— Не надо материться, — поморщился бард. — Очень, знаешь ли, болезненно, когда матерятся при активированном чутье. Прямо по мозгам бьет. А насчет Славки, — так это не я его «уделал», — а он сам себя. Я ему, своими стихами, только толчок дал, да совесть расшевелил и поддержал активной. А дальше — чистой воды самоедство. За что ты его так не любишь?
— Есть за что. — На этот раз поморщилась уже Стася. — Не хочу об этом.
— Не хочешь, так не надо. — Кивнул Артур. — Итак. Что с тобой случилось? Почему ты вдруг решила, что тебе срочно необходимо пообщаться с Бардом?
— Не решала я! — Снова запротестовала девочка. — Это Ирка меня сюда притащила. А ты что, сам ничего не видишь, что ли? Этим вашим, «бардовским чутьем» о котором столько трепа идет? — в голосе её зазвенела надежда.
— Не вижу. — Коротко пожал плечами Артур. И, заметив, какой радостью загорелись глаза девочки, поспешил развеять вспыхнувшие в ней надежды:
— Ты своей нервозностью мне все чутье забила. Прямо как маленький ребенок на приеме у стоматолога дрожишь, — не упустил возможности немного подколоть он свою собеседницу.
В ответ на подколку раздался лишь сердитый фырк, однако, шутка сделала свое дело. Девочка расслабилась, и градус нервозности заметно спал. Воспользовавшись моментом, Артур внимательно пригляделся.
Чуть выше среднего роста, яркая брюнетка со слегка азиатскими чертами лица, Стася очень походила на свою старшую сестру, обещая в будущем превратиться в такую же роковую красавицу. Она была хороша уже сейчас, с еще не исчезнувшими следами детской угловатости в теле и, скорее всего, имела кучу кавалеров среди своих одноклассников. Плавные, и в то же время быстрые движения, какой-то звериный, настороженный взгляд — она создавала впечатление дикого зверька, маленькой, но уже зубастой чернобурой лисички, которая, попав в незнакомое место, забилась в угол и, оскалив зубы, недоверчиво, с опаской, следит за находящимися в комнате людьми. Чутье же… — Тут Артур впал в полное недоумение.
Чутье исправно доносило до него её чувства и ощущения, — опасение, настороженность, нервозность, — но категорично отказывалось давать какую-либо иную информацию. Такое было впервые. Иногда, Артур представлял свое чутье как какого-то небольшого и неощутимого ни для кого, кроме него, осьминога-симбионта, чьи щупальца ловили отголоски мыслей и эмоций окружающих барда людей и фейри. Если же у него была нужда в более точной и подробной информации, — то щупальца проникали внутрь собеседника, извлекая все необходимое из самых глубин души «респондента».
Сейчас же… Было полное ощущение, что ловя её сиюминутные эмоции, все то, что она сама бессознательно выбрасывает наружу, этот «осьминог» категорично отказывается заходить глубже, вообще прикасаться к его собеседнице. Это было странно, непривычно и непонятно.
Будь она фейри, — тогда имелось бы хоть какое-то объяснение происходящему. Странности различных видов фейри — дело обычное. Но все, что Артуру удавалось уловить, указывало, что перед ним — человек. И это, изумляло, пожалуй, больше, чем окружающие девочку все остальные «непонятности».
Впрочем, действует чутье или нет, а делать что-то было необходимо. К нему обратились за помощью, помощью «по специальности» и выбора у Барда не было. Раз чутье не работает, оставалось только одно. Действовать обычными, человеческими методами — расспросами.
— Итак, все же. Что с тобой случилось? — серьезным тоном спросил Артур, глядя в глаза девочки, и изо всех сил напрягая бунтующее чутье, пытаясь выжать хоть каплю дополнительной информации.
— Ничего. — Пожала плечами та.
Артур усилием подавил короткую вспышку гнева. Эта девчонка явно над ним издевается.
— Просто — после короткой паузы, продолжила она, — Мне, почему-то не нравятся люди.
— Ну, это нормально. — Недоуменно пожал плечами бард. — Это твое мнение многие разделяют. Мне, например, они тоже не особенно по вкусу. Может, мы просто не умеем их правильно готовить?
— Не смешно. — Коротко отрезала Стася. — Как быть, если собственная мать, начинает тебя раздражать просто до невероятной степени, сестра вызывать отвращение, отец — бесит, а в обществе подруг ты едва сдерживаешься чтобы не придушить этих идиоток? И это при том, что где-то в глубине души, ты продолжаешь любить и уважать этих людей, и вполне осознаешь что ни они, ни их отношение к тебе не менялось, они все те же любящие тебя родичи… Зато что-то изменилось в тебе самой. Что-то стало… нехорошим. А что уж говорить про отношение к другим, совершенно чужим людям? Последнее время я вынуждена избегать даже общественного транспорта, чтоб не бояться, что не выдержу и наброшусь на какого-нибудь совершенно постороннего человека.
— Гм… — Артур пожал плечами. — Я, конечно, не специалист, но может быть, тебе стоило обратиться не к барду, а к психиатру? Описанные симптомы сильно напоминают шизофрению.
Стася горько рассмеялась.
— Если бы. Скажи, «не специалист», часто ли люди, особенно сильно не понравившиеся шизофреникам, вскоре сходят с ума, и начинают гоняться за ними с ножом, крича «уйди из моих снов, ведьма»? Или, пытаются затащить его в какой-нибудь подвал? Или с приторной улыбкой предлагают зайти в гости в одиночестве, обещая много чего хорошего? Или угощают компотом в школьной столовой, а после того как ты незаметно поменяешь стаканы, их увозят с острым отравлением? Хорошо, что к тому времени я уже стала немного параноиком, иначе увезли бы уже меня. А учитывая, что Машка куда постарше, и весила намного больше, чем я, сомневаюсь, что мы бы сейчас беседовали, выпей я этот компотик!
— Так… — В глубокой задумчивости Артур начал поглаживать гриф своей неразлучной гитары. — А я? Я тебя как, раздражаю? Сильно или нет?
— Знаешь… — Девочка наморщила лоб, и ненадолго призадумалась. — Вроде нет. — С глубоким изумлением констатировала она, поднимая на него глаза. — Я как-то даже и внимание не обратила… И знаешь, кажется, и не только ты… — Она решительно встала с дивана и быстрым шагом пройдя к двери резко распахнула её. Стоя в дверном проеме, она осмотрела соседнюю комнату, после чего вновь закрыла дверь и бросилась к окну.
Внимательно осмотрев улицу, она повернулась к барду лицом, и резко, торжествующе, взмахнула рукой.
— Да!!! — Глаза её сияли. — Как ты это сделал? Это надолго?
— Что именно? — с индифферентным видом поинтересовался Артур, не вставая со стула. Он пребывал в глубокой задумчивости, пытаясь разгадать загадку, поставленную перед ним этой странной девочкой.
— Убрал злобность? Я сейчас посмотрела на Ирку с Аленкой, потом — на прохожих, и ничего подобного прошлой злобе. А к тебе и вообще, какая-то странная привязанность. Ладно бы как к парню, — хоть ты на мой вкус и староват немного, — она окинула его пристальным взглядом, — так ведь нет. Какого черта мне тебя защищать и оберегать охота? Ты, когда это свое внушение делал, ничего не перепутал?
