Толпа взревела, оборвав его речь, и принялась скандировать имя Уисса Валёра еще до того, как Нирьен его произнес. Оратор поднял руку, и горожане тут же вняли безмолвному призыву. Стало слышно легкое дыхание вечернего ветерка.
– Так положим ли мы конец террору? Соотечественники, это в наших силах, как в наших силах было покончить с властью монарха. Пойдем ли мы к тому, кто именует себя Защитником, и выскажем ему свое недовольство?
Единодушный вопль согласия, шквал брани в адрес Уисса Валёра.
– Значит, идем к «Гробнице». Вперед! К «Гробнице»!
Толпа подхватила его слова, донесла до края площади, выплеснула на улицы. Шорви Нирьен спустился с помоста. В окружении четверых сторонников, осужденных на смерть вместе с ним, молодого человека с искусственной сединой в волосах, который его спас, и белокурой босоногой девушки, тоже обреченной на свидание с Кокоттой, он быстрым шагом двинулся к проспекту Аркад. Толпа повалила следом, в эту минуту покорная его слову. Лишь малая горстка осмотрительных горожан Откололась от основной массы и растворилась в вечерних сумерках. Но их место быстро заняли другие, по мере того как толпа, все больше разрастаясь, ползла по улицам – этим кишкам Шеррина, – словно непереваренный кус. Тот же путь, что незадолго перед тем проделала повозка с жертвами, – только в обратном направлении. Проспект Аркад, переулки, улица Клико. К толпе присоединялись все новые и новые люди, многие с фонарями и оружием в руках. По Винкулийскому мосту – в Восьмой округ.
К «Гробнице»!
* * *
Когда в дверь постучали, Уисс Валёр поднял лежащую на скрещенных руках голову и по привычке бросил взгляд на часы. Вечер. Для его соотечественников обычно – пора удовольствий. Патриоты поутонченней непринужденно болтают за бокалом вина, попроще – ужинают и готовятся отойти ко сну. Но ему, Уиссу, отказано в этих радостях, как всегда было отказано в благах жизни. Последнее время он не мог пить – после глотка вина у него чудовищно раскалывалась голова. Он почти не ел – желудок не принимал ничего, кроме самых воздушных запеканок; он всегда был худ, теперь же от него остались только кости да зеленовато-желтая кожа. Понятие беззаботной беседы было ему чуждо: о чем и с кем ему болтать и шутить, где его друзья, где семья? Семья. А ложе? Одинокое и бессонное. Бессонное. Бессонное.
Вечер. Для других – лучшее время суток. Правка, есть одно утешение, и немалое: к этому часу Шорви Нирьен должен исчезнуть навсегда.
Может, после этого ему полегчает.
Стук повторился, и Уисс повернул голову.
– Войдите.
Испуганный запыхавшийся гонец ворвался в комнату.
– Шорви Нирьен ведет к «Гробнице» огромную толпу. Они будут здесь через полчаса.
Должно быть, он ослышался. Велел повторить. Гонец повторил. Нет, все правильно.
«…Нирьен ведет… огромную толпу… здесь через полчаса».
– А на площади Равенства?
– Восстание. Бирс Валёр мертв. Кокотта уничтожена.
Уисс сжал костлявые пальцы. К горлу подступила тошнота. Кошмар. Не может быть. Он в каком-то бреду. Пробудились черные призраки. Пробудились… «Лица мертвых в круговороте, влекомые неутихающим ветром, маски смерти в безбрежном мраке, ослепительно белые, бесчисленные, как звезды, – от них не спрятаться, сам Народный Авангард бессилен перед их призрачным сонмом. Верность? Наваждение. Но Нирьену они были верны. Защитить Защитника некому Впрочем, быть может…» Он одолел тошноту, сглотнул и пришел в себя.
– Отца ко мне, живо!
– Слушаюсь, Защитник.
Прошли то ли минуты, то ли тысячелетия, и Хорл появился. Хорл, еще более седой, изможденный и печальный, чем обычно, сутулый, с отвисшей губой и укором в водянистых глазах. Уисс подавил привычную вспышку раздражения и заставил себя говорить спокойно.
– Отец, мне нужна твоя помощь.
Хорл посмотрел на него взглядом больной овцы и спросил:
– Это правда?
– Времени почти не осталось, ты должен действовать быстро. Слышишь?
– Ответь, это правда?
– Хватит! – Хрупкое терпение Уисса лопнуло. – Что за чушь ты несешь?
– До меня дошло, что Евларк, Улуар и Флозина бежали из Шеррина.
– Кто тебе сказал? От кого ты об этом услышал?
– Никто. Все говорят. Камни в стенах моей темницы, и те заговорили.
– Беспомощный парадокс, а ходульный пафос и того беспомощней – как раз в твоем духе. Сейчас нет времени ни на то, ни на другое. Все это ложь. Евларк, Улуар и Флозина находятся у меня под контролем.
– Посмотри мне в глаза и повтори! – приказал Хорл резким тоном, отбросившим Уисса в прошлое лет на тридцать.
Зрачки огромных глаз Уисса расширились.
– Мне кажется, ты плохо соображаешь, – процедил он. – Ты выжил из ума. А может, просто не высыпаешься.
– Значит, правда. Ты мне ответил.
– Слушай. Ты выполнишь для меня одно задание. Мне донесли, что толпа горожан, которых предатели подбили на мятеж, направляется к «Гробнице». Через несколько минут они будут здесь.
– Что за предатели? Их нынче так много. Нирьенисты?
– Теперь неважно.
– Это было неизбежно – ты сам виноват. Я одному удивляюсь – почему так долго терпели?
– Не тебе меня укорять.
– Ты, верно, призовешь Авангард?
– На сей раз Авангарду не справиться в одиночку.
– Вероятно. Личная гвардия не смогла защитить Дунуласа, а несчастного короля ненавидели куда меньше, чем ненавидят тебя.
– Придержи язык! Меня ненавидят только предатели и враги Республики. Народ, простой народ, по-прежнему меня любит. И вспомнит это, когда я к нему обращусь.
– Ты не побоишься выйти к шерринцам?
– Слишком давно, непростительно давно не говорил я с народом и позволил ослабеть связующим нас узам. Сегодня я укреплю их.
– Тебя разорвут в клочья.
– Спокойнее! Ты глуп. Всякий раз, как я обращался к народу, он выказывал мне свою любовь и становился моим рабом. Это остается неизменным. Когда я заговорю, они вспомнят. Власть моего красноречия и сама по себе почти чародейна, а с твоей помощью будет вовсе неотразима. Вот почему я вызвал тебя, отец. Ты мне поможешь, как в старые дни. Ты поможешь мне вновь подчинить толпу – подчинить полностью и окончательно.
– Старые дни миновали. Наступает время, когда даже чары бессильны скрыть правду.
– Пустые слова! Ханжеские прописи! Давай, отвечай – что у тебя на уме? Ты мне отказываешь, отец? Отказываешь?
– Да, Уисс. – Хорл не дрогнув встретил бешеный взгляд обведенных белками зрачков. – Решительно отказываю.
– Не надо меня провоцировать. – Голос Уисса упал до зловещего шепота. – Не пытайся. Ты очень скоро пожалеешь об этом. За твое неповиновение будут расплачиваться Евларк, Улуар и Флозина.
