Атайя нахмурилась.
— Я всего лишь имела в виду, — начала она решительным тоном, — что непросто найти человека, который нас обвенчает. В Кайте однозначно некому. Не думаю, что мы можем заявиться к епископу Люкину и попросить его об одолжении. Алдус бы согласился, но…
Принцесса замолчала, вспомнив о его незаслуженной участи.
— Не такая уж это и большая проблема. Обвенчаемся в Рэйке. Если твоя способность к перемещению в пространстве столь же сильна, как и остальные, то мы можем попасть туда в любое время.
Атайя закатила глаза — как она сама не додумалась до такого простого выхода? — но тут же снова сделала недовольное лицо.
— Вся загвоздка в том, что я в последнее время несколько стесняюсь показываться в Рэйке. Верховный лорд Бэзил обо всем наверняка уже знает и со злорадным наслаждением упрекнет меня в последствиях обучения Алдуса треклятому заклинанию.
— На твоем месте я бы не беспокоился, — уверил ее Джейрен. — Если что, заступится мастер Хедрик. Не упустит же он возможность подразнить лорда Бэзила. — У него всегда вызывали улыбку воспоминания о вечных трениях между бывшим учителем и верховным лордом. — Значит, решено. Заехав в Кайбурн, чтобы все убедились в нашем здравии, отправимся в Ат Луан и найдем там сговорчивого священника. Теперь ты моя, Атайя Трелэйн, и я не позволю тебе ускользнуть, — предупредил он.
Атайя одобрительно улыбнулась, затем подняла тарелку и молча закончила ужин. Ее переполняла радость — радость предстоящей ночи с ароматом сосен и ожерельями звезд, радость теплоты и надежности рук Джейрена вокруг талии и даже радость черных лепешек в сиропе. Атайе казалось, что это самая вкусная еда в ее жизни; горелые или нет, они сделаны заботливым возлюбленным.
* * *
Через девять дней после того как они покинули пещеру близ монастыря Святого Джиллиана, наступил октябрь, и стало заметно прохладней. После бесконечных жалоб на кибитку Атайя стеснялась говорить, как она благодарна, что солома согревает тело, а брезент защищает от ветра.
Принцесса выглядывала в щель, наслаждаясь зрелищем сжатого поля, по которому были разбросаны стога сена. Хотя на горизонте еще не появилось солнце, крестьяне уже трудились, собирая драгоценный урожай. В Кайте лето выдалось сухое и жаркое, так сказал ей Джейрен. Когда они заезжали в деревню купить хлеба и эля для вечно голодной Атайи, селяне жаловались на скудный урожай, бурча, что зерна может не хватить, чтобы пережить зиму им самим.
Ближе к обеду они решили сделать очередную вылазку к крестьянам. Кибитка неожиданно остановилась на полпути от главной дороги.
— Почему мы… о!
Высунув наружу голову, Атайя увидела клубы черного дыма, поднимающегося из-за ближайшего холма. Оттуда доносилось верещание напуганных животных и эхо человеческих криков.
— Лучше объедем, — сказал Джейрен.
Этим утром он сидел на козлах рядом с Тоней: ему наконец надоело освежать память принцессы.
Тоня теребила тронутый сединой локон, выглянувший из-под шарфа.
— Мы могли б… сделать круг обратно, но потеряем время до полудня.
— Лучше вернуться домой на пару часов позже, чем встрять в местные проблемы.
— Нет! — твердо сказала Атайя. Она прищурила глаза, затем снова широко их раскрыла. — Там кому-то нужна наша помощь. Я чувствую… следы.
Принцесса была очень взволнована, и это придавало ее словам глубокий смысл. Джейрен и Тоня тоже бросились искать признаки, по которым можно было бы сказать, что неподалеку колдун борется с первыми ростками своей магической силы. В отличие от их родной Рэйки в Кайте было мало колдунов, и не стоило труда выследить человека, использующего заклинания, тем более если его подстегивало безумие мекана. Через несколько минут молчания друзья обменялись недоумевающими взглядами и одновременно повернулись к Атайе.
— Я ничего не чувствую, — сказала Тоня, не скрывая удивления.
Обыкновенные способности Джейрена, возможно, и не были достаточны, чтобы распознать знаки, которые замечала опытная Атайя, но Тоня с ее многолетним опытом не могла пропустить их.
— Ты уверена?
Атайю откровенно удивил вопрос.
— Конечно, они слабые, но… ты сама не видишь?
Тоня уклончиво улыбнулась.
— Хорошо, — сказала она, натянув вожжи, — поедем, докопаемся до сути.
Они поднялись на холм и увидели неописуемую суматоху. Деревня оказалась маленькой, а разгром — весьма обширным. Горело несколько соломенных крыш, животные и дети в страхе метались из стороны в сторону. На зеленой траве дрались десятки мужчин, размахивая мотыгами, цепами и кулаками.
К кибитке бежала девочка, спасаясь от бойни. Растрепанные волосы развевались во все стороны, в руках она сжимала корзину с яйцами. Атайя выскочила наружу и преградила ей дорогу.
— Стой! Что там случилось? Что это за деревня?
Девочка с опаской оглядела ее. Атайя ничуть не походила на грабителя: на ней было серое монашеское платье, хоть и изрядно потрепанное, но опознаваемое. Ребенок вежливо кивнул:
— Это деревня Пайпвел, госпожа. — Девочка не могла отдышаться, однако, отбежав подальше, уже не так боялась. — Я всего лишь пришла за яйцами, и меня чуть не убили! Посмотрите, — добавила она, недовольно глядя в корзину, — три разбилось.
— Но что там происходит?
Девочка надменно цокнула языком.
— Жуткое дело. Из-за колдуна, вы разве не знаете? Там нашли одного. Он сегодня утром расколол взглядом жернов. Народ дерется, решая, отвести ли его к священнику или в одну из школ магии, о которых все болтают.
— Ясно, — серьезно произнесла Атайя. Тоня с Джейреном оживленно перешептывались, обсуждая, почему они до сих пор не почуяли присутствие поблизости колдуна. — Ты знаешь, кто он?
Девочка пожала плечами.
— Почти нет. Алек — сын главы селения, и этот глава не доложил о нем священнику. И не собирается. Одни считают, что это надо сделать, другие не хотят навлекать на себя немилость управляющего. А я держу нос подальше. Чтоб мне его не разбили, — добавила она, оглядываясь через плечо на деревню, — как мои яйца.
— Ладно, беги. Спасибо.
Девочка понеслась дальше, а Атайя направилась вниз, поманив за собой Джейрена с Тоней.
Мелкая перепалка в крошечной деревеньке, ничего серьезного. Но с каждым шагом становилось страшней от дыма, запаха крови и яростных криков. Вдруг Атайе представилось, что подобные драки происходят в каждом селении и городе. Раньше она не успевала произнести спасительные слова, и колдуны покорно умирали. Теперь все изменилось. Ее не заставить молчать, однако горящие крыши и красные лица — ее совести. Настоящая гражданская война, как предсказывал Дарэк. Но сколько бы ни было в ней жертв, они ничто в сравнении с теми, кому уже отпустили грехи. Эту высокую цену придется заплатить.
