— Темнейших вам, — закончила требовательным: — Магистр Тесме здесь?
Несколько шокированная моим поведением леди сначала утвердительно кивнула, а затем возмущенно:
— Адептка Риате, что вы себе позволяете?!
Я себе обычно ничего не позволяю, но сейчас слишком важным было остановить Тесме, и потому я, старательно глядя себе под ноги, торопливо миновала секретарскую и ворвалась в кабинет лорда-директора, чтобы услышать насмешливое:
— Нет, я не это имел в виду, говоря о страсти, но, если быть откровенным, мне все нравится. — Риан весело улыбнулся.
Сидящий перед директорским столом магистр Тесме почему-то тоже, правда, его улыбка была откровенно жалкой.
— Я не… — Краснею удушливой волной под подчеркнуто понимающими взглядами обоих магистров. — Я совсем не…
Выразительно изогнув бровь, Риан продолжал мне улыбаться. Весело так, а после еще и добавил:
— А мне все равно все нравится.
— Лорд-директор! — возмутилась я.
Тихий смех и очень нежное:
— Родная, ты мой маленький личный источник счастья, и я действительно всегда рад тебя видеть — на душе теплее становится. Так что случилось?
Укоризненно взглянув на Риана, я закрыла дверь в секретарскую и, подойдя к директорскому столу, вежливо поздоровалась с Тесме:
— Кошмарных вам, магистр. Я могу поговорить с вами?
Усталый взгляд и недовольное:
— В чем дело, адептка?
От Риана прозвучало спокойное:
— Сядь… — затем он с улыбкой добавил: — И не на пол, пожалуйста.
Стул от стены и к столу придвинулся сам.
— А… — протянул Тесме.
— Не имеет значения, — оборвал его Риан, и уже мне: — Мы тебя внимательно слушаем.
Резко выдохнув, я села и начала с нетривиального:
— Вчера ночью меня накрыло откатом от проклятия «Холод»! — только произнеся это, я вдруг поняла, что именно сказала!
Да меня и отчислить за такое могут, что не удивительно — использование проклятий адептами запрещено категорически.
— Но дело не в этом, — торопливо продолжила, глядя, как темнеет лицо Тесме, — дело в эмоциях и моих ощущениях.
— Проклятие блокирует эмоции, — ледяным тоном напомнил преподаватель.
— Да, — согласилась я, — но остается то, что проклятием не блокируется — интерес к новым знаниям. Интерес к проклятиям. Стремление докопаться до истины. И при этом разум кристально чист, начинаешь видеть то, что ранее прошло бы мимо сознания, а еще абсолютно отсутствует жалость и… совесть, как сдерживающий фактор.
По мере того как я говорила, Тесме становился все более задумчивым. А едва я закончила, заметила перемену — плечи магистра вдруг распрямились, спина выпрямилась, взгляд посветлел…
— Жажда знаний, — с трудом вымолвил он, — дикая жажда знаний, при совершенном игнорировании средств достижения целей. Так я…
— Были под проклятием, — завершила я.
Магистр замер, глядя на меня. Просто застыл.
— Вы не виноваты в смерти морской ведьмы Салмеи, — уверенно сказала я, потому что действительно была в этом уверена, как и в остальном: — Я так поняла, они вам предложили вернуть магическую силу? — Тесме кивнул, я же задала резонный вопрос: — А зачем она вам? — и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Вы единственный проклятийник уровня «магистр» во всей нашей академии. Вы единственный специалист по Смертельным проклятиям во всей Темной империи, и если бы вы столь упорно пытались вернуть магию, как изучали проклятия, вы бы этого уже добились. А значит, магия — не приоритет для вас. И вы совершили жертвоприношение не ради получения награды, а исключительно находясь под воздействием проклятия.
На моих глазах пожираемый чувством вины магистр просто оживал, и через мгновение это снова был наш суровый Вилиам Тесме, суровый, но справедливый, а сейчас еще и охваченный азартом:
— Как я не осознал этого?! Нет, к ощущению кристально чистого разума я привычен — магия дает не столько силу, сколько знания, и техники улучшения восприятия мне известны, но безжалостность, но холод, который я ощущал… Должен был осознать!
— Находясь под проклятием, сложно что-либо осознавать, — напомнила я.
Тесме подскочил, бормоча про себя:
— Вспомнить, осознать, записать все ощущения. И нет, это не «Холод», это проклятие не продержалось бы так долго.
— Формула катализатора, — вновь напоминаю.
— Да-да, — Тесме едва сдерживался, — вполне возможно, и тогда время воздействия… Нужна формула… мне нужна формула, и да, все записать и…
И совершенно забыв о нас, магистр направился прочь, на ходу размышляя о проклятии. Лорд-директор сообщил ему вслед:
— Я не подписал ваше прошение об отставке.
Преподаватель остановился в дверях, обернулся, во взгляде появилась осознанность, и он выдохнул искреннее:
— Спасибо.
— Не стоит, — вежливо ответил Риан.
— Стоит, — Тесме сглотнул, — вы верили в меня, даже когда я сам в себя не верил.
— Как я уже сказал, вы не относитесь к тем, кто способен на безжалостное убийство ради корыстных целей. Темнейших вам, магистр.
Уже почти седой Тесме склонил голову и покинул кабинет лорда-директора. Риан весело подмигнул мне и вдруг произнес:
— Пять, четыре, три, два, ооооодииииин…
Дверь повторно распахнулась, являя разгневанного магистра Тесме, который этот самый разгневанный взгляд направил на меня, мне же и было адресовано:
— Адептка Риате, вы осознаете, что совершили?!
Ой, Бездна… А Риан смотрит на меня, и улыбка такая, многозначительная. А мне совсем не весело, особенно если учесть, что Тесме сейчас как прежде суров и справедлив, а значит:
— Я с вами позже побеседую! — прошипел магистр.
Мне стало как-то очень тревожно, но тут Риан спокойно произнес:
— Магистр, адептка действовала с моего ведома и полнейшего одобрения.
Лорду-директору повторно поклонились, на меня бросили странный взгляд.
— Не то, что вы подумали, — вдруг пояснил лорд Тьер. — Совсем не то.
Недоверчивый взгляд Тесме, краснеющая я, совершенно спокойный лорд-директор, внесший ясность в ситуацию:
— Дэя была задействована в расследовании и справилась наилучшим образом, впрочем, об этом вам сообщит лорд Баер.
И вот после этого Тесме действительно ушел, пожелав темнейших леди Митас.
А я осталась в одном кабинете с явно потешающимся надо мной последним магистром Темного искусства.
— Просто не могла молчать, — смущенно объяснила я, — меня к мысли о том, что на Тесме проклятие наложили, вчера Эллохар натолкнул, и я только могу представить, как мучился осознанием вины магистр.
