… - Что?
Брячислав ковырял носком сапога гальку, сидя на прибрежном валуне. Ставр глухо ответил:
- Обоих побили. Похоже, из засады. По стреле в глаз каждому. Сразу наповал. Одёжу сняли. Всё, что с ними было – тоже. Тела бросили вниз. Знаешь ведь, княже, там, ниже по течению – водопад. Думали, видимо, вода злое дело скроет. Да просчитались. Дерево поперёк легло. За него наши други и…
Сглотнул, махнул рукой. Князь немного помолчал, наливаясь злобой, потом негромко, но страшно произнёс:
- Убили, чтобы пограбить?
Снова помолчал, потом бросил:
- Слава ко мне. С Волчком.
Спустя мгновение оба выросли перед сидящим князем. Тот взглянул на зверя, прижавшегося к ноге парня. На самого юношу:
- Сможет твой зверь следы убийц разыскать?
Слав нахмурился, чуток подумал, потом ответил:
- Думаю, княже, надо Волчка спросить. Что он скажет.
- Так спрашивай.
- Сейчас, князь.
…Опустился на корточки, взялся за морду обеими руками. Внимательно взглянул в глаза зверя. Неслыханное дело – тот морду не отвернул. Смотрели друг другу в очи, не мигая, не отворачиваясь. Потом волк, словно пёс, коротко гавкнул. Слав его по лобастой голове погладил, выпрямился, посмотрел князю в лицо, ответил:
- Волчик говорит, что он с женой сделает всё, чтобы найти этих убийц. Но просит поберечь его супругу. На сносях она.
…Верить юноше? Не верить? Парень из Рода Волка. А волчата с лесными братьями на короткой ноге. Да слыхивал Брячислав, что избранные из лесных родов могут с меньшими общаться. Не зря старый воин ему в той Слободе тогда сказал, что отрок сей – истинный славянин. Значит, тот самый избранный? Слав молчал, ожидая решения князя, но тут волк снова пролаял, и юноша встрепенулся:
- Чужаки здесь недалеко. Он узнал их по запаху. Может отвести к их стоянке.
…Ну, вот и проверим… Князь выпрямился:
- Боевой порядок. Двинули…
…Стойбище оказалось расположенным на большой галечной косе, образованной плавно изгибающимся ручьём, текущим с близлежащих гор. Двадцать остроконечных шатров, над некоторыми из которых курился дымок. Снующие повсюду своеобразной необычной походкой женщины и девушки. Суетящиеся, бегающие стаями дети. Похоже, что чужаки даже в мыслях не держали того, что славяне могут отомстить за своих убитых сородичей. Несколько мужчин благодушно лежали на вытертых шкурах возле бережка, наблюдая за суетой женщин. Князь молча подал знак, и воины начали незаметно растягиваться цепью, окружая чужое поселение. Волк навострил уши, мускулы под шкурой напряглись, но рука, лёгшая ему на загривок, успокоила зверя. Было ясно, почему зверь заволновался – от ручья донёсся лай. Собаки? Извечные враги? Не страшно. Тревогу поднимать поздно – все уже заняли свои места, готовясь к бою. В таком стойбище не могло быть много народа… Внезапно князь скрипнул зубами - один из лежащих на шкурах мужчин поднял к небу стальной нож, пуская им зайчики в глаза детям. Больше никаких доказательств не требовалось – это те самые, которые убили славян. Брячислав медленно поднял руку к верху, потом резко опустил. По этому сигналу лучники пустили свои стрелы. Никто в посёлке не успел ничего понять – бесшумная смерть била точно, пригвождая одетые в шкуры тела к земле, убивая сразу. С мужчинами расправились в мгновение ока. Женщин пока не трогали, но вот послышался дикий вопль увидевшей смерть одной чужачки, другой… Шкуры, прикрывающие входы в шатры, начали открываться, и стрелки перенесли прицел. Тонкая замша – плохая защита от тяжёлой длинной стрелы со стальным наконечником, пробивающей насквозь всадника вместе с лошадью в степях. Если тот без доспехов. А тут – кожа. Били почти в упор, выкашивая людей, словно коса траву. Доставалось не только мужчинам-воинам. Часть шатров была прикрыта другими, и стрелки били вслепую, по привычке перекидывая стрелы через высокие вершины строений, пока кто-то не сообразил, что можно стрелять и настильно… Треснула кожа, когда страшным ударом боевой стрелы выбросило наружу очередное тело, разорвав покрышку утлого жилища… Брячислав, уже не таясь, поднялся, вскинул к солнцу меч, и по его сигналу воины двинулись к разгромленному стойбищу, где практически не оставалось мужчин-защитников… Кроткий взмах, словно блеск молнии. Падает, обливаясь кровью тщедушное низкорослое тело чудом уцелевшего чужака, выскочившего навстречу славянам с костяным копьём. Удар сапога заставляет женщину, схватившуюся за каменный нож, отлететь на несколько шагов и бессильно распластаться на мелкой гальке, намытой бурным ручьём. В ужасе дети, только что беззаботно игравшие на бережке, сбиваются в кучу, а воины, закованные в сталь, неумолимо надвигаются, высясь над небольшого роста оленеводами, словно башни. Неуязвимые, жуткие в своей беспощадности, словно злые великаны-чучунаа[18] из сказок… Несколько мгновений, словно вечность для проигравших схватку. Взвизгивает предсмертно собака-лайка, пытавшаяся наброситься на волка, спокойно и торжественно вышагивающего рядом со Славом. Мощные челюсти легко перекусили её хребет. Удар закованной в боевую перчатку руки швыряет пытавшуюся проскочить между воинами старуху. Не рассчитал воин своих сил. Иннуитке хватило с избытком. Падает на камни уже мёртвое тело с нелепо изогнутой шеей. Визг. Крики ужаса. Плач. Но всё только начинается…
…Воины обшаривают кожаные шатры. Добивают кое-где раненых. Спокойно и деловито. Не обращая внимания на плач и стенания, несущиеся от согнанных в одну кучу уцелевших женщин и детей. Перед князем кладётся найденное: два стальных ножа. Топор. Колчан со стрелами и лук. Пояса, украшенные бляшками. Одежда…
- Всё нашли?
Ставр подходит ближе, рассматривает кучку собранного, отрицательно качает головой:
- Нет. У Вольхи кошель был. Он в нём оберег носил, женой даренный. Его нет. Может, у тех?
Кивает в сторону клубящейся толпы. Брячислав поднимается с обрубка бревна, на котором сидел до этого:
- Ищите.
Слав выходит вперёд вместе с Волчком. Зверь обнюхивает возвращённое, вопросительно смотрит на Старшего Брата. Тот кивает, и оба исчезают в мятущейся ужасом кучке потерявший всяких людской облик чужаков. Князь не успевает досчитать до десяти, как юноша выталкивает оттуда старика. У того – жиденькая бородёнка. Гноящиеся глаза. Изрезанное морщинами плоское лицо, искажённое настоящим ужасом. Взмах меча распарывает вонючие шкуры, укрывающие грязное тщедушное тельце. Брезгливо Слав ковыряется в мехах, вытаскивает полотняный, шитый узорами кошель, и Ставр обрадованно восклицает:
- Он!
Князь бросает:
- По Славянской Правде вору руки рубят…
