Вопреки своей воле Женька внезапно начала слышать осипшие крики мальчишки и полное садистского удовольствия бормотание его мучителя: «Бездарь! Ничтожество! Весь в мать пошел! Сейчас я из тебя лень выбью…»
- За что он? – оторопело спросила Женя. Ей никогда раньше не приходилось видеть таких наказаний.
- За двойку, наверное. Хотя он и за тройку дерет, и за не съеденный суп, и за разбросанные игрушки. Давно за ним наблюдаю. Жене тоже достается. Садюга, что с него взять. В администрации работает. Начальник какого-то там отдела. На домашних каждый день злость срывает.
Женя решительно встала и приготовилась перескочить на соседнюю крышу.
- Ты куда? – Тим крепко схватил ее за руку.
- Туда! Его нужно остановить!
- Нет! Мы не должны вмешиваться в жизнь людей!
- Ну почему?!!
- Потому что мы - кошки! Наблюдатели. Знаешь, сколько всего видно с крыш? Там муж жену бьет, здесь родители спиваются, и своих детей голодом морят… Сегодня ты влезешь в их жизнь, накажешь злодеев, пожалеешь обиженных, а завтра эти злодеи на своих жертвах отыграются. И ты будешь виновата!
В этот момент работник администрации в соседнем доме закончил избиение, промокнул носовым платком вспотевший лоб, надел ремень и вышел из комнаты. Мальчишка, тихо скуля, остался лежать на кровати.
- А главное, с чего ты взяла, что вмешавшись, будешь права? Может, он бьет за то, что пацан дворовую кошку до смерти замучил? Полезешь его защищать и окажешься полной дурой!
- Ты же сам сказал, что мужик - садист!
- Ну, я не про этот случай, а вообще…
- Знаешь, Тим, если вообще, то лучше вмешаться и оказаться дураком, чем остаться в стороне и быть сволочью!
Она выдернула руку, встала и быстро зашагала к мансарде. От ближайшей трубы отделилась темная тень. Это Ник или кто-нибудь другой из Народа крыш дежурил поблизости на случай, если крысюки рискнут напасть при свете дня. Еще пять минут назад ей льстила такая забота. Она означала, что кошки по-прежнему считают ее своей, опекают. Сейчас же Женя задумалась: придут ли они на помощь, объявись поблизости отряд вчерашних гоблинов? Или будут спокойно смотреть, как ее убивают? Кошки же наблюдатели!
Женя неожиданно поймала себя на том, что ей хочется снять черную униформу и натянуть свои заляпанные краской штаны.
***
Старому Хрысю не спалось. Он угрюмо сидел на берегу Белого озера, глядя на его неподвижную поверхность. Обычному человеку эта пещера показалась бы совершенно темной – огромная бочка, до краев наполненная чернилами и звуком капающей воды, но для Людей нор ее заливал ровный зеленоватый свет. Матовая вода не отражала стен и потолка – она напоминала лужицу молока, пролитого на мрачные камни.
- Прости, парень… пришлось мне… – Вздыхал старик, сжимая и разжимая свои огромные, покрытые трещинками руки. Он по совиному втягивал в плечи слишком большую голову и таращился в темноту желтыми глазами. - Пусть Крысомать тебе поможет.
Перед ним из стены с легким хлопком возник синегриб. Следом еще один. Они склонили глянцевые шляпки и, покачиваясь на длинных тонких ножках, в один голос спросили:
- Что, старый, совесть гложет?
- Думаю я, отчепитесь. - буркнул Хрысь.
- Во-первых, не отчепитесь, а отцепитесь - речь должна быть правильной. Во-вторых, мы не можем отцепиться, потому что не прицеплялись - у нас отсутствуют конечности. А в-третьих, не грусти – думать даже полезно, - хором сказали грибы.- Мысли наши материальны и делают мир лучше. Мыслительный процесс необходим индивиду, иначе он уподобится животному, поведением которого управляют лишь инстинкты. К примеру, шерстокан, бессловесное создание, не обладающее способностью к …
- А ну заткнулись! Сейчас в суп определю!
Грибы засмеялись, отчего шляпки их мелко затряслись.
- Гимн выучили?- строго спросил Хрысь.
-А как же! – и запели дурными скрипучими голосами:
Славься, Братство, ты едино
И ваще непобедимо.
Во главе у нас герой,
А зовут его Глухой.
Он красив, умен , могуч,
Разгоняет стаи туч
И волнует сине море….ээээ… чегой-то не туда нас понесло, извиняйте!
Грибы явно издевались. Хрысь сердито зыркнул на них из-под косматых бровей, и болтуны неожиданно притихли.
- Что-то ты не веселый,- озабочено произнес один.- Не обижайся, выучим в срок, зуб даем. Ну, не свой, конечно - своих у нас отродясь не водилось, а вот твой даем. Хоть все, нам не жалко, - И грибы опять залились веселым смехом.
Хрысь, молча, поднял кулак и стукнул одного по шляпке.
- Ой,- обиделись синегрибы,- Злющий ты, хуже мохнорыла. Замыкаемся в гордом молчании! - И зашушукались о чем-то своем.
Серебристый шерстокан терся о ноги.
- А ну брысь! - Прикрикнул Хрысь и устыдился. Протянул руку, погладил зверя. Шерстокан заурчал и лег на спину, подставляя голое брюхо. - Скучаешь? Эх ты, скотина сердечная. Хозяина я твоего не уберег, ты уж прости меня… - Старик подавил горестный всхлип и громко кашлянул. – Ладно, пошли, почешу, вон колтуны какие.
Хрысь, кряхтя, поднялся и побрел в нору. Шерстокан потрусил следом.
- Эй, ты куда? - Подали голос грибы. – Мы же тебе такооооое пришли рассказать…
Хрысь не ответил, лишь рукой махнул. Ему было тошно, как никогда.
- Пусть Крысомать тебя согреет, все мы там будем, - Шептал он, шагая по темному тоннелю.
***
Весь вечер Женя просидела в компании руферов. Разглядывала свежие снимки, спорила о том, с какого здания живописнее вид, и слушала Ларса. Он снова пел про ту, которая любила гулять по крышам, и смотрел на Женьку со значением. А, может, ей только так казалось, и взгляды, выпавшие на ее долю, ничем не отличались от брошенных в сторону зеленоволосой Тины, а заодно - еще пары таких же странных девиц.
Хотя, наверное, не казалось. После каждого подобного взгляда Тим начинал громче сопеть в углу комнаты и принимался с остервенением лупить резиновым мячиком, отобранным у Борова, в стену мансарды. Злился. Похоже, он считал Женьку своей собственностью. Никакого другого объяснения его дурному настроению ей в голову не приходило.
- Пора! – Шепот появился неожиданно, заставив ее вздрогнуть, - Скоро полночь.
Мутный страх весь день ждал этих слов. Зрел где-то в глубине, чтобы в нужный момент, словно переспелый гриб-дождевик, выбросить порцию спор, наполнив ими каждую клеточку Женькиного тела. Ей сразу стало холодно и почему-то захотелось есть. Она, молча, поднялась и пошла за Шепотом. Тим последовал за ней.
Возле фонтана ее задержал Федор.
- Жень, возьми меня с собой. Я вместе с остальными тебя на крыше Башни Самоубийц подожду. Ну, возьми, а?
- Э-э-э… А Родион Петрович разрешил?
- Конечно, разрешил! – затараторил ученик целителя, честно глядя Женьке в глаза. – К тому же слово того, кто проходит инициацию – закон. Если ты скажешь, чтобы меня взяли, они послушают.
