— Гелла?
— Да, мой царь. Разрешишь поговорить с тобой?
— Я слушаю тебя.
— Возможно, мои речи будут не слишком приятны, поэтому я заранее прошу прощения.
— Гелла, ты знаешь, как я не люблю изворотливых речей, — в голосе царя послышались грозные нотки.
— Да, мой царь. Я по поводу этого залога мира, Фуара.
— Что с ним не так?
— Не в этом дело. Просто все замечают твое особенное к нему отношение.
— То есть?
— Ты даже оберегаешь его, занимаешься подготовкой и, как говорят, не только.
— Кто говорит?
— Многие. До меня просто доходили весьма разнообразные слухи.
— Какие же? — судя по тихому скрипу, Деймос сел в кресло и приготовился внимать.
— Самые невероятные: что ты готовишь из него едва ли не будущего наследника или любовника.
— Разве я похож на того, кому нужен наследник?
— Я знаю, что ты не можешь…
— Ты не с той стороны смотришь, Гелла. Сколько ты меня знаешь?
— Очень давно.
— И?
— О чем ты, мой царь?
— Деймос всегда будет с этим народом, Гелла, покуда я сам этого захочу. Считай это благословением богов. Или их проклятьем.
— Да, ты выходил невредимым из самого жестокого боя, и за те годы, что я тебя знаю, ни капли не изменился.
— Вот именно. А у распускающих досужие слухи не хватает ума взглянуть на проблему шире.
— Как так?
— Кто есть этот Фуар?
— Принц дальних земель.
— Верно. И кто там правит с моего позволения?
— Его брат.
— Именно. Но люди не вечны, возможны всякие… случаи. И если новый царь умрет, я не допущу, чтобы на трон взошел его сын или второй брат. Фуар отправится править, как мой ставленник. Это можно считать заделом на перспективу.
— Ты так уверен в преданности этого волчонка?
— Я похож на дурака, Гелла? Слишком мало времени прошло.
— Он больно взрослый для перевоспитания.
— По тому способу, которым воспитываются воины — да, но есть много других… методов. Ты ведь тоже попала ко мне чуть моложе его.
— Я не желала становиться наложницей и умела держать в руках меч. Я жизнью готова была заплатить, чтобы стать воином! — голос женщины стал глух.
— Знаю. И ты стала одним из лучших моих командующих. Более суровым и беспощадным, чем другие.
— Пришлось.
— Да. Но тебе это еще и нравится, не отрицай.
— Нравится, ты прав, мой царь. Но речь не обо мне.
— Ах да. В чем еще ты хочешь убедиться? Не любовники ли мы?
Кажется, Гелла смутилась, так как повисла молчанье. Прошло несколько ударов сердца, прежде чем Деймос продолжил:
— У кого-то не в меру буйное воображение, — и совсем тихо, едва слышно, — или поворошили пыль веков. Так или иначе, как ты себе это представляешь?
— Ну, Лиос до сих пор…
— Глупый смазливый юнец.
— Я тоже так считаю.
— Тогда к чему этот глупый разговор? Запомни и передай досужим сплетникам: я всегда поступаю и буду поступать так, как сочту нужным. Я — царь. Моя воля — закон, а чужое мнение меня не интересует, если я его не спрашиваю.
— Да, мой царь.
— И вот еще что, Гелла.
— Слушаю, мой царь?
— Можешь сообщить сплетникам, что найду — лично вырву язык! Я не позволю подрывать свой авторитет.
— Да, мой царь.
— Надеюсь, Илус, Ларг и Крайт не придут с тем же вопросом?
— Вряд ли. Если только Ларг. Он молод и горяч.
— Метит себя моим ставленником, хочешь сказать?
— Я не знаю.
— Не лукавь. Вы все — мой внутренний круг и ставленники так или иначе. Даже я не могу нести бремя царствования в одиночку.
— Я уверена лишь в одном — ты можешь нам доверять.
— Знаю. У меня отличное чутье, и я почувствую, если это не так.
Проницательность Деймоса грозила войти в легенды, поэтому Гелла лишь согласно кивнула, а царь поинтересовался:
— У тебя есть еще какие-нибудь вопросы ко мне?
— Нет, мой царь.
— В таком случае, я тебя больше не держу. Я доволен твоей бдительностью, Гелла, но следи, чтобы она не затмила все.
С этим странным напутствием воительница и ушла. А Фуар никак не мог заснуть, обдумывая произошедшее. Уж много странного свалилось в один момент.
Во-первых, Деймос наверняка знал, что он может услышать разговор. Чутье царя просто потрясающее, да и отсутствием ума он не страдал. Тут-то и вылезало во-вторых. Если Деймос знал, то зачем говорил все это? Чтобы он, Фуар, узнал планы относительно себя? А зачем? Ведь подобная информированность может сослужить дурную службу и разрушить подобные замыслы. Возможно, царь хочет сыграть на его честолюбии или, наоборот, ни в грош ни ставит. Существует еще вероятность, что Деймос просто умолчал о своих истинных намерениях.
Фуар постарался просчитать каждый вариант, но для точного прогноза информации было мало, поэтому выходило, что все возможно.
Интересно, на какие легенды прошлого намекал Деймос в разговоре? Видимо, кто-то все-таки помнит, что было до него. Как бы еще узнать это?
Еще один подозрительный момент: судя по всему, в своих постельных предпочтениях Деймос не гнушался и юношами. Пусть редко, но имело место быть.
Эта мысль повлекла за собой другую — о долге, об обещании братьям и о свертке на дне сундука. Подобный… поворот может быть шансом подобраться ближе, но… Фуар пока не чувствовал себя готовым на такое.
Принц весь измучился от этих мыслей, так и не решив, что будет лучше. Наверняка, Деймос будет пристально наблюдать за ним, подмечая реакцию, и лучше, если он не заметит ничего необычного.
Решив так и поступить, Фуар наконец-то смог заснуть, пусть через пару часов его и разбудили.
Потянулись ничем не примечательные дни, почти полностью похожие один на другой. Кажется, Фуару удалось себя не выдать. Во всяком случае, Деймос наводящих вопросов не задавал. Они вообще общались немного и, в основном, по делу. Царь, в принципе, был не из болтунов.
Чем дальше, тем больше принц проникался к царю каким-то странным уважением. Одна часть Фуара продолжала люто ненавидеть Деймоса, припоминая его жестокость, кровожадность, безжалостность, но другая… Другая видела, что царь все-таки радеет за своих подданных, пусть и обходится с ними сурово, но не без справедливости. Да, меры воздействия порой чересчур жестоки, но они помогают сдерживать в идеальном порядке такую огромную армию. И, кажется, никто из жителей не жаловался на голод, об эпидемиях он тоже не слышал.
Где-то Деймос глух к чаяниям народа, так как сам очень замкнут и никогда не догадаешься, что он задумал, но в целом царство, несомненно, процветает под его железной рукой. А как человек… можно описать одним словом — опасен. Как хищник, как зверь, но очень умный. Такое ощущение, что образ варвара-вояки всего лишь прикрытие. И за него очень хотелось заглянуть. Деймос очень походил на свой народ и в то же время разительно отличался.
