— Кори, ты не услышал меня? Я переспал с королевой.
— Молодец.
— Кори? — Медео не трус, но ему становится страшно.
— Угу, — Кори, повернувшись к свету, рассматривает свою левую руку, подравнивает ноготь на среднем пальце, удовлетворенно кивает.
— Ты так спокойно к этому относишься?
— А как мне к этому относиться? Мой младший брат приходит и сообщает мне, что переспал с королевой. Делает он это в самом центре Дар-Аккала — дворца, где даже стены имеют уши. Конечно, я совершенно спокоен. Нас казнят через два, самое большее — через три дня на рассвете, и знаешь что?
— Что?
— Я вот думаю: может, мне тоже за это время удастся с кем-нибудь переспать? Просто чтобы иметь представление, как это делается. А то на меня уже косо смотрят. Трудно, понимаешь ли, вечно делать вид, что у тебя кто-то есть и ты это успешно скрываешь.
— А у тебя… никого нет? — такое Медео никогда не приходило в голову. У Кори никого нет? Экзальтация, вызванная проведенной в королевской опочивальне ночью, испаряется. — А кто тебя чешет во время альцедо?
— Никто. То есть кто придется. Последний раз Хьелль меня вычесал. Тейо Тургун уже старый.
Пол плывет у Медео под ногами. Хьелль? Тейо Тургун? Сколько Кори лет, Чахи меня задери? Двадцать один? А все еще говорили, что я веду себя неприлично!
— Почему ты не пойдешь к королеве?
— Чтобы с ней переспать? Не думал, что это так просто, — сумрачная морщинка пролегает на лбу Кори.
— Попроси у нее, пусть выдаст тебе деле королевской крови. Их там полно за ширмами. Красивые.
— Откуда ты знаешь?
— Я заглядывал в детстве… — извиняющимся голосом сообщает Медео. — Еще вместе с Эрлом.
Если сейчас Кори не схватит меня за горло, не шарахнет об стенку и не начнет выбивать всю правду о том, где и как у нас можно заглянуть за королевские ширмы, я совсем за него испугаюсь. Ой-ей-ей! Кажется, он и не думает так поступить.
— Медео, чтобы тебе было известно… Вдруг казнят одного меня, а тебя, наоборот, сделают первым министром. Лорд-канцлеру не полагается самому просить себе деле королевской крови. Это делается по высочайшему соизволению властительницы Аккалабата. Когда она соизволит. Но наша, точнее, твоя королева редко что соизволяет. И слава Лулулле. Меньше путается под ногами.
Кори поворачивается спиной, всем видом давая понять, что разговор окончен.
— Хочешь, я попрошу ее? — спрашивает Медео эту неумолимую и в то же время очень усталую спину. В ту же секунду железные пальцы смыкаются у него на шее, а ноги отрываются от земли.
Я совершенно не способен предсказать, когда мой старший брат шваркнет меня об стенку. В детстве у меня лучше получалось угадывать. Надо его чаще злить. Теряю навык.
— Не. Взду-май, — отчетливо артикулирует Кори. — Если она попытается меня женить, я откажусь, имей в виду.
Медео жалобно скашивает глаза и делает попытку повести крыльями. Бесполезно. Он распластан по стене, как кролик на жаровне.
— И не пытайся сам себе поверить, что ты влюблен в королеву, — прибавляет Кори, несколько ослабляя хватку, что дает возможность Медео ответить:
— Я в нее — не уверен. Она в меня — да.
— Тоже мне новость! — слышится недовольное бурчание в нескольких шагах позади них, у самой двери, замок на которой Кори, прежде чем начать разговор, два раза проверил.
Смена мизансцены, спровоцированная этой фразой, происходит молниеносно. Как и следовало ожидать от тех, в чьих жилах течет кровь даров Халема.
— Ты слышал. Ты умрешь, — спокойно, как на уроке грамматики, сообщает Медео.
Делихон с неподдельной заинтересованностью разглядывает лезвие, протыкающее на груди его кожаную куртку. Сзади, если скосить глаза, ему хорошо видно голубые клинки Кори, упирающиеся в форменную эмблему делихонских сил безопасности между лопатками. Но эти мечи его интересуют значительно меньше.
— Ужасная неразборчивость в средствах! — недовольно фыркает он, указывая подбородком на меч Медео. — Так типично для Дар-Эсилей. Фехтовать ржавым вертелом времен королевы Лулуллы. И все из-за того, что лень дальше, чем на два шага, зайти в оружейную. Ну да теперь уже поздно. Будешь покупать мечи в сомнительных лавках у южной стены Хангафагона. Брррр! Позорише!
Кори смотрит с недоумением. Откуда этому чужаку, пусть даже он шныряет по Хаяросу, как у себя дома, знать, что Медео действительно всю жизнь фехтует абы чем и даже бравирует этим? Снимает со стены или берет из стойки в оружейной первое попавшееся оружие и — вперед. Сломал меч или кинжал — метнулся в замок за новым. Только свое — из оружейной, заботливо укомплектованной предками. Но любое, какое под руку попадется, и желательно, чтобы до него было можно дотянуться, стоя на пороге. Два шага в глубину почти бесконечного арсенала Дар-Эсилей — это даже слишком щедрое предположение для Медео. Кори иногда специально перевешивал широкие мечи, которые считал подходящими для своего брата, поближе к входу. Чтобы их младшее лордство не утруждалось. Но откуда делихон… хотя какой он делихон, к демону Чахи!
— Я угадал? — усмехается тот.
— Почти, — Кори ужасно не хочется его убивать, после того, что было на Делихоне, после того, как шатающийся от усталости Корто внес в парадный зал Дар-Аккала измятое, окровавленное тело Эрлы и, опустившись на колени, положил возле ног Медео. Но делать нечего. Тайна Медео не ему одному может стоить жизни. Кори дергает щекой в сторону, показывая брату: мол, отойди, я сам.
— Кори, я вижу твою выразительную мимику. За левым плечом у Медео, если ты не заметил, висит отлично отполированная локсийская секира. Ты прекрасно в ней отражаешься.
Кажется, делихон никогда не перестанет его удивлять. Кори непристойно ругается про себя. Убивать его сейчас, не выяснив, как он намерен использовать свои обширные знания об Аккалабате в целом и о семье Дар-Эсилей в частности… Нет, этого они себе не могут позволить. Поэтому…
— Отойди, Медео. Мне нужно с ним поговорить.
— Сначала я ему уши отрежу.
— Ты никогда не отличался логикой, — вздыхает Кори.
Корто явно наслаждается ситуацией.
— Разговоры, — недовольно произносит Медео. — Разговоры и разговоры. Вечные ваши разговоры о том, о сем, о десятом, о сто четырнадцатом. Пока не приставишь человеку меч к горлу, ничего о нем не узнаешь. Сначала один, с золотыми когтями до полу, потом сообразительный старец с Делихона… Достали уже. Кори, давай тебе не нужно будет с ним поговорить.
— Нужно.
Когда Кори нужно, он умеет говорить «лорд-канцлерским голосом». Теперь уже Медео корчит рожу. Но меч все-таки убирает. Первое, что делает делихон, когда остроконечное лезвие перестает царапать ему грудь, — подходит к локсийской секире и легонько проводит по ней пальцем.
