— Весь в отца, — слегка кивая, произносит он. — И когда он стал таким говорливым? То молчал в тряпочку и на тебе, заговорил на мою голову. Виктор, что смешного? По твоим стопам пошел. Еще и с гаком. Не успел окончить лицей, а уже ставит условия. По-моему, у вас в генах произошел какой-то сбой. Один отказался от помолвки, теперь второй… Ты бы лучше, Андрей, такой бойкий с Тарасовым был, а не здесь перед нами показывал гонор. Или ты думал, я не узнаю о вашей несостоявшейся дуэли?
От упоминания о злосчастной дуэли, мне аж в сердце кольнуло.
— Видишь ли, Андрей, ты сказал свое слово, — продолжает дед, — помолвка свершилась. Именно поэтому Волгин после того как к нему прибежал Тарасов, позвонил твоему отцу и подкинул идею. Он уже воспринимает нас родными. Вхождение Волгина в наш клан, учитывая проблемы рода с князем Оболенским, доставит нам некоторые неудобства. И в то же время нас усилит и обогатит. Ты сам слышал, о чем сейчас говорилось и чем он нам может быть полезен. Твой отказ будет означать, что Волгин от нас отвернется и перейдет на сторону клана Тарасовых. Вполне может быть, еще и обидится. Станет врагом. Мы останемся теми же, кем были, а они — Тарасовы и Волгины, возвысятся. Поэтому хочешь ты или не хочешь, но ты женишься на дочери Волгина. Хотя бы потому, что год назад принял это решение. Ты мужчина. Ты должен отвечать за свои поступки.
— То есть мы должны пожениться, даже если будем друг друга ненавидеть? Разве нельзя с этим Волгиным договориться как-нибудь иначе? — охваченный возмущением задаю вопросы, с трудом переваривая вердикт деда.
— Любой союз скрепляется прежде всего родственными связями, а уже потом деловыми. Это основа, на которой держатся кланы. Все завязаны между собой кровью. Может быть, если бы ты год назад не затеялся с помолвкой, этого всего не случилось. Но теперь идти на попятную поздно. Ты должен жениться, и ты женишься на Волгиной. Никуда ты не денешься. Потому что от этого брака теперь зависит наше общее благосостояние. Тебе все понятно?
«Или смени фамилию и пошел из дома», — мысленно договариваю.
— Есть чувства, нет чувств — Андрей, какая разница? Тебе же никто не запретит иметь потом хоть десяток любовниц, — неожиданно «подбадривает» дядя.
— Александр, ты еще глупостям его научи! — прикрикивает на него дед.
Меня так и порывает сказать, что Волгина гулящая и язык не поворачивается. Я не могу вот так взять и при всех на нее наговорить. Вдруг все не так, как мне преподнесла Амалия. Ей всего четырнадцать. Могла понять неправильно. А видео… Ну постояли рядом. Это еще ни о чем не говорит. Прежде чем делать выводы и утвердительно говорить, мне нужно самому заглянуть ей в глаза. Там сразу все будет видно.
Дед приглаживает зачесанные назад седые волосы, изучающе смотрит на меня, снова вздыхает и протягивает руку.
— Давай свой диплом. Завтра отправлю в Москву, пусть люди занимаются. Надо это дело пораньше оформить. А то получится, как в прошлом году, вон, у внучки Никитина, — кивнул дед в сторону соседей через дорогу, — в конце августа сунулись, а все, мест нет. На кого только не выходил и без толку. Пришлось вместо Москвы ехать учиться на болота. В Петербург.
Взяв диплом, дед кладет его справа от себя, поверх кипы других каких-то документов.
— У меня остался один вопрос. Не к нему, а тебе, Виктор. Под чьей фамилией он будет учиться?
Вопрос деда вызывает удивление и у отца, и у меня.
— Он Вагаев, Андрей Вагаев, — отвечает отец с недоумением.
— Все знают, кто такие Вагаевы. Чем занимается семья. Ты же сам понимаешь, ему придется держать удар. Придется соответствовать. Он сможет?
Не понимаю, о чем говорит дед. Судя по особой серьезности на его лице, он задает важный вопрос. А судя по напряженности и появившейся испарине на лбу отца, вопрос его задевает. Даже дядя теряет веселость.
Ответственность момента и реакции подсказывают в чем дело. Противная пауза теребит мне нервы. И это испытание не только для меня. Отец напряжен. Такое чувство, от его слов сейчас решится моя судьба.
— Андрей мой сын, — с вызовом произносит отец, — он будет соответствовать фамилии Вагаевых. Он не уронит чести семьи.
— Не уронит? А позволь спросить, как это называется: вызвал Тарасова на дуэль и не явился? — задает дед скорее риторические вопросы, чем заставляет отца покраснеть. — Это называется малодушие. Очень нехорошее качество. Недостойное.
Я в глаза не видел ни самого Игната Тарасова, ни кого-то из его семьи или клана. Но от всего случившегося начинаю уже их всех ненавидеть так, как никого и никогда. Они мне все уже поперек горла встали.
По-моему, именно сейчас настал подходящий момент заговорить о том, что меня гложет с того момента как я попал в тело Андрея. Может быть на фоне злополучной дуэли дед со мной согласится. Это последний шанс заполучить альтернативный путь к уже имеющемуся варианту.
— У меня просьба. Я хотел бы перед университетом на месяц поехать к Игле. Хочу попытаться взять еще одну способность.
— Андрей, ну мы же сегодня вот только об этом говорили! — восклицает дядя.
— Сейчас Андреем занимается Егор Яковлевич, — подхватывает эстафету отец, — к осени он его поднатаскает. Пока этого будет достаточно. Все-таки Московский Императорский не Военная академия. Дуэли до смерти там запрещены. Не тот уровень подготовки, да и многие студенты предпочитают не связываться с Тьмой. Там совершенно другая среда обитания.
— Все правильно, — соглашается дед, — пусть продолжает заниматься с Егором. Он хороший наставник. Его ученики даже из обычных порой бьются наравне с полукровками. На этом закончим. Дел невпроворот. Нужно успеть до вечера все утрясти с Волгиным.
Уходить от деда было тяжело. Я ничего не смог для себя выбить. Совершенно. Из-за этого на меня навалились гнетущие чувства.
По Волгиной я еще мог как-то понять. Здесь царят старые порядки. Брак больше инструмент деловых и даже политических отношений, нежели привычное мне понятие по прежнему миру. Но вот по отправке меня в Иглу — это вообще жесть. Такой плевый вопрос и такое категоричное «нет».
У меня просто-напросто не укладывалось.
Еще тяжело было осознавать, что я абсолютно ничего не могу за себя решить. Решают за меня и ставят перед фактом.
Ну и конечно давила на меня и продолжала давить вся эта затянувшаяся история с Тарасовым. Похоже, пока ее не решу, о ней мне будут напоминать постоянно.
Как бы то ни было, о чем не решил бы старый хрыч, называемый моим дедом, я покидал его с четким убеждением, что как только разрешу проблему по Тарасову, сбегу в червоточину. А после разорву помолвку с Волгиной. Гулящая она или не гулящая — не суть важно. Моя невеста станет моим выбором, а не прихотью родни, основанной на выгоде.
Единственным утешением стал отец. Не знаю, как и почему, но он в меня поверил. Это было приятно, очень приятно. Наверняка сейчас, сидя глубоко во мне, этому крошечному достижению радовался настоящий Андрей.
— Знаешь, Андрей, — выйдя вместе со мной из кабинета деда, отец приобнял меня за плечо. — В браке по расчету нет ничего такого. Наоборот, многие, кто женился из-за чувств, а потом, после развода, вступив в брак по расчету, называют его куда крепче. Перспективнее, что ли. Сначала вы просто живете как муж и жена, заботитесь друг о друге, занимаетесь решением житейских проблем. Потом появляются дети. Они очень сильно скрепляют отношения. Вы их растите, занимаетесь ими. И чувства появляются сами собой. Я несколько раз общался с Волгиной. Она производит хорошее впечатление. Она не только красивая, но и умная девушка. Честно сказать, я каждый раз радовался твоему выбору. Пусть ты сейчас не понимаешь. Или у вас случился какой-то мелочный конфликт. Но просто поверь моему опыту. Она станет для тебя хорошей женой.
При упоминании о Волгиной меня передергивает. Коробит его оценка этой девицы и вообще подход к теме брака.
— То есть с этой англичанкой Софьей Дмитриевнаой тебе лучше, чем было с Марией? — так и не сумев назвать ее матерью, зло спросил я.
