком случае, скрыть свою принадлежность к королевскому роду – прекрасный и благородный поступок.
– Знаешь, я достаточно переделала нудной работы по замку, чтобы начать смотреть на вещи с точки зрения обслуживающего персонала.
– Гм, ну и что? Все равно я нахожу тебя крас… – Прекрасный внезапно поймал себя на отчаянном желании растянуть разговор как можно дольше. – Гм, ну, в смысле, я хотел сказать, что это очень… э-э… гм… мило с твоей стороны отказаться от комнаты таким образом. – Он чувствовал себя идиотом. – Знаешь, спать в кухне, чтобы им не пришлось ночевать на конюшне так, э-э, мило… черт!
– Боже мой. Прекрасному Принцу не хватает слов?
– Что поделать. Ты своим приходом застала меня врасплох. Дай мне минутку.
– Ой, сколько угодно.
Энн, нисколько не способствуя сосредоточенности Принца, наклонилась вперед и уперлась локтями в колени. Прекрасный нечеловеческим усилием воли оторвал взгляд от ее груди, чуть заметно вздымавшейся и опускавшейся при дыхании, и посмотрел ей прямо в глаза.
Потом сказал:
– Энн, сегодня вечером, когда я поднялся в комнату, я выглянул в окно и увидел куст шиповника. Обычно шиповник не цветет раньше лета, но этот вырос в затишке, и потому на нем пробился бутон. Свет из окна падал на единственный цветок, только что раскрывшуюся красную розу. К тому времени легла вечерняя роса, несколько капель повисли на нежных лепестках и мерцали в свете лампы подобно жемчужинам. Я видел только ее, Энн, единственную совершенную розу, сияющую в темноте, и когда я увидел эту розу, я подумал о тебе.
– О-о, – мурлыкнула Принцесса. – Неплохо.
Она свернулась калачиком рядом с Принцем и положила голову ему на плечо. Прекрасный чувствовал на шее ее мягкое дыхание. Давление у него подскочило до небес. Настало время провести разведывательную вылазку, решил он.
– Знаешь, Прекрасный, у нас с тобой много общего.
Он обвил рукой ее талию, гадая, нельзя ли осмелиться коснуться бедра.
– Правда?
– Угу. У нас обоих имеются родители, которые завидуют нашей юности и популярности.
Принц второй рукой отвел волосы с ее лица.
– Догадываюсь.
– У нас обоих сильно развито чувство долга по отношению к нашим народам.
– Ну, да. Некоторым образом.
Он нежно сжал ее руку, и девушка, вытянувшись, подвинулась ближе и прижалась к нему всем телом. Принц склонил голову к ее лицу, между их губами осталось всего несколько дюймов.
Энн восторженно закрыла глаза и позволила мыслям уплыть прочь. Она продолжала бездумно бормотать:
– Обе наши матери умерли при родах.
Принц напрягся.
– И что?
– Когда я была маленькая, я все время о ней думала. Ты когда-нибудь думаешь о своей матери?
– Гм, не в такие моменты.
– Странная штука – расти без матери, особенно зная, что она умерла в результате твоего рождения.
– Эй, погоди!
– Некоторым образом мы в ответе за их смерть, почти как если бы сами их убили.
Давление у Принца с глухим стуком свалилось обратно. Подобные рассуждения способны выбить из колеи даже самого сексуально озабоченного подростка.
– Слушай…
– Не то чтобы я испытывала чувство вины или что-то в этом роде. Когда ты рос, ты когда-нибудь задумывался о подобных вещах?
– Нет! – Принц сел, и голова Энн упала на подушку. – Нет, я никогда не задумывался о подобных вещах. И в данный момент тем более о них думать не желаю. Черт, ты точно знаешь, как испортить романтическое настроение.
– Романтическое настроение? – Кажется, Энн внезапно осознала, где находится, и торопливо выкарабкалась из кровати. – Извини, у меня и в мыслях не было… ты же не думаешь, что я… мне пора. – Она приоткрыла дверь. – Значит, это, увидимся утром. Полагаю.
Девушка протянула руку для рукопожатия. Принц ее проигнорировал.
– На улице холодно?
– М-м, немного свежо, да.
– Хорошо. – Прекрасный шумно выдохнул. – Пойду прогуляюсь.
Грохот его сапог перебудил весь этаж, и Энн пришлось потратить уйму времени, чтобы пробраться на кухню незамеченной.
Солнце еще не успело высушить утренний туман, когда экспедиция выехала из деревни. Сегодня Прекрасный и Венделл пренебрегли своей традицией предаваться дневному ничегонеделанию, даже когда селение скрылось из виду. Венделл урвал для сна около четырех часов – для юного энергичного организма более чем достаточно – и теперь весь бурлил от жизнерадостного возбуждения. Он ехал впереди всей группы и время от времени сворачивал с основной тропы, исследуя боковые. Прекрасного не отпускало привычное внутреннее напряжение, обычно возникающее вместе с чувством приближающейся опасности. Хотя внешне Принц выглядел спокойным, ему не терпелось скорее приступить к делу. Мандельбаум не ложился всю ночь, но на лице его не отражалось никаких следов утомления. Волшебник флегматично покачивался в седле и важно попыхивал трубкой.
Энн смотрела прямо перед собой, ехала молча и на все обращения отвечала нечленораздельным мычанием. Она старательно игнорировала Принца. То обстоятельство, что никто, похоже, не замечал, что девушка его игнорирует – и в первую очередь сам Принц, – делало его поведение прошлой ночью особенно возмутительным.
Достигнув колючей изгороди, Венделл принялся рыскать кругом, пока не нашел кучку обгоревших веток.
– Есть. Вот тут все и происходило. Смотри, а здесь мы разводили костер.
Мандельбаум изучал изгородь. И Прекрасный тоже.
– Безупречно. Этот куст выглядит в точности как остальные кусты. Вошел-то я, скорее всего, здесь, но на вид ни за что не скажешь.
Волшебник просто кивнул. Он извлек из кармана маленькие ножницы, отстриг шип, завернул его в тряпочку и сунул в карман. Затем откинул плащ за плечи.
