— Дядюшка Вил, добрый день, — задорно крикнула Рей, подбираясь к окошку охранника. В принципе, его должность не была нужна ввиду установки чар и ее упразднили, но когда открылась лавка на территории самой фабрики (чтобы избежать наценки), ее ввели вновь. И теперь дядюшка Вил, восмидесятилетний пенсионер, почетный житель Риарусы, подрабатывал здесь.
— И тебе не хворать, Реечка. За конфетками? Себе, да бабушке?
— Да, дядюшка, — отозвалась Рей. Называть Вила дедушкой никто не рисковал. Старичок был прекрасной души человеком, добрым, отзывчивым, но лишь до того момента, пока кто-нибудь не напомнит ему про возраст.
— Проходи, милая. Только быстро. Одна ноженька здесь, другая там. Королевские посланцы приехали. Ревизию делать будут.
— С чего бы это?
— Так фабрику в королевскую собственность забирают. Сынок графа Гильена проигрался, а долг отдать нечем. С земли прибыль еще когда будет, а фабрика есть, как раз и сумму нужную выручить можно. Да кому ж продать? Все объекты промышленности токмо короне можно. Вот и прислала королевская канцелярия комиссию. Будут оценивать. Так что беги быстренько.
— Да, дядюшка, — пообещала Рей, пробегая через калитку.
— И мне купи, — раздался тихий голосок Франсуазы, которая ехала со всеми удобствами в холщовой сумке перекинутой через плечо. — А то книжка твоя такая скучная, а я терплю и читаю с тобой.
— Тс.
— Молчу.
Договорившись с куклой, Рей извлекла кошелек и быстро пересчитала монетки. Двадцать восемь медных, одиннадцать серебра, и три золотых. Целое состояние, которое, впрочем, быстро таяло, стоило ей зайти сюда.
Помня о предупреждении дядюшки Вила, Рей быстренько добежала до лавки и ткнула в три вида конфеток. Улыбчивая девушка, рассыпала их по разным кулечкам и озвучила сумму. Один золотой, и двадцать три медных монетки. Отсчитывая медь, Рей так задумалась, что не успела отойти в сторону, когда рядом вихрем пронесся чем-то раздраженный мужчина. Задел ее локтем и начал оборачиваться, чтобы высказать ей далеко не извинения.
— Простите, — пискнула Рей, скидывая на прилавок монетки и забирая шоколад.
Внезапно ее ухватили за локоть и развернули. Перед ней стоял высокий брюнет с темными, можно даже сказать цвета темного шоколада глазами. Девушка попыталась высвободиться, но тщетно. Он удерживал ее за локоть крепко, но вместе с тем бережно, так что ей не было больно, но и попытки высвободиться ни к чему не приводили. Мужчина оценивающе прошелся по ней взглядом, и внезапно на его губах заиграла улыбка.
— Вы меня преследуете? — иронично поинтересовался он.
Рей непонимающе взглянула на него.
— Не помните?
Девушка покачала головой.
— Даже обидно, — улыбнулся незнакомец и стремительно поцеловал ее. Нежно, страстно, с азартом и чем-то… Точно так же, как целовала она, чтобы Седрик поверил. Когда поцелуй стал уж очень длительным мужчина прервал его и насмешливо вопросил: — Ну теперь хоть вспомнили?
— Да, — потрясенно выдохнула девушка, избегая смотреть на него.
— И чего мы стесняемся?
— Всего, — тихо призналась Рей.
— И как же вы живете, если всего стесняетесь?
Он аккуратно приподнял ее подбородок заставляя смотреть вверх.
— Ну же, ничего же не случилось. Мы просто целовались. Дважды. — От уточнения Рей покраснела и почему-то подумала, а что скажут в деревне? — Эх, вижу вы не настроены общаться. В таком случае позвольте хоть подарить вам, — он взглянул на девушку-продавца и та кивнула на те конфеты, что брала Рей, — все эти конфеты. За мой счет.
— Спасибо, — едва получив возможность больше на него не смотреть, Рей уставилась в пол. Ей было стыдно.
Конфеты ей упаковали очень быстро и заставили взять просто опустив в сумку. Пришлось, правда, вынимать Франсуазу, и она удостоилась внимательного чуть насмешливого взгляда незнакомца, но больше ничего примечательного не произошло. Разве что…
— Можете звать меня Арман, — представился он. — Все-таки негоже расставаться незнакомцами после второй встречи. А вы?
— Рей.
— Просто Рей?
— Просто Рей, — пожала плечами девушка и улыбнулась в ответ на его улыбку.
— Что ж, до встречи, просто Рей.
— До встречи, — попрощалась она и быстро выбежала к дядюшке Вилу. Ведь обещала же быстро и не привлекая внимания.
Домой она вернулась счастливо улыбаясь и радуясь всему живому. Госпожа Груаль только покачала головой и отписала своей давней подруге: 'Девочка влюбилась'.
А Рей… Рей было все равно на любопытные взгляды, которые на нее бросали прохожие, едва уловимую улыбку 'бабушки' и настойчивые подергивания ее платья Франсуазой. Рей просто было хорошо.
Сменившийся ветер принес в Риарусу долгожданную прохладу, и из домов высыпало все прятавшееся от жары население городка. Наполнились покупателями магазины, мест в тавернах и вовсе днем с огнем сыскать не представлялось возможность. Даже в ресторанах прибавилось клиентов. Появился в Риарусе и бард, который каждый вечер выступал на главной площади, собирая в шляпу монетки. А на шоколадной фабрике трудились в прежнем режиме. Ведь погода погодой, а кушать хочется всегда. Тем более шоколад здесь делали, почитай, для всей страны.
Из-за увеличения клиентов господа Груаль не могла справиться с нахлынувшим поток, стремящимся пополнить свои закрома томиком-другим, чтобы в случае активизации жары вновь насладиться чтением в прохладе собственного подвала или, кому совсем не повезло, погреба. Так или иначе, но жизнь Рей изменилась, теперь с обеда и до ужина она помогала бабушке в магазине. Заполняла пустоты, записывала проданные книжки, следила за популярностью того или иного издания, общалась с клиентами.
Этот день выдался немного жарче, чем два предшествующих, и госпожа Груаль, понимая, что людей будет меньше, оставила Рей одну, чтобы посетить наконец цирюльника и поправить прическу. Девушка не возражала, в конце-концов ее и прислали помогать, а за магазином она присмотрит. День, и правда, выдался скучный. Из посетителей зашла только одна пожилая пара, купившая внуку детских книжек, да пожилой джентльмен, которому интереснее была она, нежели философский трактат, унесенный им под мышкой.
— Франса, присмотришь, если кто-нибудь войдет? — попросила Рей, потягиваясь на высоком стуле и чудом не падая назад. Чудо именовалось шкаф до потолка, привинченный к полу, а потому особо надежный.
Неодобрительно сверкнув глазками, Франсуаза забралась на верхнюю полку одного из стеллажей и замерла.
