Между домов шныряли тощие псы. В сетях висели пугала – кресты, обвязанные тряпьем, – на столбах вращались ветряки, они давали электроэнергию, а заодно отгоняли птиц, любивших полакомиться арбузами.
Часть труб оставались сухими, на них росли кактусы – бурые, длинные, колючие. Туран увидел, как по приваренным к трубе перекладинам вскарабкался полуголый парнишка с мешком, привязанным к поясу. Встав в полный рост на последней перекладине, он рукой в кожаной перчатке схватился за основание пожелтевшего кактуса, отодрал, сунув в мешок, спустился на деревянный помост. Оставив там добычу, юный обитатель моста отправился к следующему кактусу, растущему выше.
– Маммилярий, – сказал Крючок и облизнулся. – Спелый.
– Что? – не понял Туран.
– Так эти кактусы называются, – пояснил бандит. – С них верхушки срезают, ну, побеги молодые, очищают от колючек и сушат на солнце. Мякоть сразу твердеет, коркой покрывается. Ее потом надо ножиком ковырнуть и… Ага, приехали. Вот он, Квадрат.
Туран направил телегу влево, на свободную от плетеных домов площадку из толстых бревен, пристроенную к Мосту на высоте бетонного полотна. У края вертикально стояли шесть высоких цистерн, плотно сдвинутых, с прямоугольниками дверей и окон. Судя по расположению отверстий, каждая цистерна была разделены на два этажа. Круглые «крыши» украшали клети и сетки, без которых, похоже, не обходилось ни одно сооружение на Мосту.
Оскальзываясь на досках, настеленных на бревна, Джай подтащил телегу к середине площадки и упал на колени, тяжело дыша. Рядом с «Панчем» уже стояли все машины каравана. Подошедший Макота склонился над пленником.
– Устал, шакаленок? Ниче, оно тебе на пользу. Мышцы окрепнут, потом больше за тебя возьму. Скоро посильнее уставать будешь – до самого Корабля телегу потащишь.
Отвернувшись от Турана, атаман принялся отдавать приказы:
– Рабов и ящеров накормить. Тачки проверить. Потом все свободны до завтрашнего утра, окромя Морза и Каланчи. А ты че лыбишься, Крюк? Знаю, о чем думаешь. Так от – забудь! Забудь, понял? Будешь здесь сидеть, ни шагу с Квадрата. Стережешь этих троих. Увижу мамми у тебя – сброшу вниз. Отседова далеко лететь.
Туран присел, потер поясницу. Уперев руки в бока, атаман стоял перед Крючком, а тот переминался с ноги на ногу. В окнах цистерн мелькали лица – постояльцы наблюдали за суетой внизу.
– А жрать мне че? – спросил Крючок.
– Я скажу, чтоб принесли, – Макота зашагал к крайней цистерне. – Каланча, Морз, за мной, делов много.
– Куды идем, хозяин? – спросил Каланча, вылезая из кабины грузовика.
– А тебе не все едино? Сначала к Пузырю, потом к Вонючке Погрызу…
* * *
Перед маисами выставили бадьи с мелко нарубленной арбузной кожурой. После того как ящеры поели, на них нацепили проволочные намордники, чтоб ночью никого не покусали.
Освободившись от упряжки, Туран едва доковылял до ограждения, на последнем шаге завалился вперед и упал грудью на массивный брус. Великая Донная пустыня раскинулась перед ним. Джай слышал, что когда-то она была дном моря, то есть огромного соленого озера, но не мог представить себе такое количество воды.
Дул жаркий ветер, завивал смерчи сухого ила. Гряды коричневых холмов – будто пласты грязи, лежащие один на другом, – тянулись до горизонта. Позади вздымался отвесный берег, от которого брал начало Мост, опорами вросший в каменистый ил. Города-Корабля отсюда было не разглядеть.
Туран долго стоял у ограды. Такого он еще не видел, знакомая степь не могла сравниться с этим страшным, негостеприимным простором. Вдалеке бесшумно били гейзеры жидкой грязи и пара, от них над слоистыми холмами расползался грязно-серый туман. Солнце коснулось горизонта – и тучи в небе занялись огнем. Несколько секунд они тлели, разгораясь темно-красным светом, потом вспыхнули. Небесный пожар охватил небо, облака стали алыми.
Когда голова перестала кружиться, и сердце в груди успокоилось, Туран нагнулся дальше, заглядывая под Мост. Там виднелись низкие купола из глиняного кирпича, от них шли трубы, покрытые каплями конденсата. Отворив приземистую дверцу, из ближайшего купола на четвереньках выполз человек, выпрямился, отряхнул штаны и пошел к берегу, помахивая гаечным ключом.
Услышав рычание, Джай оглянулся. Мутафаги, не получившие вовремя похлебку, маялись в своих клетках, Рыжий тряс головой, стучал себя кулаками в грудь и поскуливал.
Крючок куда-то пропал, ни одного бандита поблизости нет… что, если спуститься на дно высохшего моря, пока никто не видит? Туран оглядел каменную колонну, подпиравшую Квадрат. Нет, здесь не слезть.
Он обернулся, когда позади раздался знакомый голос. Из двери крайней цистерны, воровато оглядываясь, показался Крючок. Пригнувшись, отбежал подальше, выпрямился и неспешно направился к Джаю. Вскоре его догнал бородатый старик – наверное, хозяин гостиницы. Они остановились в тени самохода, Крючок передал старику монеты. Сунув их в карман, тот достал что-то и протянул бандиту. После этого он вернулся в гостиницу, а Крючок зашагал к Турану.
Правую ногу прострелила боль – он слишком долго тянул телегу, от непривычной нагрузки мышцы свело судорогой. Скрипнув зубами, Туран присел и стал мять пальцами голень, заодно проверив, на месте ли цепочка со стилетом.
– Че корчишься? – Крючок встал над пленником.
– Судорога, – пояснил Туран, не глядя на бандита.
– Бывает, – кивнул лопоухий. – Так, неча тут рассиживать, вон к той скобе двигай. Давай, давай.
– Мне надо поесть.
– Щас поешь. Туда иди, говорю.
Из гостиницы вновь показался хозяин, следом вышла грудастая девица с подносом, на котором стояли три миски и кусок хлеба. Хозяин махнул рукой в сторону Крючка и что-то сказал, железная дверь за ним закрылась. Девица, виляя полными бедрами, подошла к бандиту.
– Вот, еда ваша, – сказала она. – Для зверья.
– Не звери они, а мутафаги, – поправил Крючок. – А один ваще человек. Отдай им миски и не маячь тут.
– Да ты ошалел, что ли? – возмутилась толстуха. – Сам отдавай, я к ним не подойду.
– Тады этого покорми. Шакаленка нашего, он смирный.
Крючок взял миски с зеленой кашицей и отдал мутафагам. Те зачавкали, раздалось довольное урчание. Девица поставила похлебку перед Тураном, бросила краюху хлеба. Ложка пленнику не полагалась. Крючок нетерпеливо переминался с ноги на ногу, сжимая свой дробовик.
– Это ж откедова вы его волочите? – служанка не спешила уходить, с интересом рассматривая пленника. – Че он чумазый такой и тощий?
– Откедова надо, оттедова и волочим, – ответил Крючок. – Шакаленок, жри быстрей!
