После этого умирающий синьор обратился к своим вассалам.
— Друзья мои! На протяжении многих лет вы безупречно служили Империи и семье де Сента. Никто не может упрекнуть вас в нарушении данного слова. К сожалению, вынужден вас покинуть. Новым герцогом де Сента будет мой сын Кевин. На его очень юные плечи возлагается огромный груз всей полноты власти. Никто не снимет с него ответственности, несмотря на его годы. И хочу спросить: готовы ли вы принести присягу новому герцогу де Сента? Готовы ли вы помогать ему, исполнять свой долг перед Империей и людьми? Не побоитесь ли поддержать столь молодого правителя?
Герцог замолчал и закрыл глаза. Какое-то время в комнате стояла мёртвая тишина. Было слышно всех мух, которые находились в этом помещении. Первым передо мной на колено опустился Сед. Его примеру последовал Берт. Потом это проделали ещё пятеро благородных. Двое были преклонного возраста, трое были относительно молоды.
Небольшая группка аристократов стояла отдельно и они о чем-то шушукались. А эти как здесь оказались, вроде бы их раньше в поместье не было? Мне очень не понравилась эта компания. Тихонько спросил у отца о том, кто это такие? В ответ услышал, что это головная боль герцогства и его лично. Они постоянно что-то придумывают на свою голову, вечно в каких-то интригах. Ввиду скорой кончины владыки данной территории явно не прочь перекроить её по-новому.
Если сейчас оставить всё как есть, то, с этими интриганами, хлебну горя по полной программе, подумал тогда. Поэтому решил сразу поставить себя как правителя, а не как мой соотечественник. Повернулся к группе заговорщиков, и произнёс:
— Господа, я не услышал вашей вассальной клятвы. Или вы считаете ниже своего достоинства исполнять волю герцога?
В мою сторону обернулись все, присутствующие в комнате. Потом от группы дворян, не принёсших клятву, отделилось двое, и направились в мою сторону. Они были не молоды, лет за пятьдесят, точно. Спесивое выражение, которое имелось на их лицах, я бы не смог изобразить даже перед страхом смерти. Остановившись передо мной, они смерили меня уничижительным взглядом, и один из них заявил:
— Перед тем, как мы принесём тебе вассальную клятву, мальчишка, тебе нужно перестать ходить на горшок, и подрасти, хотя бы на метр.
Он в наглую уставился на меня. Наверное, это было оскорбление, и я должен на него отреагировать как маленький мальчик, у которого мозги работают не совсем правильно? Ещё допускаю вариант, что они до сих пор считают меня полудурком. Ну, а если вас немного удивить? Ой, что сейчас будет?
— Это было оскорбление? — спросил нейтральным голосом.
Правда, для меня это было настолько оскорбительно, что прямо не знаю где переночевать. Шутка.
В ответ сей аристократ только пренебрежительно фыркнул.
Повернулся к отцу и спросил:
— Отец, ты не против, если я немного омрачу твои последние часы жизни, казнью нескольких нехороших дворян, которые очень пренебрежительно относятся к герцогам де Сента?
Глаза умирающего полезли на лоб, и я продолжил комедию.
— Ну, в самом деле, не пороть же их на площади, как простолюдинов? Не солидно как-то.
— Да что ты о себе возомнил, щенок! — прошипел мой оскорбитель.
Он занёс руку, что бы дать мне пощёчину и с криком рухнул на пол. Его рука была вывернута в неестественной манере. Возле него стоял Учитель с безразличным лицом. Он поигрывал рукой решившего ударить меня аристократа, заставляя его ощутить на себе полную гамму боли, и это хорошо было видно у него лице.
Некоторые из этого бомонда начали доставать свои шпаги. Но тут прозвучал властный голос герцога.
— Прекратить!
Немного помолчав, он добавил:
— Сынок, Кевин! Дай мне умереть спокойно. Потом будешь или казнить или пороть, как тебе будет угодно. Но не сегодня!
— Хорошо, отец. Пусть будет по-твоему.
После этого герцог внимательно посмотрел на интриганов и сообщил, что им, вероятно, не стоит задерживаться, и эта группа аристократов-заговорщиков с радостью согласилась с ним и покинула нас.
Ох! Пронесло! Чуть не устроили мордобой со смертельными последствиями. Надо быть более внимательным к своим словам, а то порежут ненароком горячие парни. Повернулся к Учителю и поблагодарил его за то, что удержал меня и не допустил смертоубийства. Бред, конечно, сморозил, но имидж нужно поддерживать.
Отметив про себя, что отец уже с трудом держится в сознании, обратил на это внимание наставника, и он быстренько всех выпроводил из спальни. Умирающий опустился на подушку и расслабился, а немного позже он забылся тяжёлым сном. Меня тоже отправили спать.
Вы пробовали заснуть, если недалеко от вас умирает человек, на которого вам хотелось возложить многие проблемы в своей жизни? В голове роились, наверное, тысячи мыслей и ещё больше тяжёлых дум. Как жить дальше? Как обустраиваться в жизни, особенно если многое непонятно, а ещё больше неизвестно? Прекрасно понимал, что большинство из моих страхов никогда не воплотятся в жизни. Они так и останутся страхами. Впрочем, от этого легче не становилось. Как вести себя подростку в неполные двенадцать лет, зная сколь много желающих его смерти. Все эти мысли устроили карусель в моей и без того больной голове. Так как день начался рано и был насыщен происшествиями, организм не выдержал такой нагрузки и я забылся тревожным сном, правда, произошло это уже под утро, когда на улице начинало сереть.
Когда проснулся, постарался сообразить, где нахожусь. Потом пришло понимание, вспомнил все, что произошло со мной в этом мире. Мне стало плохо от понимания того в какую непростую ситуацию попал, а как выкручиваться из неё непонятно.
Я прислушался к тихим и непонятным звукам, которые доносились из-за дверей. Пришлось подниматься, одеваться и выходить из своей спальни. Направляясь в комнату герцога, столкнулся с посеревшим наставником, который сообщил мне, что пока я спал, мой отец умер. Хотя назвать этого человека моим отцом мне было тяжело, но внутри было чувство невосполнимой утраты. По щеке побежала непроизвольная слеза.
Поинтересовался, что необходимо для организации похорон. Он ответил, что уже всё организовано и сегодня пополудни, после погребальной службы, тело предадут земле.
— Так как живым не по пути с мёртвыми, то мы сейчас пойдём в столовую, и кое-кто позавтракает, — обрадовал он меня.
Мои заявления, что кушать не хочется, ну не пропихну кусок в горло, были просто проигнорированы. Мы отправились в столовую.
Когда вошёл в зал, в котором было довольно много людей, на меня не обратили внимания. Никто меня даже не заметил! В принципе мне было все равно, но подспудно понимал, что такое нарушение субординации не приведёт к хорошим последствиям. Решился на сумасшедшую авантюру, с первого же дня восстанавливать статус-кво. Видно было, что моему отцу все различия в поведении были безразличны. Вот только не хочется мне докатиться до того, что получил в итоге Валентин Петрович.
