Спасти поврежденный глаз Ольгвара все-таки не удалось, но в остальном организм восстанавливался с потрясающей скоростью, чему немало способствовала его неисчерпаемая жажда жизни. В момент моего появления друзья как раз решали с помощью жребия, куда именно поедут на первую в этом году охоту. Я не терпящим возражения тоном заявила, что подобные мероприятия в ближайшее время отменяются, а в дальнейшем возможны только с моего личного разрешения. Уцелевший глаз цвета стылой стали окинул меня долгим задумчивым взором, потом Ольгвар с трудом повернулся к примолкшему принцу, который успел нацепить на лицо самую бесстрастную из имеющихся в наличии масок.
— Она всегда такая… добрая?
— Конечно нет! — «успокоил» друга Дин. — Обычно все гораздо ужаснее, просто сейчас как-никак щадит болящего, да и то в основном потому, что в случае чего будет жаль своих же усилий…
— Договоришься! — ласково улыбнулась я принцу, который под моим взглядом почему-то поежился. — «Титаник» доплавался…
Ольгвар молча затрясся от смеха. Конечно, вряд ли по эту сторону Границы была известна та давняя поучительная история с айсбергом, но смысл в целом он уловил верно.
После лазарета была экскурсия по парку с заходом в конюшню, где меня радостно приветствовал успевший соскучиться Агат, потом примерка новых парадно-выходных прикидов и долгое произвольное блуждание по замку — буквально куда ноги несут. К вечеру я с этих самых ног попросту валилась, а ведь на закате предстоял еще поминальный пир, который полагалось провести шумно и весело, с обильными возлияниями и песнями…
В общем, вчера я до постели добралась уже сегодня и, кутаясь в невесомое пушистое одеяло, вслух помечтала, что снова буду спать, пока самой не надоест. И вот — здравствуйте вам!..
Я с превеликим трудом отыскала свою расслабленную тушку в недрах пышного ложа, собрала волю в кулак и таки заставила себя покинуть нагретое местечко. Сил не было даже на обычные в такой ситуации непечатные высказывания, так что незваному визитеру сказочно повезло — пока…
Мой мутноватый спросонья взгляд вкруговую прошелся по комнате — никого, только лунный свет мерцающим туманом заполняет просторные покои. Что за …?! Шепот раздался снова, громче и отчетливее. Так, теперь понятно — кому-то из телепатов позарез приспичило нарваться на вежливость! И это совершенно точно не Призрак, тот слишком любит жизнь, потому что как никто другой знает, с чем сравнивать…
Сенсоры привлекли мое внимание к тонюсенькой полоске слабого света, сочившегося сквозь узкую щель под резной дверью в дальней стене. Как же, как же, помню — ту «крохотную» квадратную комнатку (всего лишь восемнадцать на восемнадцать метров, не больше!) я отвела под свой временный кабинет. К этому как-то располагали многочисленные книжные полки, цветная карта Материка — во всю стену, изысканная, но строгая отделка и массивный письменный стол в комплекте с огромным удобным креслом, парой изящных канделябров и полным набором канцелярских принадлежностей.
Я, разом стряхнув сонливость, соскочила с кровати, наскоро протерла глаза и, нашарив халат и тапочки, решительно двинулась к источнику беспокойства. За то время, которое понадобилось, чтобы пересечь комнату, я успела раскалиться добела и даже заготовила пару сотен увесистых выражений. Ничего, раз уж кому-то настолько возжелалось общения со мной в неурочный час, пусть не сетует на отсутствие у собеседницы тяги к церемониям!..
Дверь в кабинет я распахнула пинком… и застыла на пороге, распахнув заодно и рот. Посреди темноты мерцал и переливался внушительных объемов столб синевато-серебристого цвета, внутри которого угадывался более плотный сгусток антропоморфных очертаний. Странно — и ничуть не страшно!..
— Кому не спится в ночь глухую?!.
— Призракам, естественно, — так они, кажется, у вас называются?
В пространстве что-то сдвинулось, как будто наводя фокус, очертания предметов обрели четкость. Незваный гость повернулся ко мне, встряхивая головой, чтобы отбросить за спину длинные пряди рафинадно-белых волос; алые ромбовидные зрачки ярко замерцали на фоне овальной угольно-черной радужки.
— Узнаешь?
— Забудешь тебя, как же!..
Мне все-таки удалось перехватить на полдороге выпавшую челюсть, но насмешливо-участливый взгляд нежданного визитера спровоцировал приступ небывалого смущения, который я попыталась прикрыть сварливым тоном:
— Если тебе настолько загорелось увидеться, совсем не обязательно было заставлять меня тащиться среди ночи в такую даль, а мог бы материализоваться сразу под одеялом — вот это был бы сюрприз так сюрприз!
— Раньше надо было думать! — парировал незабываемый гость. — Совсем недавно тебе много чего предлагалось, в том числе и соседство под одеялом, но ты же меня попросту послала, да еще так основательно, что назад я добрался только сейчас! Так что… поздновато спохватилась, госпожа «видящая»! Сама виновата!
— В том-то и дело, что даже морду-то в сердцах набить некому, разве что немного покусать собственные локти… — Я скорбно покачала головой, но потом не удержалась и прыснула в голос: даже в таком состоянии у супермага с чувством юмора был полный порядок!
— А если серьезно, — невозмутимо продолжал гость, не обращая внимания на мое хихиканье, — то могла бы потрудиться и осмотреться внимательнее, тогда бы не пришлось допытываться, почему вдруг мое перемещение здесь и теперь ограничено этой комнатой!
Я вслед за ним послушно подняла глаза к потолку. Он прав: могла бы сама догадаться, что моя хваленая интуиция сработала неспроста, помогая выбрать именно эти апартаменты из всех предложенных! Резные деревянные панели представляли собой как минимум третий слой отделки, нанесенной поверх плиты-перекрытия, где и красовалась большая сдвоенная пентаграмма, вытравленная в камне. Аналогичная деталь обнаружилась прямо под ней — на полу под ковром. Из них сочилось то самое синевато-серебристое сияние, внутри которого призрак чувствовал себя вполне комфортно — по крайней мере, пока не переступал границ…
Тем временем Таэрш-э-рарт успел непринужденно устроиться на полу, скрестив ноги, затем гостеприимно повел рукой:
— Присаживайся, будь как дома!
— Премного вам благодарны! Так ты что же, не умер? — Я, отвесив глубочайший реверанс и чуть не потеряв при этом тапочки, свернулась в глубине огромного кресла и прикрыла ноги краем пушистой накидки.
— После того что ты надо мной утворила?! Я, к сожалению, всего лишь смертный, а «черные молнии», чтоб ты знала, так высоко ценятся еще и за весьма уникальное качество: убивают окончательно, без всяких шансов на дальнейшую жизнь в любом ее проявлении и понимании.
