— Давайте еще раз просмотрим варианты. Записей нет, придется своими мозгами, если у кого еще не атрофировались. Говорят, силовым структурам, что лбом пробивают стальные двери, они не нужны, но… пока еще, как видим, без них не обойтись. Даже нам.
Аналитик скривился.
— Да уже все перебрали. Так и эдак. Смотрите, Мариэтта отползать не стала, как этот дурак ей крикнул, но и за ним не бросилась, там оба должны были попасть под смертельный огонь.
Начальник участка сказал медленно:
— У меня сильное подозрение, что в него просто… не стреляли.
— Стреляли, — уточнил аналитик. — Мариэтта слышала выстрелы. На экране все заслоняют ящики, но слышно отчетливо и нам.
Мариэтта сказал сердито:
— Если бы я подняла голову, сейчас бы лежала в гробу!
— Тебя никто не винит, — напомнил начальник участка. — Мы пытаемся понять, почему в него не попали. Хотя там крутые профи. Ага, там был, судя по опознанию убитых, еще и Тухманов! Он же прошел последние три войны в Азии, захватывал заложников в Иране, воевал в горах Алжира и вообще…
Она сказала с неудовольствием:
— Хотите сказать, наш подозреваемый для них свой?
— А ты как сам объяснишь?
Аналитик вмешался:
— Спец автоматически считает выстрелы, знает, когда противник будет менять обойму, знает, сколько времени это займет…
— Там было трое, — уточнил начальник участка. — Считай не считай, они не все делают одновременно.
— У Мариэтты патронов не было, — сказал аналитик, — а насчет пистолета бандита наш подозреваемый сказал, что там обойма пуста…
Начальник участка насторожился.
— Хочешь сказать, не пуста?
— Вот–вот. Думаю, три патрона все же там остались. И этими тремя он и поразил их.
Мариэтта фыркнула:
— Всех троих? Не видя их? Сквозь ящики?
— Не сквозь, — напомнил аналитик, — трупы на открытом месте. Словно бросились к нему, но не добежали. Раны сквозные, но где пули?
— Похоже, — сказал психолог, — хоть это и не мое дело, но уже ясно, патроны оказались с бронебойными пулями. Или с усиленным проникновением. Экспертиза покажет, но для меня бронебойные и усиленные как бы одно и то же…
Аналитик поморщился.
— Дикарь. Надо тебе понизить жалованье.
— Главное не в том, — продолжил психолог, не обращая на гнусный выпад внимания, — как просадил ящики, а как ухитрился попасть так точно!
Начальник участка пробормотал задумчиво:
— И все раны сквозные… гм… Пуль точно еще не найдено? Все–таки склад огромный.
Аналитик кивнул.
— Вот–вот. Более того, даже если в обойме было три патрона, хотя Мариэтта утверждает, что сама их использовала…
Мариэтта прервала:
— Ты сомневаешься? Я что, совсем ничего не помню?
— Да ладно тебе, — сказал аналитик торопливо. — Вы все лучше объясните мне вот эти результаты! Это Кречет, узнаете? Смотрите внимательно. Вот вид спереди, а вот его перевернули… Ну как?
Мариэтта пробормотала:
— И что? Пуля ударила в грудь, пробила кость, просадила сердце насквозь…
Он сказал раздельно:
— Но наружу не вышла!
— И что здесь нового?
Аналитик сказал с торжеством:
— А куда пуля делась?.. В теле ее нет!..
Все молчали, начальник участка сказал зло:
— Ты как будто радуешься. Подумаешь, научная загадка. И куда она делась? Что, растворилась?
Психолог спросил осторожно:
— Что, было вскрытие?
— Мы и без вскрытия видим, — отрезал аналитик, — но если подключиться к сети и дать доступ программам…
— Проги дают сбои, — сказал психолог. — Я верю настоящему вскрытию. Особенно, когда… ха–ха!.. наш дорогой Сокол сам боевым ножом.
Начальник сказал сурово:
— Я уже давно не Сокол, а начальник полицейского участка Андрей Петрович Ястребов! Какие есть идеи по существу?
Психолог сказал авторитетно:
— Я слышал, можно стрелять пулями изо льда!.. Пробивают грудь, как и череп, а там внутри растворяются.
Начальниц полиции поморщился.
— А какой смысл?
— Не знаю, — ответил психолог обиженно. — Я сказал, что бывают и такие пули. Это идея почти по существу. Хоть и сбоку.
— Не слышал о таких пулях, — буркнул аналитик. — К тому же наши анализаторы сразу бы ощутили в теле инородные примеси. Потому высоколобые в отделе и рвут на себе волосы…
Психолог оглянулся в мою сторону, наши взгляды на миг встретились, я вздрогнул, хотя понимаю, он уверен, что любуюсь своим отражением, я даже нарочито выпятил грудь и поиграл бицепсами.
Он сказал упавшим голосом:
— Замечаете, он то трусит, то почти смеется над нами. Словно у него некое преимущество, о котором не догадываемся.
— Какое преимущество?
Психолог пожал плечами.
— Не знаю. Могу сказать только, что оно у него недавно.
— Крот, — сказал аналитик убежденно.
Начальник полиции сказал устало:
— Знаете, на сегодня хватит. Расходитесь по домам, отдохните. Но не буду бить, если кто и дома подумает над вариантами. Пока есть два: крот и нечто… очень умелое. Я не удивлюсь, если корпорации Генлинга удалось продвинуться еще дальше, чем быстрейшее заживление ран солдат на поле боя.
Психолог поморщился.
— Андрей Петрович, бросьте. У нас остались только два варианта. Всего два.
— Больше, — сказал аналитик сварливо.
— Я имею в виду реальные, — возразил психолог. — А так и я могу выдать сотню с гравитационным оружием и марсианами! Либо это их крот, потому стреляли вроде в него, но мимо, либо настолько крут, что я и не представляю…
Начальник участка тоже посмотрел в сторону комнаты для допросов.
— Заканчиваем, заканчиваем!.. Нельзя его держать так долго. Он не под арестом, может запротестовать, нам шею намылят. А то и не только шею.
— В его истории много неясностей, — проговорил психолог. — Но, к сожалению, нет ни одной зацепки, чтобы за нее ухватиться. Так, отдельные пятна. Даже пятнышки.
Аналитик сказал со злостью:
— А еще говорят, все под контролем, все под контролем!.. Целые регионы непросматриваемы.
— Регионы?
— Ну, не регионы, — уступил аналитик, — но районы… пусть даже не районы, а микрорайоны!.. Это как?
— Микрорайоны все просматриваемы, — возразил начальник участка. — Там камера смотрит в каждую мышиную норку. А вот за городом, да… Там и камер не наставить в пустом месте и возле всяких загородных складов, да и нагрузка на аналитические центры…
