Нона подождала, пока они не скрылись за углом трапезной:
— Что случилось?
— Не знаю. Не могу себе представить, чтобы кто-нибудь победил старый Меч, — задыхаясь, сказала Клера. — Может быть, настоятельница дала ей пощечину? — Она засмеялась, потом стала серьезной. — Ты заметила, что ее рука была спрятана под рясой?
Нона не заметила, и, как только она вошла в дверь, вид тарелок с едой, полных и дымящихся, вытеснил все вопросы из ее головы. Завтрак надо было съесть быстро, но все же Нона сделала доблестную попытку не оставить ничего съедобного к тому времени, когда вышла из-за стола.
— Давай! — Клера обернулась и поманила Нону, которая бежала трусцой, чтобы не отстать, одной рукой придерживая свой переполненный живот. К счастью, вскоре они увидели здание Пути, стоявшее за ульями, выстроившихся с подветренной стороны дома настоятельницы. Четыре крыла тянулись с юга, запада, севера и востока к круглой центральной башне. Каждое крыло представляло собой каркас из искусно обработанного камня, открытого всем стихиям, с изящными угловыми колоннами; между ними, завершая структуру, простиралась решетчатая каменная кладка. Центральная башня темнела на фоне неба, бросая вызов годам с надменностью камня; одно мгновение она казалась в зловещей, а в следующее — прекрасной. Четыре двери вели на первый этаж, по одной на каждое крыло здания.
Впереди Ноны и Клеры ковыляла к башне прихрамывающими шагами послушница с костылем под левой подмышкой.
— Должно быть, вчера кто-то сильно пнул Меч! — Нона замедлила шаг, когда они догнали девочку. В дормитории никто не хромал, и все же в этой послушнице было что-то знакомое.
— Ха! — закричала Клера, — это же просто Кривоножка! — Она промчалась мимо, толкнув девочку так, что та пошатнулась.
Нона остановилась, почти поравнявшись с послушницей, и потянулась, чтобы поймать ее, но тут же отдернула руки, увидев, что в этом нет необходимости. Девочка была едва ли выше ее, волосы цвета соломы обрамляли ее голову сотней тугих локонов.
— Нона, — сказала она, не оборачиваясь.
Нона узнала этот голос:
— Гесса?
Гесса повернулась на костыле. Длина одеяния скрывала ее иссохшую ногу, но только кончик ботинка касался земли с этой стороны:
— Мы проделали долгий путь от клетки Гилджона.
Нона обхватила ее руками прежде, чем та успела моргнуть:
— Они убили Сайду.
— Мне очень жаль. — Гесса неуверенно подняла руку, чтобы похлопать Нону по плечу.
— Как ты здесь оказалась? Почему я тебя не видела? — Нона отпустила ее и отступила назад.
— Я была в санатории. Сестра Роза хотела оставить меня там, пока я не избавлюсь от кашля. — Гесса стукнула кулаком по своей узкой груди. — Я здесь уже несколько недель. Гилджон пытался продать меня в Академию, но я провалила их тесты. Они сказали, что я им не подхожу, квантал, может быть, но определенно не марджал. Он пытался продать меня трем разным магам. У них такие большие дома, Нона! Я думала, мы идем в императорский дворец...
— НоооОООооона! — закричала Клера из северной двери. — Мы опоздаем!
— Иду!
— Нам лучше поторопиться. — Гесса переместила свой вес и выставила вперед костыль.
Костлявые ладони легли на плечи им обоим:
— Вижу, язычницы нашли друг друга! — между ними протиснулась Сестра Колесо. — Крестьянка и калека сговорились. Мы скоро очистим эти грязные маленькие мозги. Очистим от ереси и лжи, чтобы Предок мог найти вас достойными. Даже простая глина может быть сформована и обожжена в нечто ценное.
Нона открыла рот, чтобы сказать что-то резкое:
— Я...
— Да, Сестра Колесо! Я с нетерпением жду нашего урока Духа. — Гесса улыбнулась монахине так мило, что Нона почти поверила, что она говорит правду. — Но сейчас нам лучше уйти, иначе на нас рассердится Госпожа Путь.
Сестра Колесо издала звук отвращения и отпустила их обоих, вытирая руки о свою рясу:
— Тогда быстро!
Гесса довольно быстро зашагала со своим костылем, ее высохшая нога качалась под юбками. Нона прибавила скорость, оглянувшись на Сестру Колесо, которая теперь направлялась к куполу:
— Не нравится мне эта старуха!
— Ха, с Колесо можно иметь дело, если ты знаешь ее повадки. — Костыль, нога, костыль, нога. — Подожди, пока не встретишься с Отравительницей. Вот она действительно страшная!
Нона вошла в Башню Пути вместе с Гессой через восточную дверь. Послушницам полагалось проходить через определенную дверь, но никто не знал, через какую. Все четыре двери вели в одну и ту же комнату — гулко пустую, с каменной винтовой лестницей посередине, а по стенам висели самые странные картины, которые Нона когда-либо видела, хотя, по правде говоря, она никогда не видела картин до тех пор, пока она не вошла в комнаты ринг-бойцов в Калтессе. Пока Гесса поднималась по лестнице, Нона оглядела около двух дюжин портретов; на них были изображены только монахини, но с непокрытыми волосами и самыми необычными фантастическими дополнениями. У одной не хватало половины лица, а из разреза, на черном как ночь фоне, торчали лохмотья. У другой вместо одного глаза была красная звезда, лучи которой тянулись во все стороны. У третьей не хватало рта, зато из волос торчали цветы, которых Нона никогда не видела — темно-синие, как вечернее небо.
— Нона!
Она помчалась вверх по лестнице вслед за Гессой. Лестница казалась достаточно длинной, чтобы достичь вершины башни, но не было дверей в какие-либо комнаты по пути. Она выходила прямо в середину классной комнаты. По крайней мере, Нона предположила, что это классная комната, хотя она больше походила на церковь. Если не считать стульев, на которых сидел Красный Класс, и большого окованного железом сундука в передней части, комната была совершенно пуста. Но даже в ней была своя красота. Четыре высоких и узких окна разбивали свет на множество цветов. Дюжины плиток из цветного стекла превращая каждое окно в светящуюся абстрактную картину, отбрасывавшую красные, зеленые и синие тона на стены и пол. Какое-то мгновение Нона только и могла, что таращиться на чужеродное чудо этого места.
Монахиня, стоявшая перед сундуком, была самой старой из всех, кого Нона видела. Возможно, самая старая женщина, которую она когда-либо видела. Старшая сестра Наны Эвен, Ора, умерла год назад. Мать Ноны утверждала, что эта женщина видела, как приходили и уходили восемьдесят лет. И все же, даже лежа на погребальном костре на площади перед каменным домом Серого Стивена, старая Ора выглядела совсем юной по сравнению с Госпожой Путь.
— Садись, Гесса. — У старой монахини был удивительно молодой голос. — И ты тоже, послушница?..
— Нона. — Нона взяла стул, на самом деле чуть больше табуретки, со спинкой в виде одной узкой доски.
— Война? — Госпожа Путь подошла на шаг ближе и наклонилась вперед.
— Нона! — почти крикнула Клера.
— А, Нона. — Монахиня хлопнула Нону по плечу. — Как королева-торговка?
Нона была не единственной, кто ответил на этот последний вопрос пустым взглядом, хотя она и заметила, что Клера кивнула.
— Неважно... неважно. — Госпожа Путь отошла, качая головой. — Это было давно, и все ее сыновья превратились в прах.
— Теперь мы все собрались? — Госпожа Путь оглядела комнату, ее глаза были такими бледными, что казались бесцветными, а белки — кремовыми от старости. — Две новые девочки, да?
— Да, Госпожа Путь. — Громкий хор.
— Тогда я представлюсь. Я — Сестра Сковородка. В этих стенах меня зовут Госпожа Путь. — Она прошла в переднюю часть класса и с преувеличенным вздохом уселась на большой сундук. Нона заметила, что правая кисть женщины, которую она сочла исчезнувшей под рукавом, исчезла круче: у запястья рука заканчивалась уродливым комом из рубцовой ткани.
Сестра Сковородка опустила голову и постучала пальцами по крышке сундука. Она молчала так долго, что Нона спросила себя, не задремала ли она, но через мгновение Сестра Сковородка подняла голову, и ее глаза заблестели:
— На этих уроках мы изучаем Путь. Для большинства из вас это будет путешествие к безмятежности, к состоянию ума, которое может помочь вам терпеть или концентрироваться. Или, может быть, оно поможет успокоить ваши страхи или отложить печаль на некоторое время, пока у вас не появится время для ее визита. Для тех немногих из вас, кто, возможно, имеет в своей крови способность ясно видеть Путь, а не просто воспринимать его как идею, эти уроки являются первыми шагами к открытию скрытых миров, границы между ними и власти, которую могут завоевать те, кто осмелится войти в такие места.
