К шее прикоснулась та самая ежовая рукавица, только с крохотными сосульками вместо игл. Дыхание сперло, прошиб холодный пот, а пальцы пришлось сжать в кулаки, чтобы скрыть дрожь. Один взгляд — и Мадрейв все поняла бы без лишних слов, но на мое счастье инквизитора больше заботили бочка и лекарь.
— Откройте сами, — Луис не проявляла пред женщиной ни капли страха — то ли такая смелая, то ли ей просто все равно. — Не заперто.
Скрежет дерева вызвал такую же «щекотку» в зубах, как и укус ворсистой шерстяной рукавицы. Стоило немалых усилий не скривиться, а когда Марта заглянула внутрь — устоять на негнущихся ногах. Женщина склонилась чуть ли не над самой гладью, повела носом и выпрямилась, оттряхивая ладони.
— Действительно, пиво, — ее тон и выражение лица были такими, точно в бочку неделю сливали ночные горшки. — Благодарю за содействие. Дальше справлюсь сама. А к вам настоятельная просьба — заприте ворота и никого не впускайте и не выпускайте до завершения расследования.
— Хорошо, — проговорил с напускной отрешенностью, ведь внезапная радость еще подозрительнее, чем страх. — Немедленно передам майору Норманну.
Мадрейв ушла, Луис всем своим видом давала понять, что не желает общаться, поэтому вернулся в кабинет. Так как Амелин сидела под арестом, портальный разгром прибирали Инга и Нэй, пока Ривер обновляла каляки на освобожденных от бумажной оккупации досках.
— Как все прошло? — спросила секретарь.
— Ничего еще не прошло, — плюхнулся в кресло, достал шкалик и хлебнул из горла. — Все только начинается.
Испуг и дрожь отступили, но разум заволокло хмельным туманом. Чтобы немного развеяться, собрал из-под стола растрепавшиеся гроссбухи и попытался разложить по номерам. Но вместо номеров видел калейдоскоп знакомых лиц с вопросиками над макушками. Если меня сдал не убийца, то кто? И зачем?
В одной из книг хранились письма, и стоило неосторожно взяться за корешок, как шуршащий пожелтевший поток вмиг засыпал весь стол. Блин. Пока собирал все в стопку, краем глаза поглядывал на адреса — тайная канцелярия, министерство путей и сообщений, академия целительства и белой магии, оружейный дом мастера Паудро и все в таком духе. Девяносто девять посланий из ста начинались со слов «Премного уважаемый мастер Стрейн» и только одно озаглавили иначе — отчего сразу выделил его из общей кипы. И если бы не внезапный кавардак, я бы вряд ли когда-либо его увидел.
Милая Инга!
С нетерпением жду нашей встречи! Вторжение разлучило нас на долгие два года, и за это время ты наверняка превратилась в статную молодую женщину. Очень по тебе скучаю, но ответить согласием, увы, не могу. Да, ты — лучшая студентка, и любой профессор поручился бы за тебя головой, даже если бы не знал, что ты моя племянница. Да, ты очень умная, смелая и ответственная, но для такой должности у тебя слишком мало опыта. Поверь старому вояке — махать саблей на плацу и драться лицом к лицу с безумным орком — две большие разницы. Потому-то и направил тебя к Вильяму — чтобы набиралась знаний не за партой, а в бою. Еще несколько лет практики — и из тебя получится такая управляющая, что хоть на трон сажай. Не держи зла. Целую, обнимаю.
Кассий.
Печать и подпись — точно такие же, как на свитке инквизитора, а значит, вряд ли это подделка. Разом высосал почти треть бутылки и спрятал листок среди других писем. Если бы Инга увидела мои вытаращенные зенки, то сразу бы обо всем догадалась, а время столь ценного козыря еще не пришло. Дерьмо, говорил же — в императорской здравнице случайных людей нет! Здесь даже горничная — дочь знаменитого полевого медика и героя войны, а уж в помощницы явно поставили кого повыше. Но чтобы родственницу самого повелителя… Черт, мог ведь догадаться…
И что теперь получается? Инга метила (и наверняка метит до сих пор) на мое место — раз. Всецело следует заветам и законам Цеметры — два. Восприняла в штыки любые отношения с грейсами, считая их чудовищами и дикарями — три. Сплетаем все ниточки и получаем мотив: чтобы избавиться от ненавистного наставника и доказать, что справится не хуже (уж с нелюдями точно якшаться не станет), очкастая кобра и настучала в Орден. Уж не знаю, когда успела, но порталы тут в ходу, а может, есть и более простые и быстрые способы обмена информацией.
Какой-нибудь магический телеграф или чародейский интернет — настучал в один кристалл, а другой в тот же миг расшифровал, будь хоть за тысячу верст. Впрочем, сейчас детали не важны. Главное — развернуть игру в свою пользу. Засранка прекрасно понимала, что если донос подтвердится, мне не сносить головы. Фактически, это попытка убийства, и раз рука не дрогнула и совесть не заела, значит, ничего не стоило и вино отравить, и дрожжи-душители в грязь подсыпать. А с учетом связей и богатства, достать любую волшебную приблуду столь же просто, как купить новую сумочку в бутике.
Попалась, сволочь. Теперь нужны улики — причем не железные, а титановые. Марта ее на костер не отравит — пусть хоть всю здравницу вырежет и съест, но забрать в столицу на серьезный разговор с дядей, думаю, сможет. И пока император будет наставлять и воспитывать отбившуюся от рук племяшку, я в тишине и спокойствии закончу стройку. Шик! Так и поступим.
— Я на обед! — встал и, пошатываясь, подошел к двери. — Кто со мной?
Инга смерила меня презрительным взором и отвернулась, задрав носик.
— Ривер?
— Я занята, — ведьма смахнула пот тыльной стороной ладони, оставив на щеке темную полосу.
— Потом доделаешь, — без церемоний взял ее под руку и увлек за собой. — А то опять свалишься без задних ног.
— А тебя еще и передние есть?
— Не бузи, — прошептал одними губами, но острое ухо все уловило. — Нужна помощь.
Мы пришли в беседку — плеск волн и крики чаек отлично прятали разговор от посторонних. Вдали Марта выстроила рабочих перед будущим инкубатором и о чем-то расспрашивала. Мужики свесили головы и мяли картузы в опущенных руках, но этих ребят я ничуть не опасался. Никто из них, даже Барко, не знал истинное предназначение постройки, а если кто и видел переговоры с грейсами, то вряд ли догадался об их сути. А то, что ведьмы ошиваются у берега и так никто не скрывал.
— Это Инга, — сказал, пригубив коктейль из апельсинового сока, кокосового молока и рома.
— Что — Инга? — Ривер не сразу поняла, о чем речь, с ненавистью сверля взглядом инквизитора.
— Всё — Инга.
Эльфийка посмотрела искоса и с недоверием — мол, совсем бедняга допился. Я же рассказал о найденном письме и построенных на его основе догадках.
— Как-то жиденько, — подытожила спутница.
— Знаю. Нужны доказательства. В комнате могли остаться следы — как физические, так и магические. Инга чувствует себя здесь королевой и обыска уж точно не боится. Иначе бы спрятала письмо получше, а то и вовсе сожгла — но нет, сунула в общую папку. Флаконы от яда, грибной порошок, мел — сгодится все. А если повезет, найдем какое-нибудь запрещенное заклинание или нечистый артефакт — вот Мадрейв обрадуется.
— Лучше бы она сдохла, — чародейка фыркнула и откинулась на спинку.
— Всецело поддерживаю, — стыдно такое говорить, но когда в любой миг могут отправить в застенки, а потом сжечь живьем, как-то не до этики и морали. — И давно у вас терки?
— Какие еще терки?
— Ну… — взял на заметку следить за языком, несмотря на стресс и подпитие, — разногласия.
— А… — Ривер поежилась и скрестила руки на груди. — С академии. Мы считались лучшими ученицами среди всех групп. И собирались в инквизиторы, но за год до выпуска вышел указ о священности крови. И нелюдям навсегда закрыли дорогу в Орден. Теперь эта мымра решает судьбы целых городов, а я отгоняю порчу от всяких отельеров.
— Во-первых, не всяких, — поднял указательный палец. — А от важных министров и ставленников самого императора. Во-вторых, ты нравишься мне куда больше, несмотря на старые замашки.
