— Да неприятно как-то, — честно призналась я.
— Нельзя быть такой доброй, Ритусь, — тихо произнес Стужев, увлекая меня к лестнице.
Мы поднялись на три пролета, прежде чем я решилась ответить:
— Я такая, какая есть, Саш.
И еще через пролет я услышала его ответ:
— Проблема в том, что я тоже, Маргош.
Вздрогнула всем телом. Стужев остановился, укоризненно покачал головой.
— Что? — поинтересовалась я причиной его реакции.
— Да вот мне интересно, сколько… — протянул он.
— Сколько «что»? — стремно стало.
А Князь вдруг нагнулся, нежно поцеловал и хрипло спросил:
— Сколько можно себя жалеть?
Шмыгнув носом, обиженно призналась:
— Да реально жалко себя… и характер у тебя злобный!
— Да, но я же очень обаятельный злодей, Маргошик, за что ты меня и любишь.
— Я… а…
— Кстати, мы опаздываем, — невинно намекнул Стужев, и мы пошли дальше.
Дулась я, наверное, до конца лестницы, а потом оно все как-то забылось.
Как ни странно, на четвертом этаже было тихо и безлюдно, что реально удивило — обычно здесь тоже народ курсирует. А сейчас никого, вообще. Потертый линолеум, свежевыкрашенные стены, закрытые двери, за которыми царила тишина.
Испуганно взглянула на Стужева, он безразлично пояснил:
— Начальство будет, так что просто меры безопасности приняли.
— В смысле? — не поняла я.
— Ритусь, — Саша остановился, склонился надо мной и шепотом объяснил: — Такие, как Евгений и тот генерал, это государственные структуры контроля, мы фактически организованная преступность. Тот факт, что мы действуем в масштабе универа, госструктуры точно не могли упустить из вида, и я более чем уверен, что некоторые из преподов, ваша Ирина Владимировна, например, сотрудники госучреждений. Теперь смотри — мы ждем начальство, следовательно, убираем всех преподов с четвертого этажа. Обычные меры предосторожности, солнышко.
Я — солнышко, так приятно стало.
Правда, и вопросы остались:
— Саш, а не проще ли было бы организовать встречу начальства вне универа, а?
— Нет, — он провел носом по всей длине моего носика, — переход же здесь.
Затем легкий поцелуй и спокойное:
— Но ты его закроешь.
— Я?! — едва не заорала. — Саша, я не умею!
Еще один поцелуй и спокойное:
— Ты хранительница Терры, Маргош, для тебя Мастер и его команда — априори враги, они те, кто вторгся на твою землю и приносит вред. Но это все к делу не относится, ты закроешь переход совершенно неосознанно.
Недоверчиво смотрю на мужа, Стужев, явно не удержавшись, поцеловал еще раз и шепотом предупредил:
— Главное, постарайся это сделать незаметно, не демонстрируй того, что ощущаешь разрыв пространства.
Он выпрямился, ожидая моей реакции, а я… я… я стояла растерянная посреди пустого коридора, смотрела на Сашу, понимала все сказанное, но чувство такое — панического ужаса! И я…
— А если я не смогу? — Хотя, наверное, не так вопрос поставлен. — А если они все поймут, Саша?
Я испуганно смотрела в его сейчас почти синие глаза, такие спокойные, и вообще он был весь уверенный и так же спокойно-уверенно произнес:
— Если они что-то поймут, я всех убью, Ритусь. Я прикрою тебя в любом случае, что бы ни случилось. Просто расслабься, хорошо?
Мне странно стало, и не до расслаблений совсем. И идти никуда не хотелось, вообще.
— Я рядом, — напомнил Князь.
И мы пошли на заклание.
Дверь открыл Стужев — даже не думая стучаться и вообще с видом хозяина, вернувшегося домой и совершенно неожиданно обнаружившего гостей. У него на лице и гримаска была — недоуменно-возмущенно-хозяйская, причем все присутствующие явно себя не в своей тарелке почувствовали.
— Понаехали, — презрительно протянул Александр.
У Георгия Денисовича вытянулась морда лица, остальные переглянулись, а я вошла, мило всем улыбнулась и приветливо сказала:
— Привет.
— Геям, — вставил Князь.
Обернувшись, возмущенно взглянула на него.
— Что? — ехидно полюбопытствовал Стужев. — Тебе намекать на их яойную сущность можно, а мне нельзя?! Прости, дорогая, у нас равноправие.
— Семейное? — поинтересовалась я.
Подавив коварную ухмылку, Саша склонился ко мне и прошептал в ухо:
— На постельное даже не надейся, Ритусь.
И весело подмигнув, повел меня к своему любимому месту — подоконнику. И едва мы дошли, наплевав на недобрые взгляды окружающих, забрался, сел, спиной к стене, одну ногу согнул, вторую оставил свешиваться и притянул меня к себе, так что теперь я была в кольце его рук, и вот обняв меня покрепче, лениво произнес, обращаясь к Мастеру:
— Рассказывайте.
Я не знаю, почему Георгий Денисович стерпел такое откровенное хамство — побагровел даже, но стерпел. Зато вместо рассказа он потребовал:
— Князь, поясни свой намек на семейные обстоятельства!
Я взглянула на Сашу, тот загадочно-мечтательно улыбался, глядя на меня, в душе росло что-то бесконечно счастливое.
— Князь! — от рева Георгия Денисовича задрожали стекла.
Но это не заставило нас оторвать взгляд друг от друга. Наверное, мы могли бы сидеть так целую вечность, но со мной вдруг начало что-то происходить. Сначала я даже внимания не обратила — теплые руки Стужева, надежность его объятий, спокойствие, словно исходящее от Князя, некоторое смущение от ситуации, — все это в первые моменты затмевало это чувство, раздражающее, как чесотка, и все усиливающееся…
— Маргош, — Саша потянулся ко мне и прошептал: — Опусти глаза или отвернись к окну, играй в смущение, я не уверен, но есть подозрение, что твои глазки сейчас засияют зеленым светом.
Еще вчера утром я спросила бы: «В смысле?», уже сегодня я отвернулась к окну, опустив голову и радуясь тому, что волосы оставила распущенными и теперь они совершенно закрывали мое лицо.
— Все хорошо, я рядом, — едва слышно напомнил Стужев, обнимая крепче, а затем уже не мне, громко, нагловато-ехидно ответил: — Дело молодое, Мастер, любовь, страсть, сами понимаете.
— Да уж догадываюсь! — прорычал Георгий Денисович.
— Угу, — подтвердил Стужев, — в общем, мы поженились.
Сердце забилось сильнее. Сильно, мощно, гулко, словно наращивая темп, в пальцах закололо, по телу пробежался озноб. Где-то здесь, Саша продолжал крепко обнимать и шепнул успокаивающее: «Расслабься, это произойдет вне зависимости от твоего желания. Просто расслабься, сила восстановит пространство сама». Это здесь, а там — разъяренный рык Мастера:
— Поженились?! Вы поженились?! Да это… это…
— За базар ответишь, — вдруг зло вставил Князь.
