Вот так. Странно все это, странно. Как подумаешь, настолько изменилась моя жизнь за несколько дней, становиться просто страшно.
В спальне скрипнула кровать. Валерка, босой, в одной рубашке, щурясь, вышел на свет.
— Ты чего не спишь, Лерка?
— Заснуть не могу, — виновато сказала я и отложила тетрадь.
Валерка сел рядом со мной на диван, подогнув под себя одну ногу. На выстав-ленном худом колене виднелся белесый шрам. Я потрогала его пальцем. Валерка пой-мал мою руку и сжал.
— Это я в детстве шандарахнулся. С велосипеда. Ты совсем сегодня спать не бу-дешь?
— Не знаю.
— Я уж подумал, ты от меня сбежала.
И так взглянул на меня искоса. Глаза светлые-светлые.
— Не-ет, — сказала я.
Валерка подвинулся, обнял меня за талию. Я уткнулась головой в его плечо.
— Идем спать, Лерка.
— Я еще не хочу. Ты иди, я через полчаса приду.
Он ушел. Вот я сижу, пишу. Допишу и пойду спать. Лягу рядом, уткнусь в его плечо и засну. Кожа у него пахнет слабо, тихо и чуть-чуть горьким.
В моей жизни никогда не было и не будет чуда большего, чем Валерка. Пусть даже Бог-Творец слетит на землю, чтобы поболтать со мной….
Анвар Сафиуллин, 19 лет, студент 3-го курса географического факультета:
Да, вот это был номер. Мы все прямо обалдели, как парня этого увидели. А Лер-ка-то наша зарумянилась так и пошла к нему. Нет, целоваться они не стали, ничего та-кого, да и парень этот был не мальчик какой-нибудь. Сразу видно класс, между прочим. Хоть сейчас все носят одно и то же, дубленки, кожанки, но класс сразу видать. Дублен-ка черная, короткая, новая, шарф такой темный, шелковый. Стриженный очень корот-ко, и взгляд такой острый.
В общем, отхватила себе Лерка — будь здоров. Главно, парень такой — без пон-тов. Никаких там мобильников у всех на виду или там перстней. Спокойный такой, все неброское, небрежное, а глаза-то острые. Не какой-то там, в общем. Не знаю даже, где Лерка умудрилась с таким познакомиться.
Не он ли ее?… Ну, знаете. Хотя… кто знает, все может быть. Хотя я вообще не могу представить, чтоб нашу Лерку, мышку серенькую, было за что убить. Придурок какой-нибудь, грабитель — да, а этот парень — не знаю. Вряд ли.
Я мало ее знал? Ну, может, и мало, но мы же три года вместе учились. Она же не шпионка, чтоб на самом деле быть такой, а на людях изображать из себя совсем дру-гую. Это только в кино бывает. Да это, между прочим, страшно трудно. Это ж каким актером нужно быть, да еще постоянно — нет, это почти невозможно.
Инна Михайлова, 19 лет, студентка 3-го курса географического факультета:
Не думаю, что Лера стала бы мне рассказывать о том, что она спала с парнем. На самом деле откровенностью она не отличалась, хотя и очень много говорила, иногда болтала просто без умолку. Но она никогда не говорила о личном. И знаете, с таким любопытством смотрела на тех, кто при ней начинал толковать о своих личных про-блемах. Лера не понимала, как такое можно говорить вслух, да еще не друзьям, а про-сто знакомым.
Лера действительно в некоторых вещах была наивной, но не до такой же степе-ни. И потом, нам по девятнадцать лет, мы не дети давно. У нашего поколения совсем другое отношение к сексу, знаете ли. Может, Лера и было девственницей, но это лишь потому, что у нее не было ни с кем серьезных отношений. Отношения появились, поя-вился и секс. Лера понимала, конечно, что иначе мужчину ей не удержать, она ведь уже не школьница, и дурой она тоже не была.
Сейчас к этому относятся совсем иначе, чем двадцать лет назад. Я не говорю, что этим нужно заниматься с малолетства, но ведь это нормальная и вполне достойная часть жизни любого взрослого человека, а отношение к этому такое. Будто мы все еще живем в СССР, где "секса нет".
Да, в пятницу ее встречал какой-то парень. Значит, это и был Валера? Невысо-кий такой, худенький, светловолосый. Совсем мальчик. Знаете, бывают такие мужчи-ны, которые до пятидесяти лет выглядят как двадцатилетние, а потом начинают выгля-деть как тридцатилетние, только почему-то с сединой.
Лера сразу обо мне забыла, как только его увидела. Мне показалось, она испуга-лась или была недовольна. Чем? Ну, знаете, она не из тех, кто демонстрирует своих парней всем окружающим. Ее отношения с кем-то — это ее дело, так она считала.
Каким он мне показался? Я ведь его видела минуты две. Но на бандита он не был похож, это точно. Мне показалось, приличный парень, студент какой-нибудь.
Пятница
Из дневника Валерии Щукиной. Пятница, 7 декабря.
С утра Валерка отвез меня в университет. В ауди оказалось очень уютно. До это-го я никогда не ездила в иномарках, даже смешно.
Он меня отвез, после лекции встретил. Он очень боится, что со мной что-нибудь случиться. Хоть я и постаралась изобразить все как нападение обычного придурка, Ва-лерка будто чувствует, что все не так безобидно. Если вообще так можно сказать о на-падении. Может, и правда, чувствует, он ведь прошел войну, да и сейчас у него обста-новка, похоже, приближенная к боевой. Саша ведь тоже мне не очень-то поверил. Мою нехитрую ложь они могут, наверное, распознать с полуслова.
Странное меня охватило чувство, когда в коридоре университета я увидела Ва-леру. Стоит, руки в карманы. Я разговаривала с Инкой, но, как только мы вышли из дверей аудитории, я на полуслове прикусила язык и, забыв про Инку, пошла к Валере. Он меня, слава богу, не обнял, ничего такого, просто сказал:
— Я тебя подвезу домой. Пошли.
И мы пошли.
Он меня только отвез. Проводил до квартиры, подождал, пока я открою дверь.
Я ему сказала:
— Оставайся.
— Я не могу, Лер. Я бы остался.
— Позвонишь?
Он хмыкнул.
— Я тебе не надоел своими звонками?
— Нет.
— Ладно, я пошел. Дверь хорошо закрой.
Он ушел, и сразу стало пусто. Как это у Борхеса:
Пока звонок забьется, дверь откроют
И — утоление моей тоски —
Войдешь ты, предначертано Вселенной
Исполнить бесконечную чреду
Мельчайших действий. Разум не измерит
То полуобморочное число
Фигур, учетверенных зеркалами,
Теснящихся и тающих теней,
Растущих и сливающихся тропок.
Песка не хватит, чтобы их исчислить.
(Спешат мои сердечные часы,
считая злое время ожиданья).
Пока войдешь,
Чернец увидит долгожданный якорь,
Погибнет тигр на острове Суматра
И на Борнео девять человек.
Сегодня я сдала два зачета. Надо еще реферат написать, но я ничего не хочу де-лать. Жалко, что Валерка не остался. Нам ведь и поговорить не о чем, но с ним все рав-но как-то лучше.
А потом на кухне раздался шум и звон посуды. Я тихо удивилась и пошла по-смотреть, что там такое. На кухне был Асмодей, высокий, худой, в свитере, на этот раз неожиданно белом, и синих новеньких джинсах. Еще на кухне была банка с вареньем, уже наполовину пустая. Закипал чайник. Я даже не удивилась.
