— И заключили из этого… — подсказал рыцарь.
— Что убить демона очень трудно и даже невозможно. Вдобавок, если ты его убьешь, это скорее всего был не демон, а какой-то бедолага, у которого на горе оказались в глазах красные огоньки.
— Чертовски запутанная ситуация, — пробормотал сэр Оливер. — И что же нам делать?
— Думаю, предупредить остальных, потом собрать сколько есть ладанок и мощей и попытаться изгнать нечистого духа.
— Вряд ли ему это понравится, — задумчиво промолвил рыцарь.
— Не имеет значения. Изгонять демонов — наш долг.
— Да, конечно, — согласился Оливер. Однако затея явно пришлась ему не по вкусу.
Остальные богомольцы не удивились, когда мать Иоанна сказала, что заподозрила в их попутчике демона. В те беспокойные времена ничего другого ждать не приходилось. Сообщалось о рыдающих статуях, говорящих облаках и всем таком прочем. Все знали, что существует чертова уйма сопротивных духов и что они по большей части обретаются на Земле, искушают людей. Странно даже, что не видишь их на каждом шагу.
Они ждали, но Аззи все не выходил из спальни на втором этаже. Наконец проголосовали, чтобы Киска позвала его спуститься для разговора.
Киска постучалась к Аззи без обычной своей дерзости.
Аззи открыл. На нем был длинный алый бархатный кафтан поверх изумрудно-зеленого камзола, тщательно расчесанные рыжие кудри лежали пышной волной. Казалось, он ждет приглашения.
— Они хотят с вами поговорить, — сказала Киска, указывая вниз, на общую гостиную.
— Хорошо. Я этого ждал, — произнес Аззи.
Он еще раз провел щеткой по волосам, оправил кафтан и пошел по лестнице вместе с Киской. Все знатные богомольцы собрались в гостиной. С простолюдинами советоваться не стали — те сидели в конюшне и грызли сухие корки с селедочными головами.
Сэр Оливер встал и низко поклонился.
— Надеюсь, вы извините нас, сэр. Мы обеспокоены, даже можно сказать встревожены. Развейте наши сомнения, и все будет прекрасно.
— Из-за чего беспокойство? — спросил Аззи.
— Ну, сэр, — сказал сэр Оливер. — Чтобы не ходить вокруг да около… вы, случайно, не демон?
— Случайно, — ответствовал Аззи, — демон. Все задохнулись.
— Это совсем не то, что я хотел услышать, — признался сэр Оливер. — Ведь вы пошутили? Пожалуйста, скажите, что пошутили!
— Но я действительно демон, — сказал Аззи, — и уже представил вам доказательства, чтобы быстрее с этим покончить. Разве я вас не убедил?
Убедили, сэр! — выговорил Оливер. Мать Иоанна кивнула.
— Отлично, — кивнул Аззи. — Значит, вам известно, что к чему.
— Спасибо, сэр. А теперь не будете ли вы так любезны уйти, чтобы мы могли мирно продолжать наше святое паломничество.
— Не глупите, — укорил Аззи. — Мне стоило большого труда все это устроить. У меня к вам предложение.
— О Господи! — вскричал сэр Оливер. — Сделка с чертом!
— Бросьте ломать комедию, — сказал Аззи. — Просто выслушайте. Если вам не понравится мое предложение, мы разойдемся с миром.
— Это правда?
— Клянусь честью Князя Тьмы.
Аззи вовсе не был Князем Тьмы, но, когда общаешься с высокородными дамами и господами, маленькое преувеличение не повредит.
— Думаю, не будет беды, если мы вас выслушаем, — сказал сэр Оливер.
Громким звенящим голосом Аззи произнес:
— Дамы и господа, я действительно демон. Однако пусть вас это не смущает. Что такое, в сущности, демон? Всего лишь название того, кто служит одной из сторон, чья борьба правит равно смертными и бессмертными. Я, разумеется, говорю о категориях Добра и Зла, Света и Тьмы, как их обычно называют. Позвольте прежде всего указать, что все должно иметь две стороны, иначе вещи станут невыносимо плоскими. Замечу также, что борьба между этими двумя должна идти более-менее на равных. Если б, как желают некоторые, осталось только Добро, отпала бы потребность в самоусовершенствовании, этой основе человеческого прогресса. Не было бы контраста между вещами, великое бы не отличалось от малого, похвальное от предосудительного.
Аззи попросил вина, прочистил горло и продолжил:
— Коль скоро состязание между Добром и Злом оправдано, следовательно, одна сторона не может побеждать всегда. Иначе состязание не было бы состязанием. Исход должен оставаться проблематичным, чтобы верх брали то одни, то другие и развязка приберегалась бы до последних мгновений. Это следует из древнейшего закона, закона драматургии, который дает лучшие результаты при равенстве сил. Добро не должно быть много могущественнее Зла, ибо, если победа предрешена, соревнование лишается смысла.
Согласимся с этим и перейдем к следующему выводу. Раз Тьме дозволено бороться со Светом, а Злу — с Добром, значит, нельзя осуждать тех, кто служит той или иной стороне. Наши пристрастия не должны замутнять наши суждения! Коли Зло необходимо, то и служителей Зла нельзя считать излишними, презренными, незаконными и неуместными. Я не говорю, что им надо следовать, но их надо хотя бы выслушать.
Далее я докажу, что Зло, если отбросить предвзятое отношение, выгодно отличается хотя бы своей живостью. То есть категория Зла, как и категория Добра, имеет свои привлекательные черты, которые люди могут предпочесть добровольно. Или совсем простыми словами: Зло доставляет множество радостей, и никто не должен стыдиться подобного выбора, ибо эта категория не менее почтенна, чем Добро.
Но не влекут ли контакты со Злом неизбежного наказания? Друзья мои, это всего лишь пропаганда со стороны Добра, а вовсе не непреложный факт! Если Зло имеет право на существование, значит, существует и право ему служить.
Аззи отхлебнул вина и оглядел собравшихся. Они слушали.
— Теперь я готов перейти непосредственно к своему предложению. Дамы и господа, я — Аззи Эльбуб, демон с большим стажем и антрепренер с незапамятных времен. Сюда я прибыл, друзья мои, чтобы поставить пьесу. Мне нужны семь волонтеров. Вы найдете свою задачу приятной и ничуть не обременительной, в награду же получите то, чего бы желали больше всего на свете. Собственно, именно об этом моя пьеса: показать, что можно добиться исполнения своей самой заветной мечты, не прилагая к этому почти никаких усилий. Разве не прелестная концовка? Я искренне верю, что она поддерживает в нас надежду и отражает действительность куда правдивее, нежели противоположное утверждение — будто бы достижение желаемого невозможно без упорного труда и некоторых свойств характера. В моей пьесе мы докажем: не нужно быть добродетельным или даже особо толковым, чтобы стяжать награду. Кстати, ваши души ни в коем случае не будут предметом торга.
