— Обращайся, подруга, у нас этих идей, как у Хагрида волос.
— Спасибо, для «Придиры» это важно. — Она немного подумала, глядя на всех снизу вверх, и вознеслась вместе с подушкой фута на полтора. — Папа не переживет падения тиража.
Слизеринцы изумленно переглянулись, но столь вопиющая демонстрация больше никого не впечатлила. Грейнджер невозмутимо разливала пиво по стаканам, остальные разбирали сэндвичи. Драко придвинулся к уху Снейпа.
— Что скажете, сэр? Чары левитации на подушке?
— Подушка трансфигурирована, это не артефакт. Полагаю, перед нами случай невербальной беспалочковой магии.
— С ума сойти…
— Поттер обещал тебе немалые возможности. Сдается мне, мы еще не то увидим.
— Привет, с кем не здоровался. — Поттер подхватил с подноса сэндвич и уселся рядом со Снейпом. Джиневра взглянула на Лавгуд и повторила фокус с подушкой. — Все в сборе?
— Кроме Чжоу с Ханной, все. — Эджкомб отставила стакан. — Предупреждаю, кто еще не в курсе: Эрни сегодня только отвечает на вопросы, так что рекомендую поменьше их ему задавать.
— Славно. Эрни, брат, не обижайся, но нам сегодня будет не до словесных баталий. Итак, начнем с новостей. У меня — самая приятная. Поздравляю, господа, Томми окончательно спятил.
Секундная тишина прервалась нестройными аплодисментами.
— Спасибо, теперь подробности. Когда профессор Снейп исчез с вечеринки в свою честь, их красноглазое величество однозначно приписал сие деяние Дамблдору. Два дня он разыскивал пропажу, но прошлой ночью потерял терпение и попытался уничтожить профессора через Метку. С первого наскока ему это не удалось, и когда мы с Джин начали распутывать узелок, он повторил попытку. В ответ я вышвырнул его из зоны действий, сделав это, признаюсь, несколько бесцеремонно. Риддл терпеть не может проигрывать, потому выкинул такой финт ушами: взял да и вообразил, будто ему все удалось. Следовательно, ваше возвращение в Хогвартс, сэр, грозит совершенно непредсказуемой реакцией самого крутого маньяка Англии, и нам надо бы решить, что с этим делать.
— Нда. Надеюсь, вы не думаете запереть меня здесь до победного конца?
— Мы же не дамблдоры, профессор. Но возможный рецидив риддловской шизофрении сбрасывать со счетов нельзя, давайте думать.
— Гм. Что из событий этой ночи осталось в его памяти?
— Первая попытка, которая якобы увенчалась успехом. Он помнит сопротивление, убежден, что имел дело с Дамблдором и победил его. Это все.
— Негу-усто, — протянул Джордж Уизли. — Чем еще порадуешь?
— Драко попал во Внутренний Круг, Риддл верит ему настолько, насколько вообще способен верить. Возвышение сына коснулось и отца: Люциусу намерены поручить операцию по возвращению Кольца-хоркрукса. Драко, про хоркруксы мы позже объясним, здесь тебе, по всей вероятности, придется выступать в авангарде. И надо сделать так, чтоб Риддл передумал насчет Люциуса — не хотелось бы брать на себя ответственность за смерть твоего отца.
— Я постараюсь устроить ему какое-нибудь заболевание.
— Отлично. И как можно скорей, приказ поступит прямо завтра.
— Понял. С зельем поможете?
— Профессор, Гермиона?
— Без проблем, я с утра сварю что-нибудь из арсенала Слизерина. — Грейнджер вытянула из-под столешницы свою тетрадь. — Или…
— Не надо ничего варить. — Снейп посмотрел на Рональда. — Уизли, я дам вам пароли от своих комнат и объясню, как разыскать в лаборатории зелье помутнения рассудка. Весьма редкий состав, кодируется на определенную фразу, симптомы зависят от индивидуальных качеств реципиента, определить наличие в организме невозможно. Драко, тебе останется только подливать его отцу в вино раз в неделю и придумать причину, по которой Люциус Малфой внезапно спятил.
— И придумывать не надо, как только Лорд продемонстрирует ему свое расположение, отец с ума сойдет от радости. Кодируйте зелье на «Люциус, мой скользкий друг».
— Гм… вполне.
— Еще один вопрос, профессор. — Поттер понюхал свой стакан. — Если Люциус выйдет из строя, кому Риддл может поручить операцию?
— Белле, скорее всего. И им придется ждать, пока Альбус выберется в Лондон — ни у кого, кроме Люциуса, нет доступа в замок.
— Ясно. Рон, Дамблдор еще носит Кольцо?
— Нет, снял сразу после министерского конфуза.
— Логично, он не дурак и не станет дразнить гусей. Возможно, с болезнью Люциуса мы получим отсрочку — бессмысленно нападать на директора, пока хоркрукс спрятан в школе.
— Кстати о директоре, Гарри. — Эджкомб щелкнула пальцами, — Дамблдор заинтересовался Уолденом Макнейром. Вчера утром он запросил его дело в Отделе магического правопорядка.
— Даже так? Интересно… Значит, кто-то из приближенных проболтался о похищении профессора, а во Внешнем Круге осведомителей у директора всегда хватало. Сэр, не подскажете, кто из ваших бывших коллег не умеет держать язык за зубами?
— Да кто угодно. Кроме, пожалуй, Беллы и Августуса. Первая — оголтелая фанатка и параноик почище Лорда, а второй двадцать лет проработал в Отделе Тайн. Остальные способны проговориться за бутылкой огневиски, даже имея прямой приказ о неразглашении.
Поттер задумчиво кивнул.
— А ведь приказ наверняка был. Волдеморт даже на поиски никого не отправил, сам занялся. Так и продержал свое стадо в Поместье все Рождество… отпустил их только вечером двадцать шестого. Разумеется, они бросились отмечать прошедший праздник, а утром Дамблдор послал запрос… да, тут глухо. Профессор? Что случилось?
— Ничего, Поттер. Я вдруг понял, что вы спасли мне жизнь именно на Рождество. Оригинальный подарок. Кстати, кто прикрывал вас в Хогвартсе на праздники? И вас, Грейнджер, ведь вам и мистеру Уизли необходимо было провести рождественский вечер дома?
— Мы, профессор. — Джордж стукнул брата кулаком в грудь. — Отмазались от семейных посиделок магазинными заказами. Фред работал в школе…
— …здорово было снова увидеть старину Пивза…
— …а я изображал Гермиону. Кстати, Герм, ты имей в виду, что посередь ужина лысина дядюшки Бака внезапно позеленела…
— Нет… — простонала Грейнджер, — так и знала, что не обойдется без ваших Ужастиков… Джордж, я тебя убью.
— Извини, Герм, — широкая рыжая ухмылка, — не мог удержаться. Твой Бак — жуткий зануда.
— Это не повод втравливать людей в неприятности! Тетушка Лоренс и так терпеть меня не может!
— Зато кузина Эмили заявила тебе, что наконец-то ты сотворила что-то стоящее и что она в жизни так весело не праздновала Рождество. И вообще очень жаль, что это была вовсе не ты.
