– Все воспитанные люди так разговаривают друг с другом. Вы провели достаточно времени в этом мире, чтобы понять столь простой факт, так что не передергивайте. Если передо мной оказался невоспитанный собеседник, который хамит и обращается ко мне свысока, это не причина опускаться до его уровня. Что же касается всего остального… Объясняю в упрощенном виде. Что, по-вашему, есть долг короля?
– Тебе лучше знать, – огрызнулся Харган, поняв, что щелчок не удался, и вообще что-то не так, и непонятно, кто здесь вообще выше, а кто ниже…
– Возьмем, к примеру, ближайший случай – покойного герцога Гирранди. Теоретически все мои подданные, а дворяне в особенности, по мере сил и способностей должны служить короне. То есть мне, так как в настоящее время государственную власть символизирую именно я. Что делает наш общий знакомый? Предлагает вам свои услуги, чтобы с вашей помощью убить своего повелителя, которому присягал на верность, и получить власть или что там вы ему обещали. С юридической точки зрения мы квалифицируем это как государственную измену, статья первая, пункт «бин». С моральной – как предательство. Теперь возьмем меня. Кому, по-вашему, я служу?
– Как это – кому? Ты король. Ты не служишь, ты командуешь. Пока. Это намек на то, что если некому служить, то некого и предать? Словоблудие…
– Это у вас, может быть, каждый сам за себя и высший руководитель никому ничем не обязан. Вступая на трон, мы тоже присягаем. Тоже принимаем свой долг. И состоит он в том, чтобы заботиться обо всех своих подданных. Когда стране угрожает враг, я обязан их защитить, неважно, каким путем – военным или дипломатическим. Если бы у меня был реальный шанс уничтожить вас имеющимися силами, мы могли бы повоевать, но в данной ситуации военные действия приведут только к неоправданным жертвам. Если бы я переживал только за собственную шкуру, я бы давно собрал манатки и рванул на север, бросив своих подданных на милость завоевателей. Как раз это и было бы истинным предательством с моей стороны. Затевая с вами переговоры, я выполняю свой долг и предлагаю вам не «все, что пожелаете», а ряд разумных компромиссов, нацеленных на то, чтобы уберечь население королевства от истребления и разорения. Вам нужен смирный и работящий народ, который исправно платил бы вам налоги, повиновался вашим законам, посещал бы ваши храмы и молился вашему Повелителю. Чтобы этого добиться, вы без сомнений прибегнете к силовым методам, истребите часть населения и восстановите против себя оставшуюся. Как вы полагаете, насколько искренне будут молиться ваши новые подданные? Я же готов организовать необходимые реформы с минимальными потерями, что будет полезно и для вас, и для народа. Почему любой народ сопротивляется завоевателям? Потому что знает: если завоеватели победят – немедленно начнут грабить, насиловать, угонять в рабство и всячески унижать. Если же в стране по-тихому меняется власть, народ может этого попросту не заметить. Поворчит немного по поводу повышения налогов, посудачит и разбежится по домам. Политика для них – нечто абстрактное и далекое от жизни, а вот урожай тарбы, цены на скот и здоровье детей – это важно и существенно. Сопротивляться станут только радикально настроенные мистики, религиозные фанатики – словом, те, кого реформы заденут лично. Их будет немного.
– Все это, конечно, жутко умно звучит, только на кой нам так морочиться? Да не наплевать ли мне, насколько искренне они там будут молиться? Лишь бы покорялись и кланялись.
– Вам, может, и не важно, а вот Повелителю – чрезвычайно. Для достижения цели, которая перед ним стоит, необходимо именно искреннее поклонение. Если же прихожане будут для виду кланяться и тайком плеваться, вслух восхвалять, а в мыслях проклинать, вся эта глобальная авантюра потеряет смысл. Сомневаетесь – спросите его самого.
– Ты невыносимый болтун, – вздохнул Харган. – Словоблуд, крючкотвор, юрист и философ в одном лице. Ухитряешься поставить все с ног на голову, вывернуть смысл наизнанку и заморочить мозги даже заклятому врагу. С чего ты взял, что лучше меня осведомлен о целях Повелителя?
– Уверен, что вы никогда ими не интересовались, тогда как я – напротив, настойчиво стремился выяснить.
– И как можно было выяснить то, чего никто не знает, кроме самого Повелителя?
– Очень просто, – рассмеялся Шеллар. – Сбор информации, анализ, гипотезы, проверка, выводы. Когда-то я был хорошим сыщиком, господин наместник. Кстати, когда Повелитель начнет разыскивать необходимые ему артефакты, я готов оказать посильную помощь.
– Оставь в покое наставника! Я действительно расскажу ему все, что ты здесь наболтал, и поинтересуюсь его мнением, но при любом раскладе – на кой мне нужен ты? Что мне мешает по-тихому скормить тебя вампирам сразу после подписания капитуляции и объявить, что ты сбежал на север?
– Вам нужен будет квалифицированный консультант. Судя по некоторым вашим высказываниям, вы мало что знаете об этом мире и абсолютно невежественны в экономике. Что такое финансы, подозреваю, слышите впервые. Словом, не правитель, а мечта казнокрада.
– Тоже мне, проблема! Полдюжины казнить, остальные сразу красть перестанут.
На этот раз король расхохотался вслух – так, что даже занавески испуганно всколыхнулись.
– Знаете, сколько их до вас уже перевешали! Думаете, помогло? Кроме того, прежде чем казнить, вора надо поймать. А вы даже не заметите, что из казны тащат, не говоря уж о том, чтобы уличить. Но все это пустые разговоры. Нужен я или нет, вам скажет Повелитель. Вот мы и приехали. Надвиньте капюшон, не пугайте стражу.
– А крылья мне в спину втянуть? – ядовито поинтересовался демон.
– Их под плащом не видно. Пойдемте.
Дверь, в которую они вошли, была явно не парадной, однако действительно охранялась. Горбатую фигуру гостя проводили подозрительными взглядами, но в присутствии короля никаких вопросов и комментариев произносить не осмелились.
Коридор. Дверь. Стража. Зал. Еще дверь. Опять стража. Лестница. Площадка. Стража. Дверь. Коридор. Стража. Дверь. Комната. Перепуганный придворный. Еще дверь…
– Проходите. Минутку… – Король обернулся к секретарю и строго наказал: – Никого не впускать, кто бы ни явился. У меня важные переговоры.
Кабинет Харгану понравился. Все добротное, удобное, в темных тонах и без претензий. Ничего похожего на ту чудовищную аляповатость, которую покойный президент Гондрелло считал хорошим вкусом и подобающей роскошью.
– Желаете что-нибудь выпить? – предложил Шеллар, копаясь в сейфе.
– Нет. Давай карту, и я пойду.
– Вот она. Извольте. Кстати, пока вы не ушли, окажите мне любезность. Объясните, куда девалась моя армия?
