Рхиоу закончила медитацию, встала и потянулась. Когда она бросила последний взгляд на огромный тлеющий диск, жилые дома на западном берегу Гудзона уже выделялись черными силуэтами на фоне заката. Как и многие другие маги, Рхиоу выполняла иногда поручения вне родной планеты; поэтому ей было трудно думать о Солнце иначе, чем как о пылающем сердце космической системы. Ей было забавно вспоминать о тех трудностях, с которыми столкнулся Народ при попытках объяснить данную концепцию людям. Красноречивым свидетельством этого являются некоторые ранние произведения искусства, хранящиеся в музее «Метрополитен»: на них изображены фигурки людей с кошачьими головами, увенчанными огромным оком или солнечным диском. Новые представления с трудом воспринимались эххифами даже тогда, когда их язык был гораздо ближе к Хаухаи,[17] что должно было бы облегчить понимание.
Рхиоу спустилась с крыши во двор, сделала «шаг вбок», прежде чем проскользнуть под железными воротами, и побежала на запад, к Центральному парку.
Рхиоу очень удивилась, встретив на полпути Урруаха. Тот с несколько растерянным видом пробирался в мягких сумерках по Восточной Шестьдесят восьмой. Свернув в арку одного из особняков, он уселся там, рассеянно глядя через улицу на открытую дверь кухни китайского ресторана. Из нее вырывались подсвеченные неоновой рекламой ароматные клубы пара и доносились шум и крики.
– Я думала, ты все еще в парке, – сказала Рхиоу, усаживаясь рядом с Урруахом.
– Репетицию перенесли на завтра: один из самцов-эххифов лишился голоса и не может исполнять свою партию, – ответил Урруах.
Рхиоу вежливо кивнула. Урруах, как и большинство котов, был совершенно одержим вокалом. Рхиоу сначала никак не могла понять, почему коты так интересуются звуками, которые представители другого вида издают в период спаривания, и тем более звуками, которые те издают всего лишь думая о спаривании, так сказать, абстрактно; однако Урруах объяснил ей, что разновидность человеческого пения, называемая оххра,[18] не имеет прямого отношения к сексу, а является своего рода рассказом о событиях. Это несколько улучшило мнение Рхиоу об опере, поскольку изложение какого-то сюжета – все-таки совсем не то, что просто призывное завывание. Мамы-кошки рассказывают своим котятам разные истории, взрослые – мурлычут их друг другу; в таких рассказах переплетаются сплетни и мифы, исторические факты и легенды. Никто не описывает просто случившиеся события: это считается грубым. Мысль о том, что эххифы тоже так считают и прибегают для рассказа о чем-то к пению, заставила Рхиоу почувствовать странную близость к людям; к тому же она перестала считать, что Урруах делает нечто если не морально, то культурно извращенное.
– И что же, – спросила Рхиоу, – теперь будет?
– Строительство того здания в конце Большой лужайки продолжается, да его и не могли сегодня закончить. На завтра намечены испытания акустики и репетиции. Другие два самца-эххифа в добром здравии, так что больше проволочек не будет.
Рхиоу почесала лапкой ухо.
– Хорошо, – сказала она. – Нам нужно забрать Арху из гаража и показать ему, где мы дежурим. Мне не очень хотелось бы брать его на дело так скоро, но он уже научился делать «шаг вбок»…
– И чья же это была светлая мысль научить его такому? – досадливо прищурился Урруах.
– Моя, если хочешь знать. Брось, Урруах! Он в любом случае рано или поздно научился бы; кстати, он быстро все схватывает. «Шаг вбок» может спасти ему жизнь или, если он погибнет во время испытания, от умения сделать его может зависеть, выполнит ли он задание, а значение в конце концов имеет только это.
– Хм-м… – протянул Урруах и посмотрел через улицу на открытую дверь ресторана. – Цыпленок в соусе…
– Сейчас не до цыпленка. Я хочу, чтобы ты был на месте, рядом с Арху, по крайней мере сегодня вечером, да и вообще как можно чаще в ближайшие дни. Ему требуется хорошая ролевая модель – настоящий кот; так нам легче будет подготовить его к тому, что его ожидает. – Рхиоу одобрительно посмотрела на Урруаха. – И я хочу, чтобы ты знал: по-моему, ты очень хорошо справляешься с ситуацией.
– Я же профессионал, – гордо ответил тот. – Приходится держаться, хоть этот котенок и вызывает у меня зубную боль. Однако меня тревожит и еще кое-что – не только оххра, как ты, без сомнения, полагаешь. Ты упомянула о разлившейся нефти… Я слышал, что было получено разрешение на сдвиг времени.
Рхиоу заморгала.
– Правда? Тогда почему в новостях все еще говорят о несчастье с танкером? Вся та временная линия должна была быть исправлена… точнее, исчезнуть.
– Что-то оказалось не в порядке.
Рхиоу озабоченно распушила усы. Сдвиги времени были дорогим удовольствием, но требующаяся для них магия отличалась простотой и немедленным действием. Услышать, будто со сдвигом времени что-то не в порядке, было все равно что узнать об исчезновении тяготения.
– От кого ты слышал о разрешении на сдвиг времени?
– Мне сказал Рахив, а он слышал от Эхефа – они виделись сегодня утром.
Такой источник был, безусловно, надежным.
– Что ж, ситуация все-таки под контролем, – сказала Рхиоу. – Ведь тропический ураган «изменил курс». Даже не имея чувствительных усов, можно точно определить, что меры приняты.
– Да, но не те, которые имелись в виду. А уж если говорить о неудачном сдвиге времени… – Урруах начал бить хвостом. – Очень странно, если хочешь знать мое мнение.
– Может быть, возникла какая-то местная проблема, – предположила Рхиоу. – Что-нибудь вроде пятен на Солнце: сейчас приближается пик одиннадцатилетнего цикла активности. Если на этой неделе я увижу Харла, я его спрошу.
– Пятна на Солнце… – протянул Урруах, всем своим видом показывая, что Рхиоу его не убедила. Однако он поднялся, потянулся, и кошки вместе двинулись по Восточной Шестьдесят восьмой.
Они бежали по тротуару, стараясь не попасть под ноги пешеходам. Когда они добрались до угла Шестьдесят восьмой и Лексингтон-авеню, Урруах сказал:
– Вон там, посмотри.
– На что?
– На афишу.
Рхиоу отошла поближе к стене химчистки, расположенной в угловом здании, и посмотрела через улицу. На доме была укреплена доска с какой-то картинкой – одним из тех плоскостных изображений, которые так любят эххифы, – и несколькими словами. Рхиоу первым делом обратила внимание на них и стала разбирать буквы. Хотя благодаря знанию Речи она понимала все слова, иногда вычурные письменные знаки мешали быстрому восприятию.
– Три… тенора. Что такое «тенор»?
– Это такой голос. Мы сказали бы «фваис». Довольно высокий, но не самый высокий.
