— Он уже прознал про Грехту? — уточнил принц.
— Нет. Про неё никто кроме нас и короля не знает.
— Хорошо. Передай, что приму его в своём кабинете.
Граф Браэртор относился к той категории стариков, про которых говорят — «и крышкой гроба не добьёшь». А добить хотелось, и не одному Эрику.
Старый интриган совал свой нос всюду, никогда не упускал возможности съязвить и блеснуть родословной. Кроме этого, Браэртор являлся главным подстрекателем — именно он первым озвучил мысль о том, что запрещённые знания должны быть разделены между древнейшими родами Фаргоса, что королевский род не должен в одиночку «нести столь великую ответственность». И именно благодаря старому Браэртору смута набирала обороты.
Эрик изначально не ждал от встречи ничего хорошего, но когда граф вошел в кабинет, насторожился всерьёз. Обычно Браэртор прикрывал лицо маской вселенского безразличия и брезгливости, сегодня старик сиял не хуже утреннего солнца.
— Ваше высочество! — радостно воскликнул посетитель.
— Граф, — принц отвесил учтивый кивок, впился взглядом в стариковское лицо.
Посетитель стрельнул глазками на кресло, стоящее напротив стола, спросил:
— Вы позволите?
— Да, конечно, — отозвался Эрик, мысленно поморщился от собственной неучтивости. Бессонные ночи сказались, иначе бы не забыл предложить Браэртору присесть.
— Вы неважно выглядите, — с любезной улыбкой заметил граф, скрипя суставами опустился в кресло.
Кронпринц кивнул и продолжил сверлить посетителя взглядом. Почувствовал, как от напряжения каменеют мышцы, а ладони, против воли, сжимаются в кулаки.
Сейчас старый интриган начнёт выспрашивать отчего его высочество имеет столь усталый вид, после перейдёт к разговору, ради которого явился. Начнёт, как обычно, издалека и к сути будет двигаться столь медленно, что Эрик точно озвереет и выставит вон. Дальше — скандал…
Картина представилась Эрику столь живо, что он не удержался и стукнул кулаком по столу. А граф, вопреки ожиданиям, сразу перешел к делу.
— Ваше высочество, а у меня для вас подарок, — лучась возвестил он.
Принц приподнял бровь, едва удержался от брезгливой мины. Браэртор продолжал:
— Видите ли, тут такое дело… Удивительное! Немыслимое дело! — улыбка старого интригана становилась всё шире, принца этот факт совсем не радовал. — Сегодня утром, у дверей моего дворца, стражники обнаружили… нечто!
«Как интересно, — кисло подумал принц. — Неужели младенчика-бастарда в плетёной корзине? А что, с Браэртора станется.»
И прежде чем Эрик успел озвучить догадку, старый граф выпалил:
— Девушку! В клетке!
Принц перестал дышать.
Браэртору такая реакция понравилась — он расправил сутулые плечи, и превосходства во взгляде больше не скрывал.
— Руки связаны. Платье в грязи. На голове — ужас. Чёрные круги под глазами и осунувшееся лицо даже упоминать не стоит. Стража очень удивилась. Представляете — открывают ворота, а там… такое.
Эрик привстал, опёрся на кулаки. Взгляд клещами впился в старческую физиономию.
— Позвали меня. Я сперва подумал — кто-то шутит. Ну знаете, бывают такие люди, без вкуса и такта. Она же не просто оборванная, она ещё и пьяна! Так пьяна, как даже портовые грузчики в день получения жалования не напиваются. И амулетик на шее… любопытный.
«Кардер! — мысленно возопил Эрик. — Кардер, охрану к моему кабинету! Если старый хрыч попытается сбежать — обезвредить. Но не убивать.»
Глава тайной канцелярии от такого приказа потерял дар речи. Граф Браэртор — один из самых уважаемых людей королевства. Нужны очень веские причины, чтобы даже помыслить о таком!
— Я очень удивился, ваше высочество. Неимоверно! И тут с ночной прогулки вернулся мой сын. Я-то редко в столице бываю, у меня… здоровье уже не то. А он на той неделе заезжал, по просьбе графа Зуаргра. Долго на неё смотрел, очень долго… а потом и говорит: отец, да это же Настя! Знаете такую, да?
— Где она?
— У меня. Я не стал вынимать из клетки, развязывать, лишать амулета. Мало ли, может это вы её… таким образом облагодетельствовали.
— Граф! — голос прозвучал не слишком дружелюбно. Собственно, Эрик и не пытался соблюсти приличия, и так ясно — в данный момент старику глубоко плевать на этикет, он пришел торговаться.
— О! Не нервничайте, ваше высочество! Не нервничайте! Нервы, знаете ли, так трудно лечить… — Он выдержал паузу и сообщил: — Я, конечно, верну вашу игрушку. Но я хочу ответный подарок.
— Какой?
— Ну… меня вполне устроит книга. Я, знаете ли, люблю читать. В молодости не любил, а сейчас ни секунды без книги не могу…
Эрик уже догадался, о какой книге речь, но молчал. Ждал, пока Браэртор скажет. В конце концов, всегда есть шанс, что худшие опасение не подтвердятся.
Увы, в этот раз, богиня Удачи была то ли зла, то ли невнимательна.
— Книгу Вереза, — с улыбкой сказал старик. И повторил, издеваясь: — Очень люблю книги.
Кардеру до последнего не верилось, что наследник действительно вознамерился отдать реликвию. Но когда тот распахнул дверцу тайника и не дрогнувшей рукой вынул трактат в ветхой обложке, не выдержал:
— Эрик, ты с ума сошел?
Кронпринц бросил быстрый взгляд на главу тайной канцелярии, ответил уверенно:
— Нет.
— Эрик, это книга Вереза! — не отступал блондин. — Она как минимум опасна. Как максимум — очень опасна.
Принц тяжело вздохнул, закрыл тайник и упёрся плечом в стену. Кардер не играл, он действительно был в ужасе.
— А у меня есть выбор? — устало спросил Эрик.
В спальне повисла тишина.
Принц успел пересказать другу разговор с графом, и глава тайной канцелярии лучше кого бы то ни было понимал: сделка — единственный способ вернуть колдунью. Добром Браэртор пленницу не отдаст, силой этот вопрос не решить тем более. Старик, наверняка, подстраховался, спрятал пленницу так, что даже в случае захвата графского поместья, не найдут. Впрочем, вторжение тоже невозможно — Браэртор аристократ высшего ранга, тронь его — все поднимутся. Потому что это угроза всему сословию. А бунт аристократии чреват гражданской войной и переворотом.
Но отдавая в руки старика книгу, корона рискует ничуть не меньше. Верез был величайшим магом, его знания могут усилить род Браэрторов настолько, что дело дойдёт до переворота куда быстрей.
— Выбор есть всегда, — нехотя отозвался Кардер. — Оставь колдунью и всё.
— Всё? — Эрик изогнул бровь в деланном изумлении.
— Если Настя останется у Браэртора, это станет ударом по твоей репутации и только. Да, после того, как каждая собака королевства увидела на ней твою метку, Настю считают твоей. Двор будет смеяться, пойдут сплетни. Но я заткну сплетников. А со временем, всё забудется.
