— Заплатим и будет так, как выгодно нам, — нашел ответ дядя.
— Если платить каждой морде, никаких денег не хватит. Нам и без этого расходов выше некуда. Одни генерал-губернаторы чего стоят. Или покровительство Бельского. Всем подряд на лапу совать много ума не надо. Тут нужно с умом подойти, — дед откинулся на спинку кресла. — Что у нас по добыче? Сколько осталось рабочих Игл?
— Из двадцати семи… — интеллигентного вида Щетинин Геннадий Львович, отвечавший за добычу скверны, запнулся, прокашлялся и продолжил: — В 11:40 началось катастрофическое падение уровня скверны. Сначала пришлось остановить 12 Игл, спустя полчаса еще 10. Сейчас остаются рабочими 2 Иглы. Но это недолго продлится. Сейчас уровень скверны опустился до 1,24 %.
— Замечательно! — нервно вскрикивает дед. — Если скверна совсем уйдет, это нам на неделю убытков, а то и поболее будет. Как бы не на весь месяц.
— Мы можем воспользоваться моментом, — берет слово отец, — мне только что звонил Волгин. У него на складах есть резервное оборудование на 2 Иглы. Сейчас он заканчивает выполнение заказа для шведов. Там еще 5 Игл. Он готов сорвать контракт и передать оборудование нам. За неделю-две мы можем поставить сразу 7 Игл. И не на окраине, а подобравшись ближе к центру зоны.
— Нужно пользоваться моментом, — поддерживает инициативу дядя. — Скоро зона стабилизируется. Снова появятся твари. Вы сами знаете, сколько сил ушло весной поставить одну-единственную Иглу. Сейчас есть уникальный шанс поставить у центра сразу 7 Игл. Поставим хотя бы километров в двадцати от нашего авангарда, и они нам будут давать столько концентрата, сколько все остальные вместе взятые. Нельзя упустить момента.
— А дорога? А земляные работы? Или хотите ставить рельсы? Тут так просто не обойдется, — скептически подходит к предложению дед.
Дядя посмотрел на отца и забарабанил пальцами по столу.
— Боюсь, провести трубопровод мы не успеем, — с сожалением продолжает отец, — и с рельсами не успеем. Возить цистерны автотранспортом мы сможем не раньше начала осени, когда начнутся первые заморозки. Но мы можем хотя бы начать, а потом уже продолжать строить дорогу и трубопровод. Другого выхода я не вижу.
— То есть поставить Иглы, бросить все и уйти. Так, что ли?
— Если обратимся за помощью к Волгину — можем успеть, — уверенно отвечает отец, — у него достаточно тяжелой техники. Нам бы дней десять и точно успеем. Кстати говоря, не мы одни задумались о наращивании мощностей. Тарасовы тоже призадумались. Они уже вышли к Волгину на прямые переговоры. Это после них он позвонил мне. Он ждет, что скажем мы.
При упоминании фамилии Тарасова дед морщится. Зато дальше слушал уже более заинтересованно.
— При таком раскладе, что тут думать, — развел он руками, — надо соглашаться. Хотя бы для того, чтобы не дать возможности усилить позиции Тарасовым.
— Волгину нужно покровительство, — продолжает отец, — и не просто покровительство, ему нужно войти в клан. Напомню, его конфликт с Оболенскими не закончился. На него по-прежнему наседают. Вопрос в том, готовы ли мы к такого рода осложнениям?
— Волгин с нами — это возможность поставить дополнительные 7 Игл уже сейчас. Дешевое оборудование и дешевый ремонт. Все это хорошо. Проблемы с Оболенскими — уже плохо. Но ничего, мы попросим заняться этим вопросом нашего многоуважаемого Бельского. Пусть князья сами между собой разберутся. Зря что ли столько лет в покровителях держим Бельского. Каждый месяц на Москву для его высочества отправляем вагоны ассигнации. Пусть отрабатывает.
И тут дед впервые за все время взглянул на меня.
— Кстати, а помолвка Андрея с Волгиной все еще в силе?
— Все в силе, — отвечает отец.
— Это хорошо. Слышал дочь у него красавица.
— И его любимица. Она у него одна осталась. Сына он потерял в прошлом году. Скорее всего, как раз из-за конфликта с Оболенскими.
— Брак Андрея и дочери Волгина скрепит наш союз. Это чтобы Волгин не вздумал сыграть в двойную игру. И не сбежал, если запахнет жареным. Чтобы знал, мы отныне повязаны. А конфликт Волгина с Оболенскими мы переложим на голову нашего многоуважаемого Бельского. Пусть князья сами между собой решают. И я вас уверяю, они обязательно решат. Потому как если не решат, мы добьемся аудиенции у самого Императора. В конце концов, нам-то какая разница кому платить за покровительство.
Я в шоке следил за происходящим. Не женитьба, а часть коммерческого замысла, ей-богу. И что хуже, женихом должен выступать я, при том, что я же намеревался расторгнуть помолвку.
Даже не знаю, как поступить: просто смолчать и оставить как есть или переговорить с Волгиной, а уже потом донести до родни?
Черт… Все усугубляется тем, что нужно высказаться сейчас. Потому как в противном случае, дед с отцом договорятся с Волгиным об одном, а я потом начну переигрывать и у них получится конфликт. Этого допустить не хочется.
С тяжестью вздыхаю и по возможности уверенно произношу:
— Я собираюсь расторгнуть помолвку с Волгиной.
Глава 14
Дед меняется в лице. Глаза отца округляются. Лица остальных присутствующих в кабинете вытягиваются.
Секунда повисшей паузу, вторая… Меня сверлит два десятка глаз. Именно сверлят, въедаются. Я стою прямо у двери с дипломом в руке, в предвкушении грандиозной жопы.
Сейчас дед заорет.
Вот прямо нутром чувствую, как ему подкатывает.
— Так… Александр и вы, Анатолий Сергеевич, постоянно отслеживать ситуацию в Омске. Прямо ежечасно, — принимается раздавать указания дед, — Глеб Иванович и вы Андрей Сергеевич, кровь из носа, но найти сотню каких-нибудь оболтусов. Среди них человек тридцать, не больше, должны быть осветленными. Не вздумайте усердствовать. Слегка светится и сойдет. В 21:30 они должны быть на вокзале. Под расписку передадите людей кто там будет ответственным за сборы.
— А что по оплате? По обмундированию?
— Условия те же, что для наемников на Иглах. Половину денег сразу, половину через месяц. Все остальное забота армейских генералов.
Закончив с одной темой, дед переключается на другое.
— Виктор, созванивайся с Волгиным. Пусть едет сюда. Будем договариваться. Геннадий Львович, готовь что нужно. Оборудование, специалистов, рабочих, в общем, все необходимое. Уже завтра утром это должно быть отправлено в Черноярск. Воздухом, поездом — как угодно. У нас неделя. Максимум — две. Ориентируйся на этот срок. И собирайте бойцов. Если скверна появится раньше, рабочим понадобится дополнительное силовое прикрытие. Вопросы есть?
Вопросов не оказалось.
— Тогда всем за дело!
Мне приходится отойти в сторону. Все уходят кроме отца и дяди. Дверь закрывается. Теперь в кабинете вместе со мной остаются четверо.
— Андрюша, внучок, не стой у двери. Подойди ближе, — даже с лаской произносит дед.
«Ну точно сейчас писец начнется»
С этой мыслью подхожу ближе и становлюсь около маленького столика между отцом и дядей. Понимаю, если сейчас дед разорется, мне придется сначала выслушать море ругани и лишь потом, облитый с головы до ног помоями я смогу что-то возразить, посему сразу перехожу в наступление:
— Год назад я имел глупость захотеть жениться на самой красивой девушке в классе. Это было ошибкой. Потому как красота, это просто красота. Сейчас я уже понимаю, женитьба — это нечто большее. Нам предстоит прожить вместе целую жизнь. Теперь спустя год она по-прежнему мне видится красивой. Но я понял, я не испытываю к ней никаких чувств. Она тоже ничего ко мне не испытывает. Мы совершенно чужие люди. Я хотел сначала с ней поговорить, а потом заявить о разрыве, но учитывая теперешние обстоятельства, говорю сейчас. Пока это не зашло слишком далеко. Прежде чем вы с ее отцом не договоритесь о союзе. У меня все.
Получилось неплохо. Чуть пафосно, используя лексику Андрея, но высказал исчерпывающую позицию. Своей речью я слегка загрузил всех троих.
Или… Или не загрузил?
Дядя прикрывает нижнюю часть лица рукой и, подрыгивая плечами, начинает смеяться. Отец слегка улыбается. И лишь дед продолжает оставаться серьезным.
