- И варенье, - вставил вдруг Торми.
Девушка не знала, вздохнуть ли ей облегченно, поскольку ребенок прекратил проглатывать оладьи и сосредоточенно смотрел на Хамелеона, или рано.
- И варенье, - согласно кивнул Анемон.
- Персиковое, - оторвавшись от разглядывания кота, мальчик со вздохом сожаления отодвинул блюда с двумя оставшимися оладушками в сторону сенсея и принялся за салат.
Кот лакал чай и попеременно лакомился вареньем, окуная мордочку в розетку, отчего белые усы приобрели золотистый оттенок и застывшую сладкую капельку солнечного цвета.
Завтрак продолжался. Анемон иногда сообщал какую-нибудь житейскую мелочь, как то, что он нашел давно потерянный старинный веер из шелка, или о соловье, что заливался все утро под окном. Причем обращался он к Хамелеону. Тея сделала себе мысленную пометку, что ей следует так же по-особенному относиться к коту, как бы странно это не выглядело. Она обязана влиться в семейство Арахуэнте, чего бы ей оно не стоило. Пусть бы даже ей самой пришлось разговаривать с живностью, как с равным по интеллекту.
Ее несколько раз просили снова налить чай; и кошаку в том числе. Трапеза затягивалась. Никто никуда не торопился. Торми с маниакальной решимостью опустошал розетки, видимо, не дающие ему покоя своей несъеденностью. Тея забеспокоилась, что завтрак такими темпами может плавно, но уверенно перетечь в обед, а ей еще на базарчик наведаться надо.
Дождавшись, когда Торми покончит с последним сливово-абрикосовым вареньем, девушка предложила господам проследовать в… тут она ненадолго задумалась, соображая куда бы их перенаправить. Самым лучшим вариантом была бы гостиная, но Тея понятия не имела, в каком состоянии та находится, учитывая разгромленные холл, столовую и кабинет при библиотеке… Она рисковала оказаться в неловком положении, и потому был выбран вариант ни к чему ее не обязывающий:
- Пройдите в более удобное место. Я подам чай туда.
Три пары глаз уставились на нее: Хамелеон прищурив голубой глаз, Анемон… впрочем, с ним неясно, а вот хитроватый взгляд Торми, слегка насторожил.
- А что, еще что-нибудь покушать осталось? - с надеждой осведомился он.
Тея растерялась, не зная что и ответить. Нужно было больше сготовить, но разве гора оладий мало?
- Много есть вредно, - как-то придушено изрекла она, но, вспомнив, что неуверенность не в характере Мазахаки, расправила плечи и почти высокомерно добавила: - Потрудись вытереть руки. Порядочный ребенок никогда не будет ходить с жирными и сладкими руками.
Тишина удивления обрушилась на нее. Даже кот выглядел озадачено, под конец, фыркнув, словно бы тем самым сообщив, что он обо всем этом думает. Торми огляделся, в поисках чем бы утереться, так ничего подходящего не нашел, пожал плечами, и остался сидеть на месте. Тея поняла, что допустила-таки ошибку, вовремя не осознав всю важность салфеток, еле удержалась, чтобы не кинуться на их розыск, резонно полагая, что может ничего и не найти, зато ее метания туда обратно, изрядно повеселят находящихся за столом… и на столе. Она вытащила из кармана чистенький кружевной платок и протянула мальчику, который не замедлил его облапить, оставляя характерные следы.
- Что ж, - поднялся на ноги Анемон, не обронивший за последние несколько минут ни слова, - чайная комната подходящее место для продолжения беседы. Хамелеон?!
Белый шарик семейства кошачьих отрывисто мяукнул и опустил усы в остатки чая.
- Вот как, - немного расстроено молвил Анемон, чуть склонив голову, и обратился к домоуправу: - Госпожа Мазахака, вынужден вас простить позаботиться о Хамелеоне. Поговорите с ним о чем-нибудь, чтобы он не скучал… - кот недовольно мякнул, и юноша поспешно исправился: - чтобы вам не скучать.
Тея с сомнением покосилась на своенравную животинку, не понимая о чем можно говорить с котом, будучи в своем уме, но не стала своими замечаниями оскорблять хозяина дома.
- Как пожелаете, - ограничилась она нейтральным ответом, и поспешила заняться приготовлением обещанного свежего чая.
Анемон, наконец, удалился. Хоть кого-то удалось выпроводить. Оставался еще Торми, который неторопливо обойдя дважды вокруг стола, поинтересовался, что умеет готовить госпожа Мазахака из сладкого.
- Ну, - Тея задумалась; легче было сказать чего она не умеет, о чем девушка и поведала притихшему мальчику. Притихшему, будто от ее ответа зависело что-то важное, допустим чья-то жизнь.
Голубое море в глазах ребенка заискрилось, как под лучами яркого солнца, и он начал излагать, чего бы хотел поесть в ближайшее время… Список уже тянулся за пределами кухни, выкатился в холл, пролез под дверью и очутился на улице, прошелестел по разгоряченным зноем камням дорожки, направился к воротам, начал протискиваться в щель…
- Стоп! - мысленно остановила его триумфальное шествие Тея, в голове которой от обилия всевозможных названий стряпни, чуть не случилось помутнение рассудка. - Позволь мне самой… - начала она сердито, но, увидев ясную лазурь распахнутых глаз, обрамленных длинными ресницами, как в сердце торкнулось умиление, разлившееся теплом в груди. - Позволь мне самой выбрать, чем тебя порадовать. А теперь ступай! Хотя постой, - взгляд ее упал на фарфоровый расписной заварник, напоминая о деле. - Поможешь мне донести, - пояснила она, вопросительно глядящему на нее Торми.
Она не стала освещать истинную причину просьбы: она понятия не имела где у них тут чайная комната.
***Возвращаясь из похода по лавкам со съестным, Тея раздумывала о превратностях бытия и роли случая в судьбах народов, и более конкретных случаях проявления указующего перста судьбы. Впрочем, если еще более конкретно, то почему ее лично судьба приняла образ мило улыбающейся сестры, вручивший ей маловразумительные инструкции и пославшей в Феланду; почему она сейчас находится именно здесь и сейчас в нехарактерной для себя роли, изображая одаренную во все отношениях, кроме внешности, прислугу в доме не совсем нормального человека?
Тея в задумчивости покосилась через гору свертков на идущего следом рыжеволосого мальчика. Торми явно был не доволен своей ролью носильщика, и на его обманчиво невинном личике периодически возникали забавные гримасы: мечтательно-одухотворнные означились Теей как "фантазии на тему обеда", а раздраженно-гневные как "составление плана страшной мсти". Причем, девушка не была уверенна, касается ли этот план непосредственно ее, или опасаться следует сенсею, который столь безжалостно послал ученика на самый солнцепек в качестве сопровождающего Мазахаки. Как оказалось, Торми являлся своеобразной визитной карточкой, и торговцы, радостно улыбаясь, выполняли любые гастрономические, и не только, прихоти арахуэнтовского домоуправа, и, еще более радостно улыбаясь, записывали стоимость прихотей на счет господина Арахуэнте. И ученик был послан для подтверждения прав устрашающей особы. Имеющееся положение вещей сулило немало привлекательных перспектив, крайне выгодных для Теи во всех отношениях.
