— Да, полковник…
— Толлардо, Франко Толлардо. Командующий Восемьдесят Седьмым пехотным полком. Не беспокойтесь, я, хоть и родился в Темесе, служу Империи уже тридать лет.
— Я поняла, — переводит дух Аэлла. Наваливается свинцовая тяжесть — словно весь пережитый страх и усталость обрушиваются разом. — Наверняка я видела не всех. У самых крупных зверей броню пробьют лишь большие пушки.
— Осадная артиллерия у нас есть, — задумчиво произносит полковник. — Но атаковать их — значит менять задачу корпусу. А она поставлена даже не в Нехавенде, в столице. Это может сделать лишь коннетабль. Могу отвести вас к нему, а он из лучших полководцев Империи. Я командовал ротой в его полку…
— Как его зовут? Я далека от армии, а в Империи не была восемнадцать лет…
— Коннетабль Империи Эсташ Лайтери.
Аэлла не врала, когда говорила, что не знает никого в ствангарской армии. Но Лайтери успел стать живой легендой, о нем знали далеко за пределами Империи. Друзья восхищались и завидовали, враги ненавидели и завидовали. Завидовали же тому, что с тех пор, как возглавил взвод, Лайтери не проиграл ни одного боя.
— Сам… Лайтери?!
— Он самый, почтенная. Где он — там победа!
— Я должна сообщить все немедленно!
— Кто с этим спорит? Пошли.
Лайтери далеко не молод — наверное, ровесник Элрика. Но о возрасте напоминают лишь седые волосы: льдисто-голубые глаза по-молодому яркие и внимательные, мозолистые руки совсем не дрожат, а у солдатских костров еще судачат об очередной (третьей по счету) молодой жене. Несмотря на разницу в пятьдесят семь лет, она в положенный срок родила сына — как две капли воды похожего на Лайтери в молодости. Да и меч-двуручник за плечом, похоже, не сильно тяготит могучего старца.
— Твои не устали? — спрашивает коннетабль, уверенно правя могучим жеребцом. Голос гудит властно и мощно, как пламя в кузнечном горне.
— Устали, сир. Но отдохнуть времени нет. Эта женщина прислана Ларошжакленом. Лейтенант передает, что Ритхэас отбивается от чудовищ в окружении, без нашей помощи продержится хорошо если до рассвета.
— Правда? — поднимает седую бровь коннетабль. — Там же пушки, укрепления…
— Спросите сами, сир коннетабль.
— И спрошу. Э-э, девушка, не знаю вашего имени…
— Аэлла, — раздраженно бурчит танцовщица. Каждая минута промедления оплачена кровью земляков, а они тут ломают комедию, изображая учтивых кавалеров…
— Аэлла, сколько чудовищ вокруг поселка? И каких?
— Включая всякую мелочь — десятки тысяч, лес кишмя кишит, вплоть до тракта, — начинает Аэлла. — Разные: есть такие мелкие летуны с когтями — от них лишь щебенка помогает. Есть наземные, типа крыс, но с кота величиной. Имеются крупные, вроде единорогов, костяными стрелами плюются. Есть и вовсе здоровенные, с броней…
— Слоночерепахи, — вздыхает Толлардо. — А драконы?
— И эти есть — три штуки самое меньшее…
— Вы уверены, коннетабль, что мы справимся с ними?
— Нет, но селяне не устоят точно.
— А говорили — мелкие стаи, через границу просочившиеся, — ворчит коннетабль. — Ох, и спрошу я с командующего Рубежной армией. Кстати, Аэлла, как получилось, что отправили вас? Я знаю Ларошжаклена, он бы не стал прятаться за чужими спинами.
— Ларошжаклен тяжело ранен. Почему послана я? Дело в том, что по некоторым причинам у меня был шанс прорваться. Видите ли, я — жрица Храма Исмины…
О том, что магия против Тварей Ночи бессильна, если только это не Сила Мира, танцовщица предпочитает молчать. Нет уверенности и в том, что Сила пробудится в нужный момент, значит, не стоит на нее и уповать.
— Вы намерены атаковать? — спрашивает Толлардо командира.
— Да. Эти, если разберутся с селом, возьмутся за нас на дороге, и тогда нам конец. А так, если в тыл ударим, глядишь, и проскочим внутрь, в крепости отбиваться сподручнее. Да и не дело бросать в беде гражданских — как ни крути, мы на их налоги живем…
— Ну, прорвемся в село. А дальше? Они нас блокируют — и все. И подадутся хоть на Нехавенд, хоть на Салванг — пробивать дорогу тем, кто снаружи.
— Только когда покончат с нами, — спокойно отвечает Лайтери, и Аэ понимает — решение уже принято. Можно упокоиться, селян в беде не бросят. — Могу побиться об заклад, ими кто-то руководит, как обычной армией. Никакой полководец перед большим походом три свежих полка в тылу не оставит. Сначала попробуют разделаться с нами. Если не получится — тогда да, начнут мудрить.
— У них не получится?
— От нас зависит, Франко. Вообще-то три полка с артиллерией, боеприпасами, если они не в чистом поле и готовы к бою, не так просто уничтожить. Мы продержимся, а если нет, положим пол-орды, тоже неплохо. Главное — добраться до села прежде, чем его возьмут.
Больше ничего объяснять не нужно. Эти двое понимают друг друга с полуслова еще с тех времен, когда один командовал полком, а второй — ротой. Достаточно Лайтери назвать общий замысел, как Толлардо принимается его достраивать, воплощать в конкретный план.
— Значит, наступать нужно немедленно и по полю, коннетабль, — вслух размышляет полковник. — В лесу мы рассеемся, да и от пушек будет меньше толку. Двигаться надо полями, расчищая дорогу огнем орудий. Прорываться будем к воротам — Ларошжаклен осенью прислал карту, они как раз за полем.
— А дальше как?
— Мой полк — головной, Семьдесят Третий — замыкающий. Шестьдесят Шестой будет охранять обоз и не допустит, чтобы нас разделили. В таком порыдке и в село входим, при этом артиллерия, пока кто-то остается снаружи, будет поддерживать замыкающий полк. Затем занимаем круговую оборону и ждем штурма.
— А если его не будет?
— Тогда сами делаем вылазки, не даем им идти на Нехавенд и Салванг.
— Так и сделаем, полковник. Готовьте приказ по вашему полку, я подготовлю по всему корпусу. И еще… Не люблю льстить, но сейчас вы лучший командир полка Империи. Почему же баталия под вашим руководством в бою за Саггард понесла такие потери?
— Вы знаете Бланмениля?
— Конечно. Редкостный дурак, но ведь он командующий Рубежной армией…
— Лайтери, этот редкостный дурак командовал первым штурмом поселка, а я в нем участвовал в качестве рядового. Нас пустили вглубь, а там в упор расстреляли из пушек и арбалетов. Потом мы перестроились и атаковали еще раз, село-то взяли, но они успели сделать, что хотели. Шедший с «черноплащниками» Палач Лиангхара никак своим не помог, но и сам спокойно ушел на рыбачьей шаланде, приведя в действие заклятие. Оттуда и пошли все нынешние беды. Кстати, Аэлла, вы ведь из Эрхавена?
