Взять даже Астала — этого толстолобого упрямца! Флогия прекрасно помнила, каким невыносимым он был, пока служил у нее! Непокорный, своевольный, неподатливый, несговорчивый. Он на каждое ее слово имел собственное мнение, о чем никогда не упускал случая сообщить. Воин перечил ей чуть ли не во всем, умудряясь при этом еще и отпускать обидные замечания относительно ее ремесла — торговли. И женщина сотню раз была готова вышвырнуть его со службы, если бы не одно единственное «Но». Этот великан умел быть по-настоящему честным и преданным несмотря ни на что. Однажды он без колебаний встал с простым топором в руке на ее защиту, выйдя против Владеющего. Потому что он считал, что встать на защиту нанимательницы — это его долг. Даже если б на нее набросилась вся Небесная Тысяча с Ворганом во главе, Флогия была уверена, что этот хмурый здоровяк ни мгновения бы не замешкался, и бросился ей на помощь…
Но она слишком напористо пыталась перевоспитать этого строптивого воина. Слишком сильно давила на него, пытаясь сделать из волка послушную собачку, вроде Велия. И вот результат — он ушел с ее службы, хотя платила Флогия ему более, чем щедро.
И вот, не успело минуть и пары лет, как к ней на порог заявляется этот Данмар. Сопливый мальчишка, пусть и весьма красноречивый. А в поводу у него, словно послушный ослик, покорно бредет Астал. И мало того, что опытный воин едва в рот этому сосунку не заглядывает, ловя каждое его слово, так еще и беспрекословно слушается, будто вышколенный лакей. Как и почему? Непонятно…
Женщина невольно вспомнила предупреждение Данмара, которое он обронил на торжестве в Дивинатории, когда она слишком самонадеянно позволила себе влезть в его разговор с сучками Персус. «Никогда, слышишь? Никогда не пытайся вмешиваться в мои дела…» Эти слова засели очередной полыхающей зарубкой в ее голове. Очередной, потому что подобные следы оставались едва ли не после каждой их встречи. Тайны, окружающие маленького демонёнка не только интриговали ее. Они еще и пугали. Она не могла понять предела возможностей этого мальчишки, и боялась его. Флогия не забыла, как он явился к ней посреди ночи, забравшись на балкон. Обойдя всю охрану так искусно, что ни один из наемников ничего даже не заподозрил. О, нет, женщина прекрасно помнила все его предостережения, даже те, что не были высказаны прямо…
— Нужно было выдать мальчишку, и забыть о нем, — сердито бросил телохранитель, будто это могло что-то сейчас изменить. — Если он аристократ, то они нашли бы с Дивита общий язык…
— Нет, Велий, боюсь, тогда бы стало еще хуже. — Флогия заторможено перевела взгляд на своего телохранителя, и, неожиданно даже для самой себя, призналась. — Я боюсь его…
— Кого? — Не понял наемник. — Хоурая? Ясное дело… он ведь может одним пальцем поломать вам всё, что вы так долго возводили…
— Нет, не Хоурая. Данмара…
От этого признания мужчина по-настоящему опешил. Такого он никак не ожидал услышать от своей всегда подчеркнуто гордой хозяйки.
— Но это всего лишь ребенок! — Горячо воскликнул воитель. — Даже если он через пару лет станет Владеющим или, черт с ним, Магистром! Он же ничтожный воздушник. Он даже в теории не может быть опасен!
Флогия хотела было возразить, что клинок под грудь вонзить может и невладеющий. А уж Данмар уже на глазах целой арены показал, что управляться с оружием он умеет как никто другой. Но развивать эту тему она не стала. Велий это не тот человек, который сможет молча выслушивать ее размышления. Он скорее тут же бросится потрясать оружием и грозить кулаком небу, пытаясь доказать свою преданность, но так и не поймет ее. Но в одном он был прав. Данмар и Хоурай оба аристократы. У них больше шансов договориться друг с другом. Так что надо предупредить мальчика…
Глава 11
— Резче! Резче! Вторая шеренга, не отставать! Что же вы за колченогие каракатицы, драть вас в гузно! Моим глазам больно смотреть на ваши потуги!
Громкий вопль Мэтра Хармы разносился над ареной, словно клекот рассерженной вороны. А сама она неприязненно морщила свой длинный крючковатый нос, глядя на то, как чуть меньше четырех сотен Аколитов-первогодок перемешивают своими ногами желтый песок, попутно стараясь выполнять все ее приказы.
— Белая команда, какого хрена вы там топчитесь?! Навались! Астал, у тебя правый флаг продавливают, ты вообще собираешься с этим что-нибудь сделать?!
— Собираюсь! — Прогремел откуда-то из месива человеческих тел веселый голос здоровяка, перекрывающий гомон сотен мальчишеских и девчачьих выкриков и шум массового столкновения. — Но это пока секрет!
Я слушал все это вполуха, сосредоточившись на своей задаче. Мы с тремя воздушниками, слава всем демонам, в этой задорной свалке не принимали участия. Нам была отведена роль стрелков, поэтому мы, вооружившись кто чем, посылали во вражескую команду облегченные учебные снаряды. Напарники мои, к примеру, пуляли закругленные стрелы из кривых луков. Пусть и делали они это откровенно неумело, но у них хотя бы получалось пустить снаряд в нужную сторону!
Я же с луками обращаться не умел и вовсе. Поэтому в качестве вооружения я себе избрал малопопулярную, но отнюдь не менее эффективную пращу. В Аду, между прочим, это было одно и самых ходовых приспособлений, которые грешники умели делать даже из друг друга. Я опущу все эти нелицеприятные подробности о том, с какого именно места бралась шкура для ложа, и каким образом можно было вытянуть жилы из поверженного врага, чтобы они остались пригодными для использования в качестве петли и свободного конца с узлом. Суть от этого не поменяется. Я мог прицельно запустить практически любой снаряд на двести-триста метров, невзирая на различия в габаритах и весе пули.
Но это я, а вот остальные… Собственно, в этом и кроется секрет непопулярности такого простейшего приспособления среди аборигентов. Все дело в том, что оно требовало невероятно долгой практики и тренировки, даже в сравнении с луками.
У меня на оттачивание этого навыка были тысячи тысяч лет. И пусть не так часто мне подворачивалась возможность завладеть этим оружием в Преисподней, но в масштабах вечности мой опыт был столь колоссален, что о нем смертные этого мира не могли и мечтать. А потому подавляющее большинство стрелков этого мира отдавало предпочтение более простому в освоении луку. Пусть он и был несоизмеримо сложнее в технологическом плане, но зато и не требовал настолько долгого освоения.
Вообще, Мэтр Харма сразу же определила всех воздушников в стрелков, а потому распорядилась снарядиться соответствующим образом. А когда я впервые пришел на занятие без видимого дальнобойного оружия, наставница сразу же попыталась растоптать меня и уничтожить. Но стоило мне невозмутимо размотать повязанную на запястье пращу и продемонстрировать ей, как она сразу же успокоилась. Косилась изредка, правда, пытаясь оценить уровень моей меткости, но когда я разбил пять пустотелых глиняных шариков подряд, залепляя их соперникам прямо в головы, ее столь пристальное внимание ко мне заметно ослабло. Видимо, она удовлетворилась моей меткостью и сноровкой.
На учебном поле боя, тем временем, ситуация начинала меняться. Причем, не в нашу пользу. Белая команда, которой мы противостояли, медленно, но верно прожимала наш фланг. С нашей стрелковой позиции это было прекрасно видно. Однако судя по тому, что возвышающийся на голову над остальными подростками Астал не спешил ничего предпринимать, у него был на этот счет какой-то свой план.
Великана вообще на занятиях Хармы слушались беспрекословно все, даже дети аристократов. Его огромный ратный опыт было глупо отрицать, раз уж сама Мэтр без всяких экивоков признала едва ли не равным по тактическому мышлению. Поэтому я особо не беспокоился за судьбу отряда и не сомневался в нашей победе.
— Что вы там копошитесь?! — Надрывалась наставница, костеря команду соперника. — Собрались и ударили! Хватит ползать, как беременные улитки! В реальной схватке Аль’сура не оставили бы от вас даже мокрого места! Позор! И вы еще смеете называть себя Аколитами?!
