— Меньшик! — крикнул Ярослав проходившему мимо мальчишке, — присмотри за Горицветом, а я пойду Зоряну потороплю. Похоже, она опять в книжку уткнулась.
— Присмотрю, — кивнул конюх, беря повод, — всё в порядке будет, не сомневайся.
Юноша зашагал к замку. Волк сверкнул на него хищными жёлтыми глазами, но в ворота пропустил, не зарычал даже. «Будем считать это добрым знаком».
Вот и коридор, ведущий к башне. Зоряна стоит, прислонившись к стене, гладит по загривку сидящего у ног чёрного пса. Увидев брата, девушка жестом велела подойти, шепнула еле слышно:
— Становитесь оба за моей спиной. И ни звука, — вздохнула всей грудью, закрыла глаза.
Сосредоточиться, не думать ни о чём, кроме поставленной цели.
Кощеева дочь застыла на месте как статуя, только губы едва-едва шевелились. Лёгкий ветерок пробежал по коридору, шевельнул волосы Ярослава, погладил ласково шерсть лайки, коснулся ресниц, вынудив на миг закрыть глаза. И стих.
— Готово, братик. Теперь можно идти. Истислав, останься здесь. Гавкнешь, если кто появится, хоть и не должно такого быть.
— Лайки охотники, а не сторожа, — проворчал себе под нос пёс, но больше по привычке, чем по-настоящему возражая.
— Вот и охоться на тех, кто помешать нам может. Жди, мы скоро.
Брат и сестра подошли к запертой двери. Оба стражника лежали на полу, один спал, подложив руку под щёку, другой похрапывал во сне. Ярослав смазал дверные петли загодя припасённым маслом, чтобы избежать лишнего шума. Осторожно отодвинул засов. Дверь отворилась без шума. Парень перевёл дух.
— Жди, братик, я быстро, — Зоряна побежала вверх по лестнице.
Парень с тревогой прислушивался к стуку её каблучков. Вот стук оборвался, негромко скрипнула дверь в комнату. Тишина. И снова скрип двери, стук каблуков по каменным ступеням. Девушка выскочила из башни, крепко зажав в высоко поднятой правой руке гребень.
— Получилось, получилось!
— Умница! Теперь идём скорее.
Зоряна закрепила гребень на поясе.
— Знаете, может, мне показалось, — произнёс вдруг Истислав, — но когда открыли дверь, я слышал звук, как будто струна лопнула.
— Плохо дело, — нахмурился Ярослав, — это могли быть охранные чары. Поспешим!
Они почти выбежали на двор замка, к коновязи. Ярослав вскочил на коня, сразу поднял в рысь. Едва переехали через подъёмный мост, пришпорил рыжего.
— Давай, родной, выручай!
Но не успели беглецы проскакать и версты, как лошади пошли медленнее, с галопа перешли в рысь, потом в шаг, наконец, и вовсе встали.
Ярослав быстро соскочил с седла.
— Слезай, сестрица, перебирайся на мою спину.
Перекинуться в коня он не успел: позади раздался смех. Разом обернувшись, брат и сестра увидели отца. Глаза его, красные как раскалённый уголь, сверкали гневом, рука в железной перчатке лежала на рукояти меча.
Истислав припал к земле, весь дрожа от испуга. Долг требовал зарычать и кинуться на помощь Зоряне, но страх словно заставил ноги намертво прирасти к месту. И язык в пасти будто окаменел.
— Я ведь предупреждал вас: не подходите к башне, — голос Кощея был ровным, и оттого отчётливей ощущалась гроза, готовая вот-вот разразиться, — признаться, было любопытно наблюдать, как вы пытаетесь бежать с царевной. Отдай мне гребень, Зоряна!
Девушка спешилась, на негнущихся ногах подошла к отцу, протянула гребень.
— Не смей Зоряну трогать! — Ярослав потянулся было к мечу, но Кощей, заметив это, щёлкнул пальцами, и из-под земли выросли цепи, сковали юношу по рукам и ногам.
— Всё не уймёшься? Что ж, ты сам виноват. За ослушание твоё расплата одна — смерть.
Он медленно вытащил меч из ножен. Парень дёрнулся, зазвенели цепи. Зоряна бросила на отца умоляющий взгляд.
— Батюшка, пощади Ярослава! Пожалуйста, я всё что угодно сделаю!
— С тобой я позже разберусь, — свободной рукой царь взял гребень из рук дочери — а ты, Ярослав, хотел невесту мою украсть? Так и умрёшь как вор!
Занёс меч над головой сына. Зоряна поняла, что надеяться больше не на что. Она обязана защитить брата! В мгновение ока девушка выхватила свой меч, заслонила собой Ярослава. Принять удар на клинок, отвести, как во время учебного боя. А там она снова заговорит с отцом, он её выслушает, он же всегда её слушал. Вымолит прощение себе и братишке. Сердито зазвенела сталь, почти сразу кощеева дочь ощутила острую боль в плече. И поняла, что отец пробил её защиту. Клинок рассёк плечо и дошёл почти до сердца. Из раны фонтаном брызнула кровь, окрашивая льняную рубаху в алый цвет. Пальцы разжались, меч упал на землю. Закружилась голова, подкосились ноги.
— Не-ет! Зоряна, Зоряночка! — Ярослав рванулся к сестре, стальные браслеты больно впились в тело, но парень не обратил на это внимания. Он обхватил девушку за плечи, не давая упасть. Истислав в два прыжка оказался возле них, подставил спину под бессильно повисшую руку, словно это могло стать дополнительной точкой опоры. Пальцы слабо сжали прядь шерсти, губы дрогнули в улыбке.
— Сестрёночка, держись, — Ярослав попытался ладонью зажать рану, без толку.
— Братик, — лицо Зоряны стремительно бледнело, туман заволакивал глаза, — братик любимый… Найди тот кинжал, слышишь? И Истислава не бросай без помощи. Узнай, как чары с него снять. Обязательно.
Голос её звучал совсем слабо, но юноша разобрал каждое слово. Коснулся губами белой как мел щеки.
— Мы ещё увидимся, родная. А я всё сделаю, обещаю, — шепнул в ответ.
Зоряна кивнула, закрыла глаза. Тело её обмякло на руках брата. Мертва!
— А-а-а! — вырвался из глотки пса протяжный, почти человеческий стон, когда рука соскользнула с его спины. Ярослав уткнулся лицом в русые волосы, дрожа всем телом. Горло будто стальной удавкой сдавило. «Только не плакать. Не сейчас».
Кощей расхохотался, в смехе его звучало торжество. Он провёл рукой над окровавленным лезвием, особым заклятием очищая его, убрал меч в ножны. Ещё взмах руки, и оковы пропали.
— Что ж, Ярослав. Ты сам себя наказал, гораздо лучше, чем это сделал бы я. Смерть слишком малая расплата. Отныне я изгоняю тебя из моего царства. Иди куда хочешь. Сестра умерла из-за твоего ослушания, пусть же вечно тяготеет над тобой вина в её гибели.
Парень поднял голову, взгляд его был холоден, как у приготовившейся к смертельному броску кобры.
— Зоряну ты убил. Не я — ты. И мы с тобой скоро встретимся.
Глава двенадцатая. За Кощеевой смертью
Добромир сидел у костра, с тревогой прислушиваясь к звукам леса. Уже стемнело, сквозь ветви глядел на богатыря тонкий серп молодого месяца, высоко в небе сияли звёзды. Тихо было кругом, только изредка подрагивали под слабым ветерком листья на деревьях, да Булат вздыхал во сне, переступал с ноги на ногу, и снова затихал. Добромир поднялся, прошёлся туда-сюда. Вот и второй день заканчивается, а вестей от Ярослава всё нет. Хоть срок оговорённый ещё не вышел, нехорошо как-то на душе, неспокойно. Ну как беда случилась? Ведь не узнаешь, а хоть и узнаешь, так помочь не сможешь. Всё-таки надо было настоять на своём, ехать вместе, с боем прорываться, если придётся, но сообща. Сиди вот теперь как дурак, жди непонятно чего. А вдруг Ярослав обманет? Не Горлицу привезёт, а приведёт дружинников кощеевых? Нет, нельзя так думать, нельзя сразу обвинять в коварстве человека, который помощь предложил. Матушка всегда говорила, что людям верить надо. Даже если человек не очень хороший, вера другого человека может его поддержать, как дощечка на топкое место положенная, помочь на твёрдую землю выбраться. Ярослав не плохой, только закрытый какой-то, будто в клубок свернувшийся. Нет, не должен подвести. Он же и дорогу до Железного царства Добромиру рассказал, про все препятствия, и на другое место перейти посоветовал, чтобы трудней было отыскать, если что. Богатырь потряс головой, словно это могло прогнать тревожные мысли. Снова прислушался. Потом лёг на землю, припал к ней ухом. И почувствовал, что она вздрагивает, как могла бы вздрагивать под ударами копыт. Прижался сильнее. Так и есть: стучат копыта двух скачущих лошадей, всё ближе, ближе.
