Главное, что все это я натренировался делать не задумываясь, и совмещая физический удар ладонью с магическим, в то время как школы боя Элмории и, по уверениям учителя, всего мира, практикуют раздельное применение магической и рукопашной борьбы. То есть противники издалека обмениваются магическими ударами. Если оба не достигли существенных результатов, сблизившись, хватаются за оружие и дальше рубятся как обычные бойцы. Для этого-то момента как раз и включают в состав боевых пятерок гвардии и егерей воинов либо совсем не владеющих магией, либо слабых магов. Я убедился в этом, побывав на занятиях старшекурсников факультета боевой магии (для целителя вход свободный и даже желательный), а также в схоле невидимок.
Туда, впрочем, меня направили уже на пятом курсе в начале семестра для повторного обучения самозащите. Видимо, мое прошлогоднее избиение заставило министерство образования выдать адекватную, как они считали, реакцию и в программу обучения для будущих лекарей ввели курс самообороны. Всю группу направили на факультет боевой магии, а меня персонально в другое место. Нет, не в задницу. Хуже. В учебный центр рукопашного боя схолы невидимок.
Ехидный чиновник КСОР, выписывая мне направление, высказался о чем-то вроде: а нечего всяким целителям мнить себя богами. Внедренные с помощью магии или кристаллов навыки распадаются практически бесследно, если их не тренировать ежедневно столько же времени (если не больше), сколько их изучал мастер, узор навыков которого был взят за образец. Таким путем можно очень быстро получить подготовленного воина, а уж за тренировками дело не станет. Об этом заботятся все командиры. Главное, чтобы боец не бездельничал. Это настолько соответствовало словам Финь Ю о чужеродных надстройках, что я даже не обиделся на снисходительный тон. Чиновник же, заметив мой остекленевший взгляд и приоткрытый рот, даже проникся жалостью и объяснил: никому из применявших кристаллы для быстрого овладения искусством боя и в голову не могло придти, будто кто-то может просто так забросить тренировки, иначе, зачем столько сил было тратить на внедрение?
Целый вечер мы со Свентой, подключив Финь Ю, ломали голову, как мне на занятиях скрыть от массы опытных воинов свое умение и, кажется, кое-что придумали. Мне предстояло заниматься в группе гражданских специалистов, прикрепленных по договору к боевым подразделениям КСОР. Они подписывали соглашение, что по мере необходимости их будут привлекать к операциям и за это ежемесячно выплачивать приличную сумму денег, независимо от того была ли для них работа или нет. На эти условия соглашались многие, и у КСОР был хороший выбор среди талантливых специалистов – архитекторов, механиков, оружейников и даже агрономов.
Короче говоря, нам должна была помочь методика преподавания приемов самозащиты для гражданских лиц в схоле невидимок. Точнее, не сама методика, а то, что наставниками обычно выступали старшекурсники. Начальника центра боевой подготовки совершенно не интересовали приблудные личности, профанирующие высокое искусство боя, поэтому группу таких побочных учеников он раздавал под патронаж своим выпускникам и уже те занимались с ними индивидуально. Это приносило свои плоды. Во всяком случае, по его мнению, те, кто обучал или, по крайней мере, честно пытался это делать, получали от этих занятий немалую пользу. Обучая, лучше усваиваешь предмет – всем известная, а, по мнению начальника центра – великая, истина. Что выносили после такого курса гражданские, его интересовало мало. Правда, еще больше, чем к гражданским он был «неравнодушен» к штабным. Гражданские ладно, но те-то – офицеры.
– Эй, вы!! Стадо обожравшихся гамадрилов! А ну, живо построились! Хлюпики! Задохлики! Беременные ласточки! Я вас живо научу службу уважать! – надрывал свое горло незнакомый мне офицер, когда мы, переодевшись, вошли в зал и робко скучковались в самом дальнем и темном углу.
Инструктор, наверное. Или начальник местный. С чего он так разоряется, я не понял, но послушно встал в подобие строя, надев на лицо внимательное выражение – слушаю, дескать, и повинуюсь, о, повелитель.
Тот, прохаживаясь и насквозь просверливая злобным взглядом нашу кривую шеренгу в целом и каждый ее элемент персонально, долго распинался на тему разжиревших боровов и задохликов, забывших, что такое служба.
– Ну, ничего, – злорадно проговорил он в конце своей пламенной речи, – мы все оч-чень и оч-чень постараемся доставить вам массу непередаваемых ощущений. За эти четыре месяца вы значительно пополните свои коллекции самых диких и страшных ночных кошмаров. Повезло извращенцам, обожающим собственную боль – сладчайшие воспоминания о наших курсах гарантируют им неземное блаженство. Это я вам обещаю твердо!
За его спиной в зал, подмигивая и тихонько хихикая, втянулась публика, состоящая из курсантов и курсанток схолы. Они с предвкушающими лицами удобно располагались кто где. Прямо, как в балагане на представлении заезжих паяцев. Среди старшекурсников я увидел и Свенту. Она подмигнула мне, и сделала вид, будто мы не знакомы. Я, как мы и договорились, подыграл ей и тоже не стал афишировать наши близкие – очень даже близкие – отношения. Однако чувствую, есть здесь какой-то подвох, но не понимаю, в чем он заключается.
Офицер повернулся к двери, увидел народ и приказал.
– Курсант Свентаниана.
– Да, господин полковник – вытянулась в струнку жена.
– Вам, как лучшему выпускнику, предлагаю первой выбрать себе подопечного, но если к концу занятий он не будет выползать из зала на четвереньках, заливая пол соплями, я в вас сильно разочаруюсь. Это и других наставников стада жирных штабных гусей касается.
– Есть, господин полковник. Не беспокойтесь, господин полковник. Все соки выжму!
Она хищно улыбнулась, и строй непроизвольно сделал шаг назад. Начальник повернулся к нам, злорадно ухмыльнулся и сказал:
– Сегодня вас любая девчонка может, походя, превратить в отбивную. С помощью этой милой курсантки мы вам наглядно продемонстрируем правильность моего утверждения. Она частенько заменяет инструктора, тренируя своих однокурсников, так те, бедные, плачут от нее и молятся всем богам, чтобы инструктор вернулся побыстрее. И она у нас не одна такая. Для вас же я подобрал самых лучших, самых энергичных и неутомимых! Свентаниана, не торопись. Выбирай тщательнее. Как тебе, например, тот лысенький тощий глист? Ой! А что это личики ваши так побледнели? Эй ты, жердь! Не надо шарахаться от прелестной девушки. Уже троим ножки отдавил! Бо-бо сделал. Ты прямо дядя-бяка, не знаю, какого звания, и знать не хочу. Кстати, если кто надеется охмурить нашу красавицу, сразу говорю, чтобы не занимались ерундой. Пятеро неслабо подготовленных курсантов до-о-олго лечились в госпитале, когда попытались перейти на более… хм… тесные отношения с ней. Другие наши девушки ей подстать. Как родных прошу, если мысль такая глупая затесалась в ваши пустые головы, начинайте копить на лекаря или сразу становитесь в очередь на услуги целителя. Они вам, ой, как понадобятся. И довольно скоро. Главное, – преувеличенно бодро закончил он, – что нас не убивает, делает крепче.
