За прошедшие месяцы она приноровилась забираться в кокон во время полёта — ловко цеплялась за ремни и подтягивалась на поводьях, стараясь не смотреть вниз. Но сегодня руки плохо её слушались, и тело налилось необычной тяжестью. Кесса свернулась в коконе, закрыла глаза, но сон долго не шёл. Липкая испарина покрывала лицо при каждом вздохе, и солёная влага щекотала горло.
— Кокон трясётся от твоего кашля, — проворчал Нингорс. — Ты ела вечером? Я не видел.
— Я не хочу есть, — слабо качнула головой Кесса. — Не беспокойся, тут ещё полно еды.
Утренний ветер разбудил её, пробравшись в кокон. За ночь воздух немного остыл — огненная река и её раскалённые берега остались в стороне, внизу шелестели прохладные заросли, и еле слышно журчала вода. Яркие перепончатые крылья мелькнули в красных ветвях — летучие ящерки-отии, проснувшись, выбирались на солнце. Некому было охотиться на них — небесные ящеры так низко не спускались, а во всём лесу Кесса не видела ни одной птицы.
«Маленькие отии,» — Речница зевнула, заползла обратно в кокон и закрыла глаза. «Красивые. Плохо, что у нас им холодно…»
Сон не шёл, но и усталость не отступала — Кессе казалось, что её всю ночь лупили циновками, всё тело было измочалено, руки дрожали. Речница провела по лицу ладонью — на руке остались крупные капли испарины. «Вот же проклятие Бездны…» — Кесса, собравшись с силами, высунулась из кокона, вдохнула тёплый ветер и мучительно закашлялась. Каждый вдох обжигал горло изнутри и отдавался болью в груди.
«Надо вылезти,» — подумала Речница, цепляясь за ремень на груди Нингорса. Оставалось перебросить тело через его плечо и ухватиться за поводья, не наступив при этом на шипы, и обычно у Кессы это получалось, но сегодня руки не слушались, а туловище будто свинцом налилось. Она нащупала ступнёй опору — один из широких ремней, напряглась, силясь переползти через плечо хеска — и пальцы, онемев, разжались.
Летела Кесса недолго — едва успела вскрикнуть, как её поймали за шиворот и ухватили поперёк туловища. Она болталась в руках Нингорса, содрогаясь от кашля. В глазах плыл туман, веки опухли и размыкались с трудом.
Ветер засвистел в ушах, и Кессу резко опустили на землю — она едва устояла на ногах. Хеск, присев рядом на корточки, встревоженно обнюхивал её лицо.
— Кровь! Ты пахнешь кровью, детёныш, — фыркнул он, шевельнув усами. — Покажи, где рана? Кто тебя обидел?
— Никто, — мотнула головой Кесса. — Огонь в горле… Больно дышать!
Каждое слово давалось ей с трудом. Она сердито протёрла глаза, морщась от боли в припухших веках. Нингорс придержал её за плечи.
— Тут тень и вода, — он лизнул её в лоб. — Мы тут отдохнём. Ты не ела плохой еды, Шинн? Живот не болит?
— Это не еда, — прохрипела Речница. — Это воздух. Но откуда?
В глазах немного прояснилось, и она огляделась по сторонам. Кривые ветви гилгека сплелись над её головой, и отии сновали по ним, то прижимаясь к коре и сливаясь с ней, то перемахивая с дерева на дерево. Одна из них сцапала большого яркого жука и уселась на ветку, откусывая добыче лапки.
Тихий плеск послышался чуть в стороне, Кесса взглянула под ноги и увидела тёмную слежавшуюся глину в белесых разводах. Тонкие стрелки безлистных трав торчали из неё, а чуть поодаль, у ручейка, лепились одна к другой зелёные лепёшки с приподнятыми извилистыми краями — причудливый мох. В воде, виляя толстым приплюснутым хвостом, спускалась вниз по течению ярко окрашенная ящерка. Откушенные крылья жука покачивались на мелководье там, где она нырнула.
«А вот и тина…» — Кесса проследила взглядом за спутанными алыми нитями, вытянувшимися по течению. Их было мало — жидкие пряди прилипли к вылезшим из-под глины корням на мелководье, и ручей от них порозовел.
«Чистая вода,» — думала Кесса, щурясь на солнечные блики. «Совсем прозрачная, даже от глины не помутнела…»
Осторожно сняв с плеча лапу Нингорса, она подошла к ручью и присела рядом, запачкав эльфийские сапоги белесой глиной. Тихое шипение не сразу долетело до её слуха — она успела поднести руку к воде, но, заслышав едва уловитый звук, вздрогнула и посмотрела под ноги. В следующее мгновение она мчалась прочь от воды, судорожно отряхивая ноги.
«Прозрачная вода?! Нуску Лучистый, где была моя голова?!» — она кинулась к Нингорсу и вцепилась двумя руками в его лапу.
— Летим отсюда! Тут нет воды — только едкий яд!
— Яд? — мигнул Нингорс, взглянул Кессе в глаза — и расправил крылья.
— Лезь на спину!
Облачная дымка курилась внизу, под крыльями Алгана, — хеск поднялся высоко, туда, откуда заросли гилгека легко было спутать с густой травой. Кесса дышала сквозь тряпицу, чувствуя, как понемногу отступает боль, и слабеет жжение в горле. «Едкие реки! Отчего я в Элоке не попросила защитную печать?! И почему о таких вещах молчат легенды?!»
Мимо проплыл огромный сталактит, изрытый пещерками. Длинные зубастые морды высунулись из нор — обитатели сводов, почуяв ветер от крыльев Нингорса, высматривали летуна, но увидеть его не могли. Кесса запрокинула голову, разглядывая изрытый норами и вздыбленный зубцами свод. «Вот какое тут небо,» — она удивлённо мигнула, заметив поверх бурого камня плотный колышущийся покров. Оттуда свисала пёстрая бахрома, выглядывали чьи-то щупальца и клешни. «А у нас, говорят, над небом только пустота — такая огромная, что не измеришь…»
— Вы, знорки, очень хрупкие существа, — задумчиво проворчал Нингорс, облетая висячую скалу. — Что ни возьми, всё вам вредит. Как вы вообще осмеливаетесь выбираться из нор?!
— Ну уж! Не везде воздух пропитан ядом. И огонь течёт не везде, — фыркнула Кесса. — Есть очень мирные и спокойные места. А если ты выпьешь едкую жижу, ты не обожжёшься?
— Бывает вода со скверным вкусом, — шевельнул ухом хеск. — Но обжигаться? Я огонь не пью.
…Красная трава полегла и мёртво шелестела под ногами, обвивая щиколотки. Дочиста обглоданный длинный череп желтел в ней, россыпь позвонков валялась вокруг, больно впиваясь отростками в ступни. Хеск покосился на кости, втянул воздух и сердито фыркнул.
— Ни одного живого зверя, с чешуёй или с шерстью, — проворчал он и сглотнул слюну. — Только Волна, провались она к Элигу. Мне нечего тут съесть, детёныш. Посмотрим, чем угостят там.
Он махнул рукой туда, где едва заметно вздрагивала земля под тысячами ног и лап. Тёмный поток бесчисленного войска заслонил огненную реку и занавесил небо тучами летающих тварей. Все они шли молча, но шум дыхания и топот доносились до опушки леса, как гул отдалённого камнепада.
— Нингорс, ты что, хочешь съесть… хеска? — растерянно мигнула Кесса.
