Вырастая во тьме, он проводил все эти длительные стоянки в глубоких медитациях, устремляясь мыслями не к будущему, в котором ему предстояло сотворить для возлюбленного им человечества достойный его мир, и не к прошлому, в котором остались пытки, муки и волшебное спасение от врагов в миг смерти его тела: эти воспоминания и мысли не могли дать ему ничего нового. Он не мог ни планировать грядущее, ни изменить то, что уже было. Но, находясь в теплом уюте чрева, он уже мог начать свои деяния… касаясь душ Соколов, которых ему так не хотелось оставлять тысячу лет назад, показывая им, что надежда не угасла, что их жизнь может стать лучше и что тайна, способная преобразить мир, сделать его другим, кристально чистым, очень проста. Миритесь с чужими ошибками, сейте добро и любите друг друга.
Тем не менее он заставил себя отвлечься от мира и счастья своего неторопливого роста, чтобы прикоснуться к собственному мечу, своему Соколу. Дугхаллу Драклесу.
Дугхалл.
Голос со всех сторон окутал Дугхалла Драклеса. Он стоял на коленях перед вышитой шелковой зандой , готовясь узнать свое будущее по горсти серебряных монет, брошенной на платок. Квадранты Дома, Жизни, Духа, Удовольствия, Долга, Материального Благополучия, Здоровья, Целей, Мечтаний, Прошлого, Настоящего, Будущего оставались пока пустыми — узор, который составят на занде брошенные монетки, еще не лег на них.
Дугхалл.
Положив монеты, он глубоко вздохнул. Сердце Дугхалла узнало этот голос.
— Возрожденный? — прошептал он.
Мой верный Сокол, ты слушал душой и сердцем. Ты собрал моих союзников, ты подготовил их, и я вижу, что они сильны и отважны. Пришли их теперь ко мне, но втайне.
— Я сам поведу их к тебе, — ответил Дугхалл.
Нет. Ты собрал хороших людей и умело обучил их, но ты не солдат, Дугхалл. Жди там, где находишься.
Отказ Возрожденного был страшным ударом. Дугхалл предполагал, что отправится вместе с армией, которую собрал для Возрожденного… более того, он желал возглавить ее. Но ему велели просто отослать своих людей — среди них были и его сыновья, — а самому оставаться в этом глухом углу, который он выбрал для лагеря, и просто ждать.
Он — обнаженный меч, алчущий крови врагов Возрожденного, и он ждал этого зова с того мига, когда, следуя велению занды , тайно покинул Дом Галвеев. Он терпеливо сносил трудности и лишения, познал боль и страх; он служил всем сердцем своим, он отдал все, чем располагал. Но он — старый меч, и клинок его давно заржавел… и вот Возрожденный призывает собранных им людей, но не его…
Голос Соландера тихо шептал, обращаясь к его уму и сердцу: Дугхалл, у меня на тебя другие планы. Мне не нужно, чтобы ты погиб на поле боя. Драконы возвращаются. Они уже расхаживают по улицам Калимекки, подготавливая место для себя. Жди там, где теперь находишься, ибо я предвижу несчастье, и именно ты поможешь мне справиться с его последствиями. Но только если останешься там, где ты сейчас.
— Какое несчастье? И что я могу сделать здесь? Ведь это всего лишь рыбацкая деревушка.
Если бы я был богом, то открыл бы тебе будущее, но я всего лишь человек. Будущее столь же непроницаемо для меня, как и для тебя. Я знаю только, что если ты будешь ждать там, где находишься, то предотвратишь разрушение всего, что создали Соколы за прошедшую тысячу лет.
Дугхалл ответил:
— Значит, я буду ждать. Я исполню твою волю… все твои приказы.
Ты мой меч, Дугхалл. Без тебя я погибну.
И голос Возрожденного исчез. Пропало и окружавшее Дугхалла тепло, а вместе с ним и кокон радости, любви, надежды. Хрустнув суставами, Дугхалл поднялся на ноги, подошел к окошку крытой травой хижины, в которой обитал здесь, и посмотрел на север — на дымящийся конус вулкана. Жизнь была подобна этой огнедышащей горе — спокойной с виду, но клокочущей внутри, смертоносной, способной в любой миг взорваться и уничтожить все вокруг. Что может сокрушить плод тысячелетних трудов? Что способно помешать триумфальному возвращению Соландера?
К северу от деревни, на поле, собранное им войско готовилось к будущей битве — неминуемой, как говорил им он сам. Теперь нужно было отослать их к Возрожденному. Небольшая флотилия боевых ладей островитян без него отправится на юг — к окраине Иберы, к месту, где Веральные Территории смыкаются с Иберанской границей. Магия помогла ему определить точку, в которой надлежало высадиться на сушу. Оттуда войско направится навстречу Возрожденному, и он сам поведет его на битву с укрепившимися в Калимекке Драконами.
И когда войско уйдет, он, Дугхалл, останется в этой крохотной рыбацкой деревушке, дожидаясь знака, который сообщит ему, что нужное время пришло. Он будет поститься. Необходимо надлежащим образом подготовить свое тело, — он уже занялся успевшей состариться плотью. Он будет изучать узоры монет на занде и призывать Говорящих, чтобы они поведали ему о происходящем внутри Вуали. Он будет служить.
Хотелось бы только знать, какого рода катастрофа их ожидает.
Хасмаль скорчился возле самого киля, то и дело поднося к носу открытый пузырек с маслом грушанки и пытаясь забыть одновременно и про здешнюю вонь, и про качку. Заклятие давалось с трудом: к горлу все время подкатывала тошнота.
Он был рад тому, что обнаружил место, где никто не мешал ему ворожить. В чреве «Сокровища ветра» находились три отдельных трюма: кормовой, средний и носовой. Спускались в них через люки, и тот из них, что вел в задний трюм, располагался прямо за гальюном, куда он мог ходить, не вызывая ничьих подозрений, особенно теперь, после отплытия судна, когда экипаж узнал, что он страдает морской болезнью и поносом. И когда он проходил мимо какой-нибудь группы моряков — с болезненным, попросту паническим выражением на лице, — ему сразу же уступали дорогу.
Он знал, что после подобного представления его не хватятся в течение целой стоянки, и никто не станет разыскивать его.
Кейт находилась рядом.
— Постарайся не затягивать. То, что ты провел меня сюда никем не замеченной, отнюдь не означает, что Ри проглядит мое отсутствие.
— Он был у своих приятелей. И какое-то время не станет искать тебя.
— Будем надеяться. — Кейт отказалась от предложенной склянки с маслом грушанки и наморщила нос.
— Уж лучше нюхать трюмную вонь, — призналась она. — Ненавижу духи.
— Прости. — Он достал свою сумку с магическими принадлежностями и извлек из нее ручное зеркало, чашу для крови, терновую иглу и травы. — У меня есть все необходимое.
