— Это безумие, — сказала Никс, взмахнув руками. Она повернулась ко мне. — Тебе тоже придется участвовать, — она улыбнулась. — Мой Праймус.
Я промолчал, хоть и с трудом.
— Я уже в списках.
Королева оглядела комнату и принялась расхаживать.
— И как ты решишь, что победил? Как долго все это продумывали?
Матушка, что до этого думала, вскинула голову и посмотрела на меня.
— Кстати, да, — она приблизилась. — Ты давно это замышлял, да?
— Я не упоминал…
— Ты ничего этого не упоминал… — она ударила руками по воздуху.
Я вдохнул.
— Подумай. Что будет, если кто-то из меньших семей получит Зару? Что будет, если она выберет того, кого Семьи не посчитают достойным? Эль-Асим уже не сможет править Великими семьями.
— И ты решил…
— Матушка, — я покачал головой. — Я хочу дать голос всем семьям. Если мы этого не сделаем, то игры будут лишь оскорблением тем, кто не может участвовать. Это будет жестоко и вызовет негодование. Это нужно исправить. А не делать хуже.
Хаджи удивленно смотрел на меня, уголки его рта опустились.
— Я впечатлен.
Я прищурился, но не смотрел на него.
— И что за тесты ты приготовил? — осведомилась Никс. — Как нам понять, что они сильнейшие?
— У нас есть тесты для всех типов городов, — сухо сказала матушка, глядя на меня. — Есть тесты на уступчивость, выживаемость, стратегии войны, силу и многое другое. Воздушные корабли, летаран, лодки и суша. Есть даже тесты для твоих самолетов, Никс.
Королева недовольно посмотрела на меня.
— И тесты для предотвращения падения в полете.
Я кивнул. Многие жаловались, что технологии скрывают. И это показало бы им, что мы относимся к ним, как к равным. Но трудности не уменьшались.
Никс глубоко вдохнула, пронзая меня темными глазами.
— Ты все продумал.
Я мог что-то упустить.
— А как показать личные качества? — спросила Никс, мурча. — Никто ведь не сможет тебя одолеть.
Я склонил голову, игнорируя подтекст в ее словах.
— То, что у меня сильная Метка, не делает меня лучшим, — я смотрел на королеву. — Ты будешь удивлена тому, что могут люди с менее мощными Метками, Никс. Им приходится быть изобретательными. Мощная Метка может стать слабостью.
Она отвела взгляд.
В комнату вошла Дина, толпы уже не было слышно. Доносилась музыка.
— Здесь все в порядке?
Я смотрел на матушку и Никс. Все смотрели.
Матушка повернулась к светловолосой королеве.
— Думаю, да.
— Сестра? — спросила Дина.
Никс не ответила. Она вырвалась из комнаты, шурша юбками, зло цокая каблуками.
Дина рассмеялась и скрестила руки на груди.
Хаджи хлопнул меня по спине, до боли сжал мое плечо, потащив из комнаты на арену.
— Хорошо, что ты смог выжить на этой раскаленной сковородке.
Я остановил Хаджи за дверью. Мы еще были за сценой, но между ней и другой стеной, лестница вела на арену перед нами. Я крепко обнял его. Казалось, я не видел его вечность.
— Как ты? Я думал, что ты обиделся на меня.
— Или ты на меня.
Я отстранился, и мы улыбнулись друг другу.
Он пошел вниз по лестнице, его волнистые волосы падали на лицо в угасающем свете.
— Никогда не думал, что увижу, как Эль-Асим говорит нам распустить Великие семьи.
Я пожал плечами, пока шел рядом с ним.
— Так должно быть правильно.
Он рассмеялся.
— Точно. Ладно, нужно отметить это, а потом спать столько, сколько позволят.
Вот только мне вряд ли позволят спать. Мне нужно сделать многое до того, как утром я приду на арену завтра. Пока я планировал проверку, я все поручал Ино Йотаке и его людям, и я не знал, что нас ждет, но не мог проиграть. Я бросил перчатку. Если я не пройду проверку, то потеряю шанс на новый мир.
Я не думал о поражении. Я знал, то выиграю. Должен был.
Меня терзали сомнения. Я пережил два времени года, почти год, потому что был окружен людьми, прикрывавшими мою спину, бывшими умнее меня. Я выжил, потому что смог им довериться.
А если я не смогу пройти испытания? Если моей силой были люди вокруг меня, а у меня оставалась только Метка?
Я разберусь с этим, если возникнет проблема.
— Синн, — Хаджи хлопнул меня по плечу.
Я улыбнулся и толкнул его в ответ.
— Ты со мной?
Я кивнул, обращая на него внимание.
Люди окружали нас. Музыка доносилась с двух сторон. Арена была огромной, я еще не был в таком просторном месте внутри летаран.
Факелы мерцали на ветру, хотя Кала еще было в небе. Свет солнца закрывала шляпка медузы, и ночь все же близилась.
Мужчина в длинном пальто на ходулях прошел мимо нас, задев рукой мою голову. Я рассмеялся, следя за ним. Я никогда еще такого не видел.
Нас окликнула женщина со скрипкой, ее волосы были стянуты сзади. Руки ее были в лиловых лентах, а красная шаль была в заплатах.
— Я сыграю песню вашего сердца.
Хаджи втолкнул нас мимо нее в палатку на колышках. Мы нашли источник музыки. Группа сидела на маленькой сцене, их инструменты были щербатыми, сияли лишь в нескольких местах. Но это не имело значения. Они играли так, что мне хотелось танцевать.
Перед сценой было место для танцев, а в остальных местах были столы. Некоторые были с играми. За другими мужчины и женщины пили.
Хаджи поднял два пальца. Я не видел, кому он машет.
— Я не смогу быть здесь долго, Хадж.
— Бред, — он хлопнул меня по спине. — Тебя ждет серьезный путь. Может, это последний твой шанс повеселиться.
Я улыбнулся и покачал головой. Ничего не будет от кружки эля с другом?
Одна превратилась в три, а там… Я уже не знал. Солнца давно сели, Кельмар выглядывал из-за горизонта. Светили лишь факелы, они же дымом заполняли воздух.
Мы играли в кости, я в этом был хорош. Главное, не быть пьяным. Переберешь, и ты уже проиграешь. Так и было с крупным мужчиной рядом со мной.
— Ого-о-о-о! — смеялся я со всеми за столом. Я был хорош, но мог вот-вот упасть следом за другим на пол. Я потер глаза и бросил кости.
Народ вокруг меня застонал. Я рассмеялся и придвинул монеты.
— Думаю, он нас дурит, — сказал кто-то на гернамском, я давно не говорил на этом языке.
— Как можно дурить в костях? — спросил я на его языке. Он дрогнул. Или я. Я не знал.
— Думаю, ты используешь Метку.
Я откинул голову и рассмеялся.
— Ты думаешь, что я… — я встал и развязал пояс, потянул за рубашку.
Хаджи вопил:
— Эль-Асим раздевается для дам!
— Не раздеваюсь, — ответил я с улыбкой. — Но нужно избавиться от этой рубашки.
